Александр Селюкин - Нисхождение
Смерть, казалось, была вопросом нескольких ближайших секунд. Вот-вот он почувствует, как в тело, сокрушая все на своем пути, входит кусок металла, принося с собой мириады оттенков боли, и жизнь вытечет красной лужицей в выгоревшую траву, смешиваясь с пылью. Странно, но, осознав это, Сплин вдруг почувствовал себя легче, как после принятия трудного решения и прохождения точки невозврата. Когда ужас достиг наивысшей точки, он лопнул, словно болезненный нарыв, душа наполнилась отрешенным спокойствием. В мозгу словно сработал некий переключатель, эмоциональная часть сознания забилась куда-то в угол, как параноик в обитой войлоком камере, а руководство телом взяла на себя личность, сформированная на тренировках, значительная часть действий которой диктовалась заученными реакциями на известные события. Возможно, помогла обработка гипнопроектором Мерлина, а возможно, это произошло само собой как следствие осознания и принятия неизбежности – поздняк метаться. Надо было ставить себе маленькие тактические задачи и выполнять их: мозг и тело должны быть заняты делом, тогда дрейфить будет некогда. Не все же пули именно в него летят. Вон еще сколько целей вокруг копошится. Вдруг стало понятно, что на тренировочной базе их учили не столько воевать, этому, кроме реальной войны никто по-настоящему не научит, сколько адекватно действовать, преодолевая страх боли. Сплин вспомнил, что у него вообще-то есть закрепленный сектор обстрела и неплохо бы пользоваться прицелом, чтобы его эффективно окучивать.
ПНВ очков на ярком свете от осветительных ракет был бесполезен – сразу автоматически вырубался, а вот ИК-режим в условиях относительной прохлады неплохо светил вражеские позиции по теплу человеческих тел, нагретых стволов оружия и дульных вспышек. Через просветленную оптику коллиматорного прицела вполне можно было различить контуры строений и оконных проемов даже невооруженным глазом. Трассеры при попадании в стену еще какое-то время светились рубиновыми точками, подобно огоньку тлеющей сигареты.
– Прекратить суету! Действовать по плану – разобрать цели и работать по ним! Я что, на хуй, один два этажа держать должен?? Роуч, твою мать, у тебя какая задача?! Быстро выламывай точку с балкона! – деловито распоряжался Боцман, методично ведя огонь частыми короткими очередями из своего пулемета. Пулеметчики стреляли обычными, не трассерами, вдобавок на стволы были навернуты нестандартные, более эффективные пламегасители. Кроме того, на пулеметах были установлены сошки и коллиматорные прицелы с полуторократным увеличением. Сплина укололо подозрение, что рядовые автоматчики лишь расходная массовка для отвлечения внимания от тяжелого вооружения. Впрочем, может это и обосновано: толковый пулеметчик – сокрушительная сила, но только если за ним инициатива, когда он выбирает цели, а не когда персонально по нему в первую очередь палит целая орава с нескольких точек, рассредоточенных по широкому фронту.
Привстав на колено, Роуч прицелился и выпустил из своего РПГ гранату, которая пошла, словно хвостатая комета. Взрыв поглотил пулеметную точку на балконе второго этажа, разметав мешки с песком, как игрушечные, окрестное пространство заволокло клубами строительной пыли. Сплин последовательно обстреливал свой сектор оконных проемов, заметив по отсутствию трассеров, что некоторые сектора не обрабатываются никем, кроме, может быть, пулеметчиков, так как ответственные за них бойцы убиты или ранены. Затягивать перестрелку было явно не в интересах нападающих – надо было наступать, не считаясь с потерями, иначе потери станут тотальными. Следовало также немедленно увеличить интервал между эшелонами. А для этого следовало встать, что, казалось, не в состоянии заставить сделать никакая сила. Тяжкий озноб ужаса хоть и отступил, но не настолько, чтобы подняться навстречу пулям.
– Вторая волна – пока работать на месте! Первая – вперед перебежками! Подъем, уебки, а не то все здесь поляжем!! МАРШ ВПЕРЕД, БЛЯДИ, Я КОМУ СКАЗАЛ!!! – погонял Штырь прижатых огнем солдат и для лучшей доходчивости произнес заклятие девятого уровня, состоящее почти целиком из мата высшей пробы. Сплин тут же позабыл сам текст, хотя позже и пытался вспомнить эту мощную воодушевляющую импровизацию, но так и не смог, потому что принял ее не разумом, но сердцем, как мудрость пастыря. Взводный не сказал ничего такого, что каждый рядовой не знал бы сам, но энергичное внушение помогло и придало решимости – правильный мат воспринимался какой-то древней низкоуровневой структурой мозга непосредственно, минуя рассудок с его запутанной и медленной системой интерпретации действительности.
