ВНУТРЕННИЙ СССР - Российское общество и гибель АПЛ “Курск”
[128]?
Также следует знать, что в реальном историческом прошлом уже были случаи применения боевого оружия кораблями иностранных государств, с которыми СССР не был в состоянии войны, против наших подводных лодок. Так во время Великой Отечественной войны подводная лодка Л-15 в Тихом океане совершала переход в США в составе соединения в надводном положении под военно-морским флагом СССР. Было светлое время суток, видимость была хорошая. Внезапно в средней части корпуса раздался взрыв и лодка затонула со всем экипажем. Подрыв на мине исключён, переход осуществлялся в открытом океане, где километровые глубины и постановка якорных мин невозможна; дрейфующую мину, плавающую на поверхности, днём при ясной видимости заметила бы ходовая вахта на мостике (кроме того, Л-15 не была головной в походном ордере, а шла в кильватер
[129] за другой лодкой). За это потопление советской подводной лодки торпедой не взяли на себя ответственность ни США, ни Япония, с которыми СССР был в мире, а германских лодок в этом районе Тихого океана не было.
Ещё один откровенно циничный случай описан в воспоминаниях одного из подводников-североморцев
[130]. В годы Великой Отечественной войны на Север приходили западные конвои. Моряки Советского флота общались с союзниками. Состоялось застолье, на котором соседом по столу нашего командира лодки оказался командир английского противолодочного корабля. Англичанин был в подпитии и в морально подавленном настроении. В конце концов, он не выдержал и произнёс следующее: “Знаете, за что у меня этот орден?” - и ткнул пальцем в награду на своей груди, - “Я потопил вашу подводную лодку, когда вы воевали с финнами…”
Это сообщение изумило нашего командира, поскольку в ходе войны с Финляндией ВМФ СССР потерь подводных лодок не имел. Он попросил англичанина рассказать об этом событии обстоятельнее. Англичанин рассказал.
В то время Финляндия имела выход к Баренцеву морю. Великобритания поддерживала Финляндию, хотя сама в войну открыто не вступала (не успела). И у берегов Финляндии в Баренцевом море находились их военные корабли. Противолодочный корабль под командованием этого англичанина обнаружил подводную лодку ‹в подводном положении›. Поскольку финских лодок в этом районе быть не могло, то лодка была признана советской, и противолодочный корабль вышел в атаку на неё. Серия глубинных бомб ушла за борт. Раздались взрывы, шумы лодки затихли, и у командира противолодочника сложилось впечатление, что лодку он потопил, о чём доложил по команде и был награжден. Теперь же Великобритания и СССР были союзниками, а его мучила совесть. Но из сведений, которые сообщил англичанин, его советский собеседник понял, что якобы “потопленной” советской подводной лодкой была та лодка, которой командовал он сам.
Его лодка действительно находилась в названном англичанином районе в указанное им время. На неё действительно были вывалены глубинные бомбы, но она не получила повреждений. Поскольку второй атаки не последовало, то на борту лодки подумали, что на английском корабле глубинные бомбы просто ненароком сорвались с бомбосбрасывателя из-за ошибки кого-то из матросов на верхней палубе: глубинные бомбы с установленными на определённую глубину взрывателями лежали на бомбосбрасывателе подобно бочкам на наклонной плоскости, и достаточно было отдать один стопор, как вся серия скатывалась за борт.
Когда англичанин узнал советскую версию инцидента, то снова расстроился: он имел свои представления о воинской чести и, получив орден за то, чего не совершил, теперь не знал, что с ним делать…
И не надо забывать, что, если история о визите крейсера “Свердлов” ‹(фактически “Орджоникидзе”)› в Великобританию принадлежит устной народной традиции и всё же может быть плодом фантазии, объяснившей реальный факт бесследного исчезновения английского легководолаза в духе «холодной войны» двух социальных систем, то факт злоумышленного уничтожения линкора “Новороссийск” в результате тщательно спланированной диверсионной операции установлен на основании осмотра повреждений поднятого корабля и задокументирован в фотографиях, которые опубликованы и не лгут, в отличие от текста акта Госкомиссии, расследовавшей эту катастрофу.
