Джеффри Арчер - Воровская честь
— Для этого в моей папке лежит несколько чистых листов бумаги? — спросил Ник.
— Да, — ответил Тони. — Только это не бумага, а листы пергамента, каждый размером 29 3/4 на 24 1/4 дюйма, что точно соответствует размеру Декларации.
— Так что мне остаётся только надеяться, что её не будет искать каждый таможенник и патруль береговой охраны?
— Я хочу, чтобы ты исходил из того, что её будет искать весь мир, — ответил Кавалли. — Тебе не стали бы платить такие деньги за то, что можно устроить одним звонком в «Федерал экспресс».
— Я знал, что ты скажешь что-нибудь подобное, — ответил Ник. — И все же я имел такие же проблемы, когда тебе был нужен украденный Вермеер из Рассборо, однако ирландская таможня до сих пор не может понять, как я вывез картину из страны.
Кавалли улыбнулся.
— Итак, каждый из нас знает теперь, что от него требуется. В дальнейшем мы будем собираться не меньше двух раз в неделю: каждое воскресенье — в три часа и каждый четверг — в шесть, с тем чтобы убедиться, что никто из нас не отстал от графика. Стоит выбиться одному, как остановятся все. — Тони посмотрел на присутствующих — они в знак согласия кивали головами.
Кавалли всегда поражало то, что организованная преступность, если она надеялась приносить дивиденды, так же нуждалась в эффективном управлении, как любая открытая акционерная компания.
— Итак, встречаемся в следующий четверг в шесть?
Все пятеро кивнули и сделали пометки в своих блокнотах.
— Господа, теперь вы можете открыть второй конверт.
Каждый вскрыл свой конверт и вынул пухлую пачку тысячедолларовых купюр. Адвокат принялся считать деньги.
— Ваш аванс, — пояснил Тони. — Расходы будут оплачиваться в конце каждой недели, счета принимаются в любое время… И, Джонни, — сказал Тони, обращаясь к режиссёру, — мы финансируем не «Врата рая».
Скациаторе выдавил на лице улыбку.
— Благодарю вас, господа, — сказал Тони, поднимаясь из кресла. — До встречи в следующий четверг.
Все встали, и, прежде чем выйти, каждый пожал руку отцу Тони. Тони проводил их до автостоянки. Когда отъехала последняя машина, он вернулся и обнаружил, что отец перебрался в кабинет, где, побалтывая виски в стакане, разглядывал идеальную копию, которую Долларовый Билл намеревался уничтожить.
Глава XI
— Колдера Маршалла, пожалуйста.
— Архивист не может подойти к телефону. Он на совещании. Могу я узнать, кто звонит?
— Рекс Баттеруорт, специальный помощник президента. Может быть, архивист перезвонит мне, когда освободится? Он найдёт меня в Белом доме.
Рекс Баттеруорт положил трубку, не дожидаясь обычной в таких случаях реакции, когда на другом конце провода становилось известно, что звонят из Белого дома: «О, я думаю, он сможет взять трубку, господин Баттеруорт, если вы подождёте секунду».
Но Баттеруорт хотел не этого. Специальному помощнику нужно было, чтобы Колдер Маршалл перезвонил ему сам, ведь как только его соединят через коммутатор Белого дома, он окажется на крючке. Баттеруорт понимал также, что, являясь одним из сорока шести специальных помощников президента, да к тому же временно прикомандированным, он может рассчитывать, что его фамилию на коммутаторе даже не разберут. Заглянув в маленькую комнатушку, где размещались телефонистки Белого дома, он укрепился в этом мнении.
Постукивая пальцами по столу, Рекс с удовлетворением разглядывал лежащую перед ним подшивку документов. Один из составителей графика президента смог таки снабдить его необходимой информацией. Документы свидетельствовали, что архивист приглашал трех последних президентов — Буша, Рейгана и Картера — посетить Национальный архив, но «вследствие большой занятости» ни один из них не нашёл для этого времени.
Баттеруорту было хорошо известно, что президент получает в среднем по 1700 приглашений в неделю посетить то или иное мероприятие или учреждение. Ответ на последнее письмо Маршалла от 22 января 1993 года гласил, что президент в настоящее время не может принять его любезное приглашение, однако он надеется изыскать такую возможность в один из дней в ближайшем будущем. Такое же стандартное послание было, очевидно, направлено в ответ на большинство из 1699 обращений, полученных с почтой на той неделе.
Но в данном случае желанию господина Маршалла было суждено сбыться. Баттеруорт продолжал барабанить по столу, прикидывая в уме, сколько времени понадобится Маршаллу, чтобы ответить на его звонок. «Минуты две, не больше», — решил он про себя и задумался о событиях прошедшей недели.
