Андрей Завадский - Вечер потрясения
Все надежды Аркадия Самойлова, беспомощно ожидавшего милостей судьбы в тишине подземной цитадели, были связаны с одним единственным человеком. Михаил Греков, командующий танковыми войсками, лично возглавивший контрудар Кантемировской танковой дивизии, самого сильного и подготовленного подразделения, оставшегося в прямом подчинении главы государства, был способен остановить наступление американцев, пускай даже ценой тысяч жизней своих солдат. Передышка, хотя бы ничтожный запас времени – вот что было нужно сейчас. Возможность придти в себя, оправиться от шока, собрав в кулак все оставшиеся – и немалые! – силы, была, пока где-то мчались, ревя сотнями моторов, танковые колонны. На пути вражеского меча поднимался щит, достаточно прочный, чтобы отразить удар и не треснуть при этом.
– Мы не имеем достаточных данных разведки, чтобы адекватно оценить ситуацию, – Анатолий Вареников угрюмо глядел в крышку стола, не поднимая взгляда на расхаживавшего по тесному кабинету Самойлова. – И Греков тоже их не имеет – авиации у нас почти нет, а со спутниками невозможно связаться из-за помех, поставленных американцами. Мы слепы и глухи, и все наши удары обращены в пустоту, только случайно достигая цели.
Они могли только ждать, жадно вслушиваясь в эфир. Радисты не снимали наушников, "плавая" по частотам, меняя диапазоны, чтобы разобрать хотя бы несколько слов, донесшихся сквозь треск и гул помех. И их усилия были вознаграждены – три слова, лишенные эмоций, безо всякой интонации прозвучали в радиоэфире тогда, когда их уже отчаялись услышать:
– Атакованы! Несем потери!
Самойлов и Вареников тревожно взглянули друг на друга, не сказав ни слова – все было ясно и так. Противник оказался расторопнее, при помощи своих спутников и самолетов раньше обнаружив противника и раньше нанеся удар, внезапный и страшный. Все, что теперь останется Михаилу Грекову – увертываться от непрекращающихся атак, пытаясь урвать еще несколько лишних минут у неумолимого рока. Надежды Аркадия Самойлова рухнули, ждать больше было нечего. А в сотнях верст от столицы, на просторах России разворачивалась грандиозная битва, идущая сразу в двух средах. Тысячи людей, верные присяге, готовились принять бой, мало задумываясь о соотношении сил, о том, каковы шансы на успех и сколь велика на самом деле мощь врага. Для них еще ничего не было решено.
"Летающий танкер", трехдвигательный гигант КС-10А "Икстендер", ожидал звено над кромкой территориальных вод России в восточной Балтике. Заправщик, сопровождаемый парой истребителей – уверенность в отсутствии воздушной угрозы не отменяла элементарных мер безопасности, тем более, после таллиннского кошмара, весь смысл и последствия которого многие начали осознавать лишь сейчас – величаво кружил на большой высоте, экономя собственное топливо.
– Наша "дойная корова", – усмехнулся командир группы стратегических бомбардировщиков В-1В "Лансер", пристраивая свою машину в хвост заправщику. – И титька уже наготове, да какая сочная! Становитесь в очередь, парни, и не толкайтесь – достанется каждому!
Четыре бомбардировщика, вылетевшие из британского Фэйфорда, уже успели израсходовать львиную долю запаса горючего, ведь каждый нес полную нагрузку на внутренней подвеске, и к тому же пилотов ждал полет над враждебной территорией, а потому и крохотная капля топлива не могла ныне считаться лишней. Один за другим, бомбардировщики, широко распластав крылья и сбросив до минимума скорость, подходили к корме "Икстендера", наполняя, казалось, бездонные баки живительной влагой, полыхавшей ярким пламенем в камерах сгорания турбореактивных двигателей "Дженерал Электрик".
Для экипажей бомбардировочного авиакрыла, родным домом для которого стала Британия, настали горячие деньки. Машины приземлялись только для того, чтобы принять на борт бомбы, заправиться и, если в полете хоть что-то показалось подозрительным, пройти беглый осмотр, на который техники не старались тратить время – каждый самолет был нужен в бою, и никто не мог позволить отстаиваться на базе грозным "Лансерам". Пилоты именно этого подразделения нанесли удар по русской столице, ввергнув в шок высокопоставленных политиков и военных, на деле явив противнику его собственную уязвимость, а теперь предстояло дело, быть может, чуть менее эффектное, но не менее, а то и более важное, чем атака на Москву. Именно поэтому уделялось внимание всяческим мелочам – на ошибку сейчас не было права.
