Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
— Господин президент…
— Господин президент…
— Я в армии вот уже тридцать лет, и никто ни разу не посмел…
— Я смею! — прервал Дженнингс. — И кто вы такой, черт побери, чтобы говорить мне, что я не смею? Кто следующий?
— Я, господин президент, — ответил министр обороны. — Если позволить себе прибегнуть к вашему языку, то я заявляю, что не знаю, на какое чертово месиво вы намекаете, и решительно возражаю против ваших инсинуаций.
— Намеки? Инсинуации? Протрите глаза, Мак, и посмотрите на цифры! Три миллиона долларов за танк, который, как установлено, стоит в производстве около полутора миллионов! Тридцать миллионов за истребитель, который был так перегружен пентагоновской начинкой, что не выдержал испытаний, и его пришлось возвратить назад, к конструкторам — вот вам еще десять миллионов за каждую машину! Не говоря уже о таких мелочах, как поломки и тому подобное!
— И все же в целом расходы не так уж велики, господин президент.
— Как сказал один из моих друзей, выступая по телевизору, объясните это бедняге, который еле сводит концы с концами. Может, вы занимаете не свое место, господин министр? Мы все время твердим стране, что советская экономика в руинах, что их технология отстает от нашей на много лет, и тем не менее каждый год, когда вы представляете на рассмотрение бюджет, вы утверждаете, что нам надо поскорее вылезать из дерьма, так как Россия превосходит нас экономически и технологически. Вы не находите, что здесь есть некоторое противоречие?
— Вы не понимаете всей сложности…
— А мне и не надо ее понимать. Я вижу, что это ни с чем не сообразно… А что же вы, вы, четыре наши славные опоры Палаты и Сената — члены моей партии и лояльная оппозиция? Вы так ни о чем и не подозревали?
— Вы слишком популярны, господин президент, — сказал лидер оппозиции. — В политическом отношении очень трудно вам противостоять.
— Даже если рыба протухла?
— Даже если она протухла, сэр.
— Тогда вам тоже следует убраться вон… А наша проницательная военная элита, наш олимпийский Объединенный комитет начальников штабов? Те, кто должен наблюдать за резервами? Или вы в своем величии так редко спускаетесь на землю, что уже позабыли, где находится Пентагон? Полковники, генералы, адмиралы, сомкнутым строем марширующие из Арлингтона прямо в ряды военных контрактеров и выжимающие из налогоплательщиков последние соки.
— Протестую! — вскричал председатель ОКШ. — Это не наша работа, господин президент, — проверять, чем занимается каждый офицер в частном секторе.
— Возможно и нет, но вы поощряете такие переходы, а это приводит тех, кто туда попадет, к убеждению, что им все дозволено. А что скажут наши супершпионы, ЦРУ и УНБ? Мистера Пэйтона это не касается, а если кому-то захочется отправить его в Сибирь, то в ближайшие пять лет ему придется иметь дело со мной, — так где же были вы? Оружие поставляется в Средиземноморье и Персидский залив и именно в те порты, в которые решением Конгресса и моим отправлять его запрещено. Вы что, не могли проследить за маршрутом? Кто же, черт побери, кем управляет?
— В ряде случаев, господин президент, — сказал директор Центрального разведывательного управления, — когда у нас были причины заинтересоваться определенными действиями, мы полагали, что они проводятся с вашего одобрения, так как они отражали ваши политические позиции. Мы были уверены, что там, где дело касается закона, вы предварительно посоветовались с генеральным прокурором, как это принято в таких случаях.
— Иными словами, вы просто закрыли на все глаза и решили: «Пусть Джо Блау хватает горшок с горячей картошкой». Очень похвально, и такое оправдание пригодится вам, чтобы сберечь своих ослов, но почему вы меня не предостерегли?
— Если говорить об УНБ, — вмешался директор Управления национальной безопасности, — то мы несколько раз беседовали с главой вашего штаба и вашим советником по национальной безопасности о некоторых не вполне обычных обстоятельствах, отчеты о которых попадали на наш стол. Ваш советник решительно заявил, что ему ничего не известно о том, что он назвал «злонамеренными выдумками», а мистер Дэнисон уверил нас, что все это — я дословно передаю его слова, господин президент, — «куча дерьма» и что такие слухи распускают «ультралиберальные подонки, предпринимающие против президента недостойные выпады». Таковы были его слова, сэр.
— Вы, наверное, заметили, — холодно произнес президент, — что ни того, ни другого здесь нет. Мой советник по национальной безопасности ушел на пенсию, а глава моего штаба сейчас в отпуске и занят личными делами. Я хочу сказать в защиту Герба Дэнисона, что он вполне может управлять крепким автократическим кораблем, но его курс не всегда точен… А теперь перейдем к главе нашего правосудия, к стражу нашей законности. Принимая во внимание то, что во всех перечисленных случаях были грубо нарушены или ловко обойдены законы, я могу только предположить, что три года назад вы вышли пообедать и до сих пор не вернулись. Над чем вы там надзираете, в вашей юстиции? Над игрой в бинго или другими развлечениями? Мы содержим несколько сотен юристов, чтобы они расследовали преступную антиправительственную деятельность, и тем не менее ни одно преступление, перечисленное в этом докладе, до сих пор не раскрыто. Почему?
— Это не в нашей компетенции, господин президент. Мы сосредоточены на…
— Что это еще за компетенция? Цены, установленные корпорациями, и вопиющее превышение стоимости — не в вашей компетенции? Что же тогда входит в эту пресловутую компетенцию? Впрочем, черт с вами. Давайте обратимся к моему высокочтимому деятельному помощнику — последнее, правда, уже не столь важно. Наш ворчащий, хнычущий инструмент весьма специфических интересов — большой человек в их кампусе. Ведь это все ваши парни, Орсон! Как вы могли до этого дойти?
— Господин президент, это не только мои люди, но и ваши! Они собирали деньги для вашей первой кампании. Они собрали на много миллионов больше, чем ваша оппозиция, по сути, обеспечив ваше избрание. Вы поддерживали их дело, их стремление к неограниченной
