Андрей Завадский - Вечер потрясения
Этот бой выиграла артиллерия – всем прочим осталось лишь пройти по полю сражения, собирая трофеи и добивая чудом уцелевших врагов. "Гвоздики" посылали снаряды два ли не в зенит, и те, совершая неуправляемый полет по весьма крутой траектории, почти отвесно обрушивались на линию обороны американцев, погребая защитников аэродрома под грудами битого кирпича и бетонной крошки. Некоторые же самоходки, позиции которых находились в близости от аэродрома, выкатывали едва ли не на летное поле, огнем прямой наводкой расчищая путь выдвинувшимся вперед танкам Сорок второй гвардейской мотострелковой дивизии. Старые, но надежные Т-62М молотили из пушек и спаренных пулеметом, подминая своими стальными "телами" то, что еще пару минут назад казалось прочной линией обороны.
– Огонь не ослаблять, – надрывался генерал Буров. – К черту потери, не останавливаться ни на секунду! Сомните их, пока чертовы янки не опомнились!
Американцы подготовились неплохо, использовав все доступные средства, но подавляющее превосходство во всем – технике, людях, боеприпасах – было не на их стороне. Несколько танков и бронемашин подорвались на минах, другие оказались жертвами противотанковых ракет и гранатометов, что вели огонь в упор со считанных десятков метров. Но это была агония – орудия и минометы вели шквальный огонь, снаряды падали в опасной близости от собственной пехоты, следовавшей за танками, и ответные выстрелы звучали все реже.
– Противник отступил к зданию терминала и пытается закрепиться там, товарищ генерал! По расчетам, там может быть до двух рот пехоты с портативными противотанковыми средствами!
– Танкам – стоп, – немедленно среагировал Буров – каждый танк был тем более ценной фигурой, чем меньше их оставалось в строю, так что нечего жертвовать боевыми машинами в бессмысленных лобовых атаках. – Передайте целеуказание артиллеристам и минометчикам. Если янки не сложат оружие – сравнять терминал и всех, кто находится там, с землей!
– Так зачем же медлить? Хватит и одного залпа, можно отдать приказ прямо сейчас!
– Нам нужны пленные, нужны заложники, живой щит, – неожиданно сообщил генерал. – Численный перевес все равно на стороне врага, но, надеюсь, американцы не станут бомбить собственных солдат. Поэтому я хочу дать янки шанс остаться в живых – они еще могут послужить нам!
Приказ разнесся по эфиру, и стальная волна словно лишилась своей мощи – цепь танков Т-62М замерла не более чем в километре от обугленного, зиявшего многочисленными проломами и пробоинами от снарядов здания терминала аэропорта. В прочем, остановились не все. Сергей Буров видел со своего наблюдательного пункта, может, вынесенного чуть ближе к переднему краю, чем следовало, как одна из машин вырвалась из строя, приблизившись метров на триста к зданию, в стенах которого укрылись последние оставшиеся в живых американские бойцы.
– Идиот, – сокрушенно выдохнул кто-то за спиной генерала. – Глупец! Куда?! Назад! Жми назад!
Сразу несколько окон терминала озарились неяркими вспышками, и к танку устремились огненные стрелы реактивных противотанковых гранат. Залп американских десантников был точен. Несколько гранат все же "сняли" навешанные на борта Т-62М решетчатые экраны, и струи плазмы бессильно лизнули броню, но, по меньшей мере, два выстрела оказались достаточно точны – одна из гранат угодила в скулу башни, вторая – в лобовой лист корпуса, точно над местом механика-водителя. Внешне все выглядело скромно – вспышки на броне, искры, и танк неподвижно застывает напротив входа в терминал. Но каждый, кто видел это, знал, что экипаж превратился в обугленные головешки за пару секунд, когда боевое отделение наполнилось огнем почти космической температуры.
– Огня не открывать, – рявкнул Буров, зная, что танкисты могут, забыв про приказ, поквитаться с американцами за жизни товарищей, парой залпов сровняв с землей терминал и под руинами его похоронив тех, кто там находился. Поразительно и, кажется, совершенно невероятно – сейчас генерал больше всего хотел сберечь оставшихся в живых врагов, а потому скомандовал: – Не стрелять! Кто ослушается, лично задавлю эту сволочь!
Буров еще что-то гневно, с властным нажимом говорил, когда сразу два танка вспыхнули, с грохотом разлетевшись на куски, и генералу показалось, что за секунду до этого что-то мелькнуло в небе, оставляя за собой чуть заметным дымный след. А затем небо разорвалось потоком огня, и командующий увидел, как в башню и корпус еще одного Т-62М вонзаются десятки трассирующих снарядов, прошивая стальную броню, точно бумагу. А мгновение спустя над полем почти выигранного боя с ревом промчались две черные тени, два вражеских самолета.
