Чингиз Абдуллаев - Оппоненты Европы
– Верно, – согласилась женщина, – извините, что я не представилась. Меня зовут Мадлен Броучек. Вот моя визитная карточка. – Она протянула белую карточку с логотипом известной ювелирной фирмы.
– Меня обычно называют Дронго, – пробормотал он.
Она замерла. Недоверчиво взглянула на своего собеседника.
– Вы шутите? – спросила Мадлен.
– Я не совсем вас понимаю, – признался Дронго, – или вы обо мне слышали?
– Вы тот самый эксперт, который в восьмидесятые сумел ограбить ювелирный магазин Зингермана в Париже? – изумленно уточнила госпожа Броучек.
– Вы об этом тоже слышали? Странно, но за сегодняшний день уже второй человек напоминает мне об этом забытом случае.
– Как это забытом? – почти восторженно сказала она. – Об этом преступлении до сих пор говорят во всех ювелирных магазинах мира. Это было просто гениально. Позвонить от имени комиссара полиции и попросить не оказывать сопротивления грабителям, так как магазин находится под контролем и оба преступника будут арестованы, как только выйдут с награбленным. Представляю, как радовались сотрудники магазина, предвкушая арест грабителей! А те благополучно уехали. Просто потрясающее ограбление. Неужели это действительно были вы?
– Кажется, да, – кивнул Дронго. – Может, мы присядем?
– С удовольствием, – согласилась она, – я даже не могла представить себе, что когда-нибудь познакомлюсь с таким легендарным человеком, как вы.
– Это в основном за счет разных слухов, – пробормотал Дронго. Ему не хотелось признаваться самому себе, что подобная восторженность молодой женщины была ему приятна.
В конце вагона появился разносчик кофе, чая, различных напитков и сэндвичей с тележкой. Сидевшие в другом конце вагона Гиттенс и его спутник попросили для себя кофе. Чуть ближе сидела незнакомая пара молодых женщин, которые, отказавшись от кофе, взяли себе минеральную воду. Рыжеволосый попросил дать ему чай. Говорившие по-русски Геннадий и Эльвина, сидевшие ближе других, тоже взяли для себя кофе. Тележку подкатили ближе, и Дронго спросил у своей собеседницы, что из напитков она желает. Мадлен Броучек выбрала апельсиновый сок. Он попросил воду без газа.
– Неужели действительно вы тот самый эксперт? – не могла успокоиться Мадлен. – Это просто невероятно. Я столько о вас слышала. У меня есть знакомая журналистка, которая столько про вас рассказывала. Она из Праги и однажды даже брала интервью у вас. Тогда вы ее поразили.
– Я понял по вашей фамилии, что вы родом из Чехии, – кивнул Дронго.
– Как только моим родителям разрешили официально покинуть тогда еще Чехословакию, они уехали сначала в Германию, потом во Францию.
– Они были ювелирами? Или имели отношение к этому бизнесу?
– Это догадка или интуиция? – спросила Мадлен.
– Ни то, ни другое. Судя по возрасту, вам не больше тридцати. А вы уже представитель одной из самых известных и консервативных фирм в мире. И в такой стране, как Франция. Извините, но даже с выдающимися способностями такие места не занимают без особой протекции. И тем более без нужных родственных связей. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Мой отец работал в нашем Министерстве торговли, а потом торговым атташе в Австрии и Германии, где у него было много друзей. А когда мы переехали в Мюнхен, он стал сотрудничать с известными ювелирными фирмами. И даже стал одним из представителей компании «Де Бирс» в Африке. Ну, а потом они начали сотрудничать с «Тиффани», и я тоже пошла по стопам отца. Хотя надеюсь, что меня все-таки утвердили из-за моей работоспособности и репутации, а не только благодаря родственным связям…
– Не сомневаюсь в вашей деловой хватке, – согласился Дронго, – судя по тому, как вы сами подошли ко мне, я понял, что вы достаточно смелый и независимый человек.
– Что еще вы поняли? – поинтересовалась Мадлен.
– Судя по кольцу, вы замужем, – предположил Дронго, – притом интересно, что ваше обручальное кольцо из белого золота как раз от фирмы «Де Бирс». Очевидно, ваш супруг решил сделать вам подарок, учитывая место работы вашего отца. Возможно, они даже знакомы…
– Все правильно, – улыбнулась она, – они работают вместе.