Далеко позади, на авиабазе, отдыхали от лихорадочной работы техники, готовившие к вылету громадные машины. "Лансеры" едва успели приземлиться, отбомбившись по московским кварталам, когда пришел новый приказ. И самым сложным оказалось вооружить бомбардировщики, которые создавались когда-то для той войны, в которой им предстояло выполнить один единственный вылет, прямиком навстречу ядерному Армагеддону. Тридцать лет назад никто даже не мог предположить, что когда-нибудь эти машины будут методично обрабатывать территорию беззащитного врага, и потому не заботились об удобстве снаряжения. Но техники, прилагая немалые усилия, со своей задачей справились, и теперь предстояло действовать экипажам четверки летающих "Уланов"
– Готово, лидер, – одни за другим докладывали командиры экипажей, отходя в сторону от танкера, на законцовках крыльев и киля которого мерцали аэронавигационные огни. – Баки залиты по самые горловины!
– Я "Всадник-один", внимание! Всем "Всадникам" лечь на курс один-семь-ноль, – удовлетворенно приказал старший группы, первым заправившийся, и потому готовый к немедленным действиям. Право, ждать пришлось весьма недолго – опытные пилоты, многократно выполнявшие такую процедуру, причем не только на учениях, работали быстро и точно, на зависть лучшим швейцарским часам. – Высота тридцать тысяч футов, максимальная скорость!
Ярче вспыхнул огонь в турбинах "Лансеров", и бомбардировщики, поджимая под себя мечевидные плоскости крыльев, сорвались с места, с легкостью "перескакивая" звуковой барьер и растворяясь в царившем над восточной Европой сумраке. Баки были полны топлива, а пилоты – сил и желания вступить поскорее в бой, удивительным образом совпадавшего со стремлениями направлявших их действия генералов, в нетерпении ожидавших, когда же грозные крылатые машины окажутся над целью.
Несмотря на применение знаменитой, полумистической технологии "стеллс", бомбардировщики В-1В не были полноценными "невидимками", тем более теперь, когда мчались быстрее звука на внушительной высоте, а не укрывались за гребнями холмов, прижимаясь в поисках спасения к земле. Однако такое поведение отнюдь не было проявлением беспечности или никому не нужной сейчас удали.
– Русская авиация уничтожена на аэродромах или в боях, – успокоил своих товарищей командир экипажа ведущей машины. Под крылом "Лансера" раскинулась до края земли русская земля, земля, где никто не звал гостей, отнюдь не с добром пришедших сюда. – Большая часть радаров тоже разбомблена. Нужно опасаться только мобильных зенитных комплексов, но те обладают слишком малой дальностью действия, чтобы всерьез угрожать нам.
– Вот бы удивились те, кто создавал в свое время SA-10, – язвительно усмехнулся второй пилот.
– "Гладиаторы" стали одними из первых целей, уничтоженных нашими парнями, – спокойно ответил командир. – Все, что есть у русских – комплексы малой дальности, вроде SA-15. И их огонь нам еще предстоит испытать на себе, парни!
"Лансеры" мчались, обрушивая мерный гул мощных турбин на сдавшуюся в ужасе, вновь ощутившую поступь вражеских армад, землю, в которую страшными семенами смерти уже упали первые бомбы, оставив после себя чудовищные "шрамы" воронок на месте жилых домов и воинских казарм. Конечная цель этого полета находилась где-то на границе Тверской и Новгородской областей. Где-то – потому что она не была неподвижной, перемещаясь, пусть и не всегда кратчайшим путем, на северо-запад, в направлении Санкт-Петербурга, причем с весьма внушительной скоростью, порядка шестидесяти километров в час. Она состояла из множества кажущихся ничтожными частичек-клеточек, однако была достаточно крупной в совокупности, чтобы оказаться видимой даже из космоса.
Спутник радиолокационной разведки "Лакросс" парил в безвоздушном пространстве, обратив к подернутой облачной дымкой поверхности голубой планеты лепестки антенн бортового радара. Облака, равно как дым или ночная тьма, та самая, какую еще называют чернильной, не были помехой для этого "всевидящего ока". А потому, мазнув невидимым щупальцем луча несколько раз по указанному наземным оператором квадрату, спутник обнаружил цель, а через несколько мгновений об этом знали и на земле, прежде всего, в штабе операции "Доблестный удар", входившей в заключительную стадию.
– Скопление техники противника в квадрате Танго-семь, – скороговоркой доложил генералу Эндрю Стивенсу один из младших офицеров, вернее, доложила – подчиняясь повальной феминизации и этот лейтенант, приобщенный к святая святых, руководству операции "Доблестный удар", оказался миловидной брюнеткой с явной примесью латиноамериканской крови. Правда, внешностью, и уж тем более, родословной своих подчиненных, даже обладавших столь соблазнительной внешностью – строгость военной формы лишь подчеркивала несомненные достоинства девушки – командующий сейчас интересовался в последнюю очередь.