– Воздух!!! Все в укрытие!
Кто-то подхватил Бурова, оттолкнул, сбил с ног, повалив на землю, и сам навалился сверху, и тотчас земля дрогнула от взрыва, зазвенело в ушах, а в нос ударил кислый запах пороховой гари и горелой человеческой плоти.
– Это бомбы! Черт, рядом совсем легли, – с каким-то странным удивлением произнес кто-то рядом – голос звучал глухо, невнятно, словно в уши Бурова было набито по пачке ваты. – Да, еще бы метров пять правее… Эй, что с генералом? Он цел? Что с ним?!
Тот, кто собой закрыл Бурова от американских бомб, слез с генерала, протянув руку, чтобы тот смог подняться – командующий узнал в молодом майоре одного из штабных офицеров – помог отряхнуть порядком запачкавшийся камуфляж. А Буров, не обращая внимания ни на испуганную суету, ни на окровавленные, разорванные на куски тела своих бойцов и офицеров, разбросанные всюду, пристальным взглядом провожал пару штурмовиков "Тандерболт", продолжавших поливать огнем ворвавшиеся на летное поле русские танки и бронемашины.
– Товарищ генерал? Товарищ генерал, вы целы? Все в порядке?
– Какого черта? – с неожиданной злобой рявкнул Буров, заставив встревоженного офицера испуганно отскочить на пару шагов назад, наткнувшись на чье-то тело и едва не повалившись на него. – Это американцы! Немедленно сбить штурмовики! Уничтожьте их! Продолжить атаку! Прикончите всех янки!
Звено "Тандерболтов", замкнув круг над аэродромом Грозный-Северный, вновь заходило на цель. Штурмовики были готовы обрушить на своих врагов губительный огонь семиствольных пушек "Эвенджер", шквал огня, для которого не было преград. И на земле видели угрозу, а потому не дожидались приказа генерала. По штурмовикам разом ударили зенитные пулеметы ДШКМ с уцелевших танков, к ним присоединились и автоматические пушки БМП-2, поставившие на пути "Бородавочников" плотнейшую завесу, сотканную из свинца.
Один из американских пилотов не выдержал – даже зная, что ты защищен прочной броней, трудно вести самолет, когда в лицо хлещет пламя, когда сотни трассеров, кажется, направлены только в тебя. Летчик отвернул, набирая высоту, и в этот миг "очнулась" самоходная зенитная установка "Шилка", дожидавшаяся своего часа, укрывшись между домов, там, куда не проникали обращенные вниз из поднебесья взгляды американских самолетов-шпионов. Четыре ствола ЗСУ-23-4 могли пригодиться и при атаке позиций американских десантников, но Буров решил придержать ее, и теперь поток малокалиберных снарядов буквально разорвал "Тандерболт", отрубив один из двигателей, пробив плоскости, добравшись до топливных баков. Удивительно, но штурмовик не загорелся – с земли видели, как истерзанный самолет ушел куда-то на юг, скрывшись за горизонтом, и, как ни пытались, не услышали отдаленный грохот взрыва.
Второй летчик оказался крепче духом. Снизившийся до высоты не более пятидесяти метров "Тандерболт" прорвался сквозь заградительный огонь, вбив очередь тридцатимиллиметровых бронебойных снарядов PGU-14/B в один из танков. Сердечники из обедненного урана, намного более тяжелого и плотного, чем стальные сплавы, рвали броню, добираясь до внутренностей Т-62М. Боевая машина вспыхнула, а штурмовик, промчавшись дальше, взвился в небо, выполняя разворот и готовясь к новому заходу. В этот миг его и настиг ответный огонь "Шилки", выкатившейся на летное поле и задравшей связку стволов почти в зенит. Самолет, получив десятки попаданий, не добрался до земли – взрыв разметал его на куски, погубив пилота, которому так и не пришлось воспользоваться катапультой.
– Сбит, – прошептал Сергей Буров, губы которого скривились в неестественной улыбке – генерал еще не вполне пришел в себя. – И второй сбит! Получите, выродки!
Радость была не долгой – несколько вертолетов "Апач", таких узнаваемых благодаря огромным фонарям кабины и громоздким мотогондолам по бокам узкого фюзеляжа, со стрекотом промчались над полем боя. Из-под фюзеляжа каждой машины било пламя – вертолеты обрушили на аэродром огонь из автоматических пушек М230А1, установленных на подфюзеляжных турелях. Тридцатимиллиметровые фугасно-кумулятивные снаряды М789 с легкостью рвали тонкую броню БМП-2, разбивая головки прицелов на танках, и сметая с их башен установленные открыто на шкворнях зенитные пулеметы.
