Эйсукэ Накадзоно - СЕЯТЕЛИ ТЬМЫ
Между ним и Эммой произошла небольшая размолвка. Когда он сообщил ей о своём намерении отлучиться из дому, она сказала:
— Я пойду с вами.
— Нет, этого не следует делать, — ответил Кохияма. — Сейчас здесь и доктор Канагаи, и стажёр. Слишком много лишних глаз. Если мы оба исчезнем, это могут заметить.
— А с какой целью вы идёте? — недоверчиво спросила Эмма.
— Разве я тебе не говорил? Мне нужно ещё раз позвонить по телефону.
— Вы хотите сообщить в редакцию о том, что здесь происходит?
— Вовсе нет. Я хочу получить ответ на свой вопрос.
— Вы что-то скрываете от меня?
— Я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Через полчаса вернусь и всё расскажу.
— Значит, вчера я вам понадобилась только для того, чтобы показать дорогу… — У Эммы полились слёзы.
Они стояли во дворе возле двери чёрного хода и могли не опасаться, что кто-нибудь их здесь увидит. Кохияма растерялся. И вовсе не потому, что он не выносил женских слёз. Смущало его то, что Эмма в какой-то степени была права. Она начинала догадываться о преступных целях работ отца. Когда Кохияма связался по телефону с редакцией, она поняла это отчётливо и не только не пыталась препятствовать Кохияме, а, напротив, помогала ему. Но она опасалась, что Кохияма может что-то скрыть от неё.
— Ну что ж, если ты считаешь, что никакого риска нет, идём! — решился наконец Кохияма.
— Ладно, идите один, — сквозь слёзы проговорила Эмма. Она потянулась к нему и поцеловала в щёку. — Только помните уговор: через полчаса вы должны быть на месте.
И в самом деле, при теперешней обстановке тридцать минут были максимальным временем, которое Кохияма мог отсутствовать в изоляторе.
Сомэя сказал, чтобы он позвонил в поддень. Обычно в это время в редакции только начинают раскачиваться. Но, по-видимому, Сомэя знал, что Цурумото успел получить нужные сведения ещё до полудня.
С другой стороны, и Тэрада велел ему прийти в полдень. Но ведь невозможно в один и тот же час быть и у телефона на улице Киссёдэра, и на втором этаже у Тэрады! Он решил ровно в двенадцать позвонить в редакцию и минут через пятнадцать вернуться в изолятор.
Доктору Канагаи тоже было известно, что Тэрада просил прийти Кохияму к нему в полдень. Он надеялся, что им наконец удастся выманить этого упрямца и увезти в больницу. Он провёл на «вилле» ночь, всё утро томился от безделья и, несмотря на всю свою выдержку, начинал уже терять терпение — в конце концов, не мог же он забросить все дела в клинике из-за одного больного.
Если даже Кохияма задержится минут на пятнадцать, ему трудно будет объяснить своё отсутствие даже Эмме. Может быть, бросить всё и уйти совсем? Или прибегнуть к какому-нибудь чрезвычайному средству и насильно отправить Тэраду в больницу? И в том и в другом случае это слишком большая ответственность. Но бог с ней, с ответственностью! Главное — все его труды и старания лопнут тогда как мыльный пузырь. Последние пять минут могут испортить всё…
Подняв воротник пиджака, Кохияма побежал через рощу. Поднявшись на мост через пруд, он невольно замедлил шаг. По воде плавали не белые лебеди, как вчера, а дикие утки. Мокрые от дождя, они будто сделаны были из папье-маше. Сейчас ничто уже не радовало глаз и не заставляло, как вчера, восторгаться жизнью.
Зловещими казались и эти чёрные птицы. В голове мелькнула нелепая мысль: чего доброго, это они вчера занесли сюда чуму, от которой погибли прекрасные белые лебеди, и теперь остались лишь эта чёрные утки, как бы олицетворяя «чёрную смерть».
Словно желая поскорее избавиться от этого наваждения, Кохияма стремительно побежал вперёд. Ему нужно было от летнего театра подняться по склону и пройти по переулку, который вёл на Киссёдэра. Но когда он подумал о телефоне возле бара, ноги его невольно остановились. Ему вспомнился молодой бармен, который подозрительным взглядом проводил их вчера вечером. Кто его знает, что это за тип! Не исключена возможность, что вчера этот молодчик подслушал его разговор по телефону.
Правда, вряд ли бармен мог понять, о чём идёт речь. Но ведь есть такие любители всюду совать свой нос, которые при малейшем подозрении тут же набирают по телефону номер 110, и за тобой немедленно увязывается «хвост». Кохияма не раз об этом слышал.