– Достаточно взглянуть на ваш багаж, чтобы оценить степень вашего состояния, – продолжал Дронго, – даже в некоторых деталях. Платок на вашей шее от «Эрме», ваш багаж от самой известной французской фирмы. Не буду перечислять все детали, которые выдают, с одной стороны, ваш изысканный вкус, а с другой – вашу обеспеченность. Вместе с тем вы достаточно независимый, сильный, уверенный в себе человек. Судя по тому, что вы едете из Антверпена в Брюгге на поезде, я могу судить, что вы либо не любите сидеть за рулем, либо в вашей недавней жизни что-то произошло. На левой руке у вас есть шрам, на который я обратил внимание. Шрам достаточно свежий. Возможно, вы попали в автомобильную аварию, когда управляли машиной. И попали в аварию в Европе, где управляли правой рукой, повредив левую.
– Да, – почти весело согласилась Мадлен, – это было в прошлом году. На меня вылетел грузовик, и я чудом увернулась, содрав кожу с пальцев левой руки. С тех пор не люблю сидеть за рулем. Предпочитаю, чтобы меня возили другие. Неужели вы действительно об этом сейчас догадались. Или вы что-то знали раньше?
– Я впервые в жизни услышал вашу фамилию, – сказал Дронго. – Теперь насчет фамилии. Вы сохранили фамилию своего отца, хотя и вышли замуж. Отсюда вывод – ваш отец достаточно известная фигура в ювелирном бизнесе и вам было выгодно сохранить эту фамилию. Очевидно, ваш супруг не возражал против сохранения вашей фамилии. С одной стороны, это характерно для очень независимых женщин, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь и успевших зарекомендовать себя до замужества, состоявшихся в своем бизнесе или на работе. А с другой, – извините за откровенность, некоторая отстраненность от вашего нынешнего супруга, при котором вы все-таки сохраняете свою фамилию, не решаясь брать фамилию мужа. Очевидно, брак был во многом не столько в силу бурных чувств, сколько по трезвому расчету.
Она покачала головой, но никак не прокомментировала его слова.
– Я мог бы подумать, что детей у вас нет, – сказал Дронго, – но когда вы доставали свои вещи, зазвонил ваш телефон, и я случайно увидел на панели фотографию ребенка. Значит, у вас есть маленький ребенок, чью фотографию вы разместили на своем телефоне.
– Верно, – рассмеялась Мадлен, – моей дочери три года.
– Значит, вы вышли замуж примерно четыре или пять лет назад.
– Четыре года, – тихо сообщила она, – мне было тогда двадцать четыре. Отец считал, что мне пора выходить замуж, и рекомендовал своего сотрудника, который был гражданином Германии. Из очень известной аристократической семьи. Его родители тоже мечтали о нашем браке. Вы правы, господин эксперт. Это был брак по взаимному согласию и расчету. Хотя он человек положительный, выдержанный, воспитанный, и мне не в чем его упрекнуть. Любая женщина мечтала бы иметь такого супруга…
Она замолчала. Сидевший рядом с еврокомиссаром темноволосый незнакомец достал из кармана телефон и о чем-то громко спросил. Дронго услышал, на каком языке говорит собеседник Гиттенса. Очевидно, он разговаривал с кем-то из своих родственников. Он увидел, как обе молодые женщины, сидевшие вместе, услышав голос незнакомца, повернулись в его сторону. Рыжеволосый тоже поднял голову, но почти сразу уткнулся в свой ноутбук, который он успел до этого вытащить. Только пара, говорившая по-русски, продолжала негромко о чем-то спорить.
– Я думала, что такие эксперты, как вы, бывают только в кино или в книгах, – призналась после некоторого молчания Мадлен, – чтобы обращать внимание на такие мелочи, как мой шрам на левой руке, фотография ребенка в моем телефоне или мое кольцо. Вы действительно интересный человек, господин Дронго, и все, что про вас говорили, соответствует действительности.
– Люди обычно невнимательны к деталям, – пробормотал Дронго, – не обращают внимания на очень характерные черты своих собеседников, не замечают интонаций в голосе, другие детали одежды или багажа. Можно очень многое узнать даже по внешнему виду человека.
– Теперь вижу, что это правда, – согласилась Мадлен, – вы тоже едете в Брюгге?
– Да. Там должна состояться конференция по вопросам развития Евросоюза с европейскими странами, не входящими в его состав, – сообщил Дронго, – думаю, что я задержусь в городе только на два дня. А вы тоже направляетесь в Брюгге?
– У нас встреча региональных представителей, – сообщила она. – Где вы собираетесь остановиться?
– Кажется, забронировали номер в отеле «Кемпински», – вспомнил Дронго.
– Разумеется, – улыбнулась госпожа Броучек, – ведь это лучший отель в городе. Вы бывали раньше в Брюгге?
– Два раза бывал.
– Я тоже была там два раза. Говорят, что все должно быть по три раза. У русских есть даже такая пословица: «Бог любит троицу». Думаю, что вы должны понимать по-русски.
