Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 3
Но согласно первой административной мудрости – начальник всегда прав.
Делать было нечего, господин министр подчеркнул, что задание я обязан исполнить лично, и потому сегодня, с самого утра я собрал некоторое количество припасов в корзину – холодильник, разыскал два больших термоса и попросил наполнить их кофе, потом позаимствовал у Марины внедорожник (лететь самолетом или вертолетом я так и не решился – непонятно что и как, слишком заметно), оставив ей взамен три авто – Руссо-Балт, Хорьх и БМВ, что вызвало у нее немотивированную вспышку гнева. Она вообще очень правдоподобно играла роль моей супруги, настолько правдоподобно, что я замечал, как во время выяснения отношений прислуга старалась не показываться на глаза. Оно и понятно – здесь, в мусульманской стране как то не принято, чтобы супруга так разговаривала с супругом, да и вообще – чтобы женщина так разговаривала с мужчиной. Эмансипация, так ее…
Что же касается Марины – то время она проводила весьма плодотворно. Каким-то образом она познакомилась с супругой австрийского посланника, которая была ее ровесницей (сам посланник был старше меня на двадцать с лишком лет), и теперь почти все время они проводили вместе. К счастью куда-то испарился граф Арено, избавив меня от тягостного разговора и возможно дуэли. Он не просто испарился – с его отсутствием итальянское посольство почти прекратило работать, устроив себе рабочий день в пять часов. Понять не могу этих итальянцев: если они так работают, то как же они выстроили себе державу с колониальными владениями? Где те гордые римляне, в свое время державшие в кулаке весь цивилизованный мир? Разве можно быть империей, живя в удовольствие – ведь империя это прежде всего долг, это ноша. Воистину, из всех государств, претендующих на наследие римлян, более всего достойны его германцы, потом – мы, русские, и только потом – сами римляне**…
Гасить конфликт пришлось, увы, уже проверенным способом – деньгами. Благо то, что она получила на месяц, было истрачено за десять дней, а дом стал филиалом модного магазина. Вот так вот состояния и проматывают…
Удостоившись поцелуя – не слишком искреннего, но поцелуя – я сел в машину и направился на восток…
Из Тегерана я выбрался до утренних пробок, которые по обыкновению растягивались на пару часов – бензин был здесь дешевле чем в Империи раза в два и все, даже не слишком состоятельные подданные Его Сиятельства передвигались на машинах. Проскочив кольцевую я влился в поток машин, идущих на святой город Кум и дальше, на Восток.
Трасса была просто превосходной, я даже пожалел что не взял Хорьх, который на такой трассе мог легко дать двести пятьдесят – под ограничитель – и сэкономить мне пару часов в пути. Впрочем, Шевроле тоже неплох – по паспорту скорость у него двести, но я не рискнул идти выше ста восьмидесяти, потому что рамная и с рессорной (а что вы хотели? Под бронирование самое то!) подвеской машина начинала рыскать по дороге, требуя постоянного подруливания, а совершенно пустой, без обратной связи руль не позволял контролировать положение не смотря на дорогу и не концентрируя все внимание на вождении.
Почему я не взял шофера? А кто-нибудь может дать мне хоть какую-то гарантию, что мой шофер не увидит лишнего, потом не напишет отчет в САВАК? Я бы поручился скорее за обратное. Ничего страшного, несколько часов за рулем никому не вредило…
Персия на скорости сто восемьдесят километров в час по идеально гладкой, нетипичной для России бетонной автостраде представилась мне страной еще более развитой, чем я предполагал до этого. Более развитые области – это только наш юг по берегам Черного моря и выше, юг Сибири… и пожалуй всё. Феномен экономического успеха понятен – крайне дешевая (а что вы хотели при двадцати энергоблоках?) электроэнергия, более лояльные чем в Империи требования по охране окружающей среди и более дешевая рабочая сила – при том что статус вассальной страны давал преимущества в торговле. При том что здесь – круглый год лето и не надо тратиться на отопление. Персия, как я вывел после часа поездки – это страна бетона: бетонные корпуса, бетонные дома, бетонные дороги, бетонные мосты и бетонные водоводы системы ирригации, которую строили и улучшали уже сорок с лишним лет. Основное производство было размещено в северной и западной части страны – ближе к основному рынку сбыта и портам Персидского залива, там же были основные источники электроэнергии – под Кумом я проехал мимо атомной электростанции на четыре энергоблока. А вот армейских частей я почему то почти не заметил – наткнулся взглядом только на одну, причем на вид это была даже не воинская часть – а склад техники, судя по ее количеству и по условиям хранения – в чехлах, на огороженной колючкой площадке. По моим прикидкам, самой разной техники там было не менее трехсот единиц хранения, и что симптоматично – на десять километров здесь не было ни одного съезда с дороги, ни одной площадки для отдыха.