Когда Кавалли выложил ему свою идею, он смеялся громче, чем любой из тех шестерых, что собирались за столом на 75-й улице. Но после часового изучения рукописи, в которой ему так и не удалось обнаружить ошибки, а затем после встречи с Ллойдом Адамсом он, подобно другим скептикам, стал верить, что Декларацию можно подменить.
За многие годы он оказал семье Кавалли немало услуг. Моментально устраивал им встречи с политиками; распускал среди торговых чиновников нужные слухи, якобы исходящие от кого-то на самом верху; время от времени снабжал их закрытой информацией, одновременно заботясь о том, чтобы его собственные доходы были сопоставимы с его высоким мнением о своей подлинной значимости.
Лёжа в ту ночь с открытыми глазами и размышляя об этом предложении, он также пришёл к выводу, что Кавалли не в состоянии сделать без него следующего шага и, что более важно, его роль в этой махинации станет очевидной через считанные минуты после обнаружения кражи и обеспечит ему возможность провести остаток жизни в Левенуэртской тюрьме. На другой чаше весов находились его пятидесятисемилетний возраст и отставка, которая светила через три года, а также третья жена, которая грозила разорить его при разводе. О повышении Баттеруорт больше не помышлял. Теперь он просто пытался примириться с тем, что ему, вероятно, придётся доживать свой век одному на мизерную пенсию государственного служащего.
Кавалли тоже знал об этом, и предложенный миллион долларов — сто тысяч сразу, остальные девятьсот в день подмены, — а также авиабилет первого класса в любую страну на земле почти убедили Баттеруорта в том, что ему следует согласиться на предложение Кавалли.
Но тем, кто окончательно склонил весы в пользу Кавалли, была Мария.
В прошлом году на торговой конференции в Бразилии Баттеруорт встретил местную девицу, которая за день ответила почти на все его вопросы, а на те, что у него оставались, она дала ответы ночью. Получив от Кавалли предложение, Баттеруорт на следующее утро позвонил ей. Мария, похоже, была рада слышать его, а когда узнала, что он уходит со службы и, получив приличное наследство, подумывает о том, чтобы переселиться куда-нибудь за границу, радость в её голосе стала вполне различимой.
На следующий день специальный помощник президента дал своё согласие участвовать в деле.
Полученная сотня почти вся разошлась у него в первую же неделю на покрытие долгов и погашение задолженности по алиментам двум первым жёнам. С несколькими тысячами в кармане ему ничего не оставалось, как всецело посвятить себя реализации задуманного плана. Он даже не помышлял об отказе, поскольку понимал, что ему никогда не вернуть полученных денег. Баттеруорт не забывал, что человек, которого он сменил в расчётной ведомости у Кавалли, попробовал один раз не возвратить гораздо более мелкую сумму после того, как дал им определённые обещания. Одного раза оказалось достаточно, чтобы Кавалли-отец похоронил его под небоскрёбом Центра международной торговли, после того как тот не смог обеспечить обещанный контракт на его строительство. Подобное переселение не устраивало Баттеруорта.
Телефон зазвонил на столе у Баттеруорта, как он и предполагал, примерно через две минуты. Дав ему позвонить ещё какое-то время, Баттеруорт снял трубку. Его временная секретарша сообщила, что на линии господин Маршалл, и спросила, будет ли он отвечать на звонок.
— Да, спасибо, мисс Даниелс.
— Господин Баттеруорт? — поинтересовались на другом конце провода.
— Слушаю.
— Это Колдер Маршалл из Национального архива. Мне сказали, что вы звонили, пока я был на совещании. Сожалею, что не оказался на месте.
— Никаких проблем, господин Маршалл. Я просто хотел узнать, не могли бы вы подъехать в Белый дом? Есть одно частное дело, которое я хотел бы обсудить с вами.
— Конечно, господин Баттеруорт. Какое время вас устроит?
— Я по уши занят до конца этой недели, — сказал Баттеруорт, глядя на чистые страницы своего дневника, — но в начале следующей президент будет в отъезде, так что мы, возможно, могли бы ориентироваться на это время.
Последовала пауза, которая, как предположил Баттеруорт, потребовалась Маршаллу, чтобы заглянуть в свой дневник.
— Вас устроит вторник, в 10 часов? — спросил наконец архивист.
— Одну минутку, я проверю по второму дневнику, — сказал Баттеруорт, обращая свой взор к потолку. — Да, все в порядке. У меня ещё одна встреча в 10.30, но я уверен, что к тому времени мы обсудим все, что необходимо. Будьте добры, подъезжайте ко входу в старое административное здание со стороны Пенсильвания-авеню. Вас там встретят и после проверки документов проведут в мой кабинет.