И тут он вспомнил о телефонной будке возле станции «Парк Инокасира».
И он побежал туда. Миновав летний театр и турники, на которых они сидели вчера вечером, он вдоль ручья, вытекавшего из пруда, побежал по тропинке через рощу. А вот и станция. Над головой с грохотом промчалась электричка.
Кохияма по лестнице взбежал на платформу и бросился к будке.
Было уже без семи минут двенадцать. Набрав телефон редакции, он торопливо попросил соединить его с Сомэей. К телефону подошла Нобуко Маэдо.
— Кохияма-сан? Привет! Наконец-то объявились.
— Передайте трубку Сомэе.
— Шнура не хватит, — грубовато пошутила журналистка. — Его срочно вызвали на совещание заведующих отделами, а оно проводится в другом здании.
Кохияма растерялся.
— Он ничего не просил мне передать?
— Нет.
— А где Цурумото-кун?
— Как всегда, в Министерстве просвещения.
— Какая неудача! — невольно вырвалось у Кохиямы.
— Чего вы ворчите! Целую неделю где-то пропадаете да ещё брюзжите.
Кохияма повесил трубку и тут же начал набирать, номер коммутатора Министерства просвещения. Он попросил соединить его с клубом журналистов, и к телефону сразу подошёл Цурумото, словно ожидал его звонка.
— Ага, наконец-то! — пробасил в трубку Цурумото.
Нобуко Маэдо была права, сердиться не было оснований. Он ведь знал, что Цурумото ежедневно в первой половине дня получает материал в Министерстве просвещения. Как он не сообразил сразу позвонить туда, видно, за эту последнюю неделю оторвался от редакции и стал плохо соображать.
— Да, мне говорил Сомэя, — продолжат Цурумото. — Задача была не из лёгких. Но сейчас список тем, субсидируемых Дальневосточным отделом исследований и открытий американской армии, у меня в руках. Я получил его в Управлении высших учебных заведений и научно-исследовательских институтов.
— Будьте добры, прочитайте мне его, пожалуйста, — попросил Кохияма.
Они были сверстниками, но Цурумото начал на два года раньше работать в газете, и Кохияма держался с ним почтительно, считая, что тот намного опытнее его.
— Хм! Это слишком долго. Список большой. Всё читать?
— Меня интересуют темы, касающиеся чумы. Или исследования устойчивости к медикаментам чумных бацилл. В общем, всё, что касается чумы.
Помолчав немного, Цурумото ответил:
— Кажется, ничего такого нет. Но разве у нас чумой болеют?
— Видно, ничего не поделаешь, читайте весь список подряд, — сказал Кохияма, пропустив мимо ушей вопрос Цурумото. Достав из кармана блокнот и ручку, он приготовился слушать.
— Читаю сначала. Можно называть только темы?
— Да, пожалуйста. — ответил Кохияма.
Цурумото начал читать. Темы, изучение которых финансировалось американской армией, были самые разнообразные, начиная с таких, как «Влияние радиоактивных лучей на деление клеток и хромосомы у животных» и «Недостаток кальция в пище и заболевания мозговых сосудов», и кончая такими, как «Физиология обоняния» и «Заболевания дыхательных путей, связанные с загрязнением воздуха в районе Токио и Иокогамы».
Цурумото несколько раз прерывал чтение, с трудом разбирая замысловатые формулировки.
2
Список казался бесконечным, и Кохияма уже отчаялся услышать что-нибудь интересовавшее его. Но вот Цурумото прочитал:
— «Генетическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной палочки».
— Стоп! — крикнул в трубку Кохияма. — Повторите, пожалуйста!
— «Генетическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной палочки», — снова прочитал Цурумото.
— Ага, это мне и нужно! — воскликнул Кохияма.
— Можно дальше не читать?
— Кто ведёт исследование? Микробиологический институт Каньо?
Ответ последовал не сразу. Послышался шелест перелистываемых бумаг. Список научно-исследовательских учреждений, очевидно, был приложен отдельно.
— Да.
— Большое спасибо, Цурумото-сян.
— Сумма ассигнований здесь не указана, — сказал Цурумото, — но, судя по другим темам, она должна составлять от десяти до двадцати-тридцати тысяч долларов.
Радость распирала Кохияму, собственное тело казалось удивительно лёгким. Наконец-то ему стала ясна подоплёка всей этой истории. Ему чудилось, что капли дождя, барабанившие по стеклу телефонной будки, отплясывают какой-то лихой танец. Некоторое время он не мог произнести ни слова.
— Значит, всё? — спросил Цурумото. — Насчёт использования этих сведений нужно будет посоветоваться с Сомэей. Как только закончишь сбор информации, приходи.