– Длинный, пошел первый! – полуобернувшись, крикнул спереди-справа его напарник Малой. Повышать голос было вовсе необязательно – по рации все и так было бы нормально слышно, но в окружающем оглушительном шуме стрельбы и разрывов без привычки невольно подмывало орать в попытке быть расслышанным.
«Мать его все до основания, да я и вторым-то быть не хочу!» – подумал Сплин, но сделал над собой усилие, выгоняя из сознания эмоции, и вместе с соседями вскочил. Иногда храбрость – это когда страх опасности вытесняется страхом трусости, пренебрежение одним страхом ради избежания другого, более губительного в сложившихся обстоятельствах. Сознание в этот момент разрывалось между обреченной уверенностью, что он делает последние шаги в жизни, а в следующий миг упадет, задыхаясь от боли, с кучей лишних дырок, и отчаянной надеждой, что именно с ним этого не случится. Слева, подхватив свой РПГ за рукоять для переноски, поднялся было для смены позиции Роуч, но тут же откинулся назад, выронив гранатомет, и с хрипом скорчился на земле. Сплин заметил это боковым зрением и, не оглядываясь, пробежал положенные секунды, залег снова, опустошая по окнам очередной магазин, чтобы прикрыть перебежку Малого. Лернер, бывший второй номер Роуча, был теперь полностью занят гранатометом и Сплин взял на себя его сектор.
Трассеры атакующего взвода, уцелевшие бойцы которого теперь вели огонь более осознанно и скоординировано, плотно прочерчивали пространство, подобно туче стрел, выпускаемых лучниками древнего войска по порядкам неприятеля, прежде чем сойтись лицом к лицу и схлестнуться непосредственно. Как говорится, процесс пошел. Сплин краем сознания отметил своеобразную феерическую красоту этого завораживающего и грозного зрелища. Вообще-то, трассирующие пули пехотой используются редко, разве что для целеуказания, так как являются «палкой о двух концах», один из которых помогает «нащупать» цель, а другой указывает на самого стрелка. Однако в данном конкретном случае за демаскировку можно было не волноваться, так как обеспечить скрытность подхода при имеющемся раскладе было нереально. Снижению восприятия собственного зрения от контраста яркостей препятствовали фильтры очков. А вот психологическое воздействие на обороняющихся, по-видимому, было существенным – одно дело, когда просто слышна стрельба и заметны последствия близких попаданий, а другое – видимый смертоносный рой в лицо. Чтобы выглянуть, выбрать цель, прицелиться и выстрелить требуется несколько секунд. Если каждые несколько секунд позицию прочесывает пригоршня трассеров, то это явно не способствует точности стрельбы и желанию высовываться. Но враг-то все же был в относительном укрытии, в отличие от них – Сплин остро ощущал свою уязвимость и испытывал потребность задействовать по врагу что-нибудь посерьезней пуль. Выстрелил из подствольника – попал между окнами первого и второго этажа, оставив на стене паленое пятно, так как в запарке неверно учел деривацию гранаты. Содрал пальцами «липучку» клапана, достал из гнезда ленты осколочную гранату, утопил ее в ствол подствольника до щелчка, собираясь стрелять снова, но его оборвал раздраженный окрик Фроста:
– Длинный, не выебывайся – занимайся своим делом. И прекрати бесцельно матюгаться вслух – держи себя в руках и не засоряй эфир.
Не матюгаться было трудно – это все равно, что пытаться подавлять рефлекторные лицевые гримасы при значительном физическом усилии, что заметно снижало производительность. Малой добежал и залег впереди справа, открыл огонь. Сплин быстро поменял магазин и рванул вперед сам. Не обязательно было совершать перебежки и залегать синхронно с соседями – если не нарушать общую структуру цепи, не слишком вырываться вперед и не отставать, то разномоментность передвижений бойцов даже к лучшему – обороняющемуся сложнее выбирать цели и отслеживать результативность своего огня, поскольку атакующие вразнобой постоянно то падают, то поднимаются. Из окна третьего этажа длинными стеганул молчавший до этого пулемет, выкашивая в атакующих цепях прорехи. Пулемет был установлен на штативе и наводился оператором, находящимся в укрытии, с помощью несложной системы манипуляторов по оптическому приспособлению типа перископа или еще как-то, по крайней мере, тепловой контур стрелка не просматривался в инфракрасном режиме.