Перекусить я остановился в Рафсанджане, не в последнюю очередь потому, что там был аэродром и крупная воинская часть. Условиями вассального договора шахиншаху запрещалось иметь боевую реактивную авиацию – а вот вертолеты у него были, и турбовинтовые штурмовики среднего и легкого класса – тоже. Судя по шуму, летали они весьма интенсивно…
"Перекусить" я выбрал небольшое семейное заведение на окраине города, расположенное в одном из типовых домов, построенных наскоро из бетонных плит. Такие дома за редким исключением были четырехэтажными – на первом этаже лавка или ресторан, три жилые. Персы, как и другие жители Востока не понимали и не принимали многоэтажное строительство, строя для себя они никогда не строили даже второго этажа, расширяя постройку не ввысь, а вширь. Четыре этажа было для них внове, последний обычно не был занят, потому что строили много, как бы "на вырост". В этом доме он так же не был занят – зато на первом кипела жизнь. Свой Шевроле я втиснул на стихийную стоянку, по левую руку от меня был Датсун светло-серого цвета и без номеров. Удивляет персидская армия – у них все автомобили просто без номеров.
В ресторанчике – несмотря на небольшой размер он вполне заслуживал этого звания – было уютно, прежде всего потому что работал кондиционер, обдавая посетителей волнами живительной прохлады. Кто-то, не слишком опытный в этих делах сидел прямо под кондиционером я же, опасаясь подхватить инфлюэнцу*** – сел ближе ко входу, спросил местный прохладительный напиток – сквашенное молоко, разбавленное водой и с накрошенной туда зеленью и местные гамбургеры – лепешки из земляной печи с начинкой, чаще всего изрядно переперченной. Здешняя кухня с ее жарой и невозможностью хранить мясо долгое время налегала на перец где надо, и где не надо…
В ожидании заказа машинально пересчитал летчиков – девять человек, довольно много для разгара дня – что, все в увольнительных? Сидели они не плотной группой – а за четырьмя разными столами и перекусывали.
Перекусил и я, расплатился русскими рублями, благо они имели в Персии статус платежного средства, попросил пару лепешек с собой, в чем мне не отказали. Со сладостями лепешек не было, только с мясом – персы обожают мясо, сейчас оно куда более доступно чем в прежние времена, и они объедаются мясом каждый раз как представится такая возможность. С пакетом в руках вышел к машине, машинально посмотрел вверх на очередной источник шума – и немало удивился тому что увидел…
Это был самолет – но самолет, каких я здесь не предполагал встретить. Верней, самолеты то такие тут должны были быть, удивляло вооружение, которое я успел рассмотреть. Это был Ш-9, штурмовик-девять, выпущенный заводом Сикорского. В отличие от реактивных штурмовиков, которыми занимался Гаккель, этот был турбовинтовым, с толкающим винтом и максимальной скоростью, чуть недотягивающей до пятисот километров в час. Самолет этот разрабатывался прежде всего как патрульный, способный длительное время висеть в воздухе с минимальными затратами. Реактивный штурмовик пожирает и топливо и моторесурс со страшной силой, его задача – нанесение ударов по уже разведанным целям, в том числе прикрытым сильной ПВО – а этот способен долго висеть в воздухе, осуществлять поиск цели и самостоятельно ее уничтожать, благо у него для этого есть тридцатимиллиметровые пушки и бомбы. Самолет этот существовал в двух вариантах: противовертолетном, с тридцатимиллметровыми пушками и ракетами "воздух-воздух"и антиповстанческом, где пушки были заменены на два четырехствольных пулемета калибра 12,7 или одноствольных 14,5 по выбору заказчика, а ракеты воздух-воздух были заменены на ракеты воздух-земля. Но вот про противотанковый**** вариант с ракетами "Вихрь" я ничего не знал – а тут был именно он, ракеты я разглядел точно и ошибиться не мог.
Заинтригованный, я решил проверить это, и, немного поплутав по окрестностям, нашел площадку, с которой были прекрасно видны заходящие на посадку самолеты. У меня был бинокль и я довольно быстро убедился, что догадка моя относительно всего этого была верна – почти сразу я увидел еще один такой самолет. Рисковать и наблюдать дальше я не стал.