Кроме того, следует понимать, что одной из сторон военного профессионализма является мгновенная автоматическая бессознательная реакция на окружающую обстановку. Так один спецназовец, прошедший Афганистан, рассказывал, что как-то раз, уже будучи в Союзе, на центральной улице города он услышал резкий громкий звук. Он понял, что это ветер хлопнул дверью телефонной будки, когда уже упал и катился по тротуару к ближайшему порогу, чтобы за ним укрыться от “стрельбы” по нему. С одной стороны, этот случай комичен, а с другой - он показывает степень внутренней мобилизации психики к немедленной готовности действовать профессионально в случае внезапной угрозы.
Герой Советского Союза Г.И.Щедрин, в годы Великой Отечественной войны командир подводной лодки С-56, в своих воспоминаниях приводит другой пример автоматизма. Лодка С-56 стояла у пирса. Один из вахтенных, пробегая через центральный пост, нечаянно задел рукоятку сигнального звонка. Раздалась трель, соответствующая команде «Срочное погружение». Поскольку вахтенный был трюмным и срочное погружение должен был осуществлять он сам, то он бросился к своему заведованию и исполнил команду. Лодка легла на грунт прямо у пирса. Находившихся на её борту спасло от гибели лишь то, что экипаж неукоснительно выполнял все требования по обеспечению живучести ПЛ, и потому все входные люки были задраены. Если бы хоть один люк был открыт, то потом ни одна следственная бригада не смогла бы выявить столь идиотской причины затопления исправного военного корабля в гавани прямо у стенки.
Эти свидетельства об отработке профессиональных автоматизмов в неуместной обстановке мы вспоминаем потому, что на ряд тактических ситуаций нормальная автоматическая реакция командира подводной лодки одна: торпедный залп - думать о том, надо было стрелять торпедами либо же нет? - он будет потом. И об этом не надо забывать, коли на “Курске” действительно есть пробоина с оплавленными краями.
Однако эту самую кошмарную версию гибели “Курска” средства массовой информации обходят молчанием‹; обходит её молчанием и Государственная комиссия, якобы расследующая катастрофу,› хотя она объясняет все сообщавшиеся факты о повреждениях лодки. Из больших газет этой версии уделила внимание (и то мимоходом) только газета “Завтра”
[131] (№ 34 (351), август 2000 г.) в статье “«Курск» был убит Америкой”:
«Существует также вероятность того, что практическая, учебная стрельба нашей подлодки была принята следящей натовской субмариной за боевую атаку, в результате чего по нам было применено боевое противолодочное оружие. Но и в этом случае та подлодка нарушила все писаные и неписаные правила поведения в районе чужих боевых учений».
В случае действительного течения событий в соответствии с этой версией США будут противиться внешнему осмотру их подводных лодок даже более упорно, чем в случае столкновения: продемонстрировать (в качестве доказательства того, что столкновения не было) можно и другую однотипную лодку с накрашенным на ней соответствующим бортовым номером ‹и подложными судовыми документами
[132]›; но невозможно предъявить соответствующим образом повреждённую свою лодку, если столкновения в действительности не было, а была стрельба боевыми торпедами.
Если же в действительности не было ни стрельбы по “Курску” боевыми торпедами, ни столкновения, а действительно первопричиной гибели лодки стал некий внутренний взрыв, как это рассказывают американские эксперты на основании ‹гидроакустических› записей, сделанных их кораблями, то США сами должны требовать, чтобы “Курск” был поднят в том виде, как он лежит на грунте после аварии; США сами должны требовать, чтобы разрушения “Курска”, лежащего на дне, были запечатлены в видеозаписях телекамерами международной экспертной комиссией, а видеокассеты с результатами такого осмотра были бы растиражированы и доступны так же, как доступны видеозаписи осмотра ‹с батискафа› потопленного в мае 1941 г. гитлеровского линкора “Бисмарк” и кораблей, потопленных в годы второй мировой войны в Коралловом море; чтобы были изданы большеформатные цветные фотоальбомы, из которых все бы увидели, что лодка не потоплена торпедами, что она не участвовала в столкновении, а имеет разрушения корпуса, характерные исключительно для внутреннего взрыва.
