Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера
— Рука, — спросил Андрей, — была левой или правой?
— Не помню, — ответил Сергей, — испугался нечеловечески, убежал я к телеге обратно.
…Он подбежал к телеге, крикнул отцу: «Сваливаем отсюда, батька, сваливаем. Там человек закопан, а не лиска…» Но батька пошел сам посмотреть. Он сказал: «Вот дурень», — и пошел посмотреть. Он подошел и сразу разглядел руку. Отец оказался хладнокровней… Возможно, потому, что когда ходил к брату за лошадью, распил с ним бутылку первача… И даже разгреб немножко землю возле руки и между пальцами…
Тут в рассказ сына встрял Сушок-отец.
— Он говорит, — перевел Беспалый, — что был дурак. Что нужно было ехать дальше и помалкивать про руку. Но тогда ему было интересно: а что за рука? Он ее тщательно осмотрел и даже почистил палочкой. Заметил, что ноготь на большом пальце был сломан… А перстня на руке не было. Потом они поехали в милицию.
…В таращанской милиции Сушку не поверили, сказали: «Иди, чучело, проспись». Но слова отца подтвердил сын, и тогда менты поверили. И какой-то офицер записал их показания… В тот же вечер к Сушкам домой приехали сотрудники милиции и потребовали показать место. С этого и начались неприятности Сушков… А на другой день труп выкопали.
— На другой день? — удивился Андрей.
— Да, — подтвердил Беспалый, — третьего ноября. Меня как местную власть пригласили присутствовать.
Беспалый рассказал, как выкопали тело:
— Было уже светло, когда ко мне приехал наш участковый, Юрий Николаевич Гром. И говорит: «Ты, Василь Андреич, знаешь, что в лесу-то нашли труп?» А я еще ничего не знал… «Ну так собирайся, поехали». Мы поехали. Там уже народ собрался, стояли машина прокурора, милицейская машина с Таращи, судмедэксперт Боротынцев крутился… Когда мы с Громом приехали, копать еще не начали, и всю эту «красоту» я своими глазами видел. Точно — земля, холмик и рука торчит из-под рыхлой земли-то. Правая рука. Это я хорошо помню. И бутылку эту из-под «Черной вдовы» хорошо помню. Лежит она, понимаешь в развилке, точнехонько на могилу показывает… А в наших краях никто отродясь этой «вдовы» не пил. У нас в ходу попроще напитки… Потом двое «суточников» начали копать. Да неглубоко им копать пришлось… Раз-два, и готово — вот он, покойничек-то. Глянули — мать честная! — головы нет. Боротынцев посмотрел: э-э, старый труп-то, говорит. Года два ему, говорит. А я про себя подумал: что за дела? Я сам этой дорогой хожу дважды в день. Каждый, можно сказать, пень знаю. Да и накануне ходил… никакой руки или свежей земли не заметил. И бутылки этой не видел. Что, думаю, за ерунда?… А вот, кстати, про «каждый пень». Там, действительно, был у могилы пень… старый пень. Но я вот обратил внимание, что по нему чем-то ударили. Кора на нем ободрана и древесина видна плотная, светлая… Выкопали, значит. Эксперт присмотрелся: э-э, говорит, что-то тут не то, братцы…
— А что такое?
— Да вот, фрагменты кожи сохранились. По виду-то труп очень старый — два или три года ему, не должна кожа сохраниться. А сохранилась. Значит, «свежий» покойничек-то… А потом из Улашихи пригнали грузовик и отвезли тело в Таращу, в морг.
— Голову не искали? — спросил Обнорский.
— А где ее искать? — пожал плечами Беспалый.
— Поблизости. Почти наверняка голова где-нибудь поблизости. Не перекапывали землю в округе, Василий Андреич?
— Нет. Чего не было — того не было. А просеивать — просеивали…
— Расскажите, Василь Андреич, — попросил Обнорский.
Они сидели в доме Беспалого, куда Василий Андреевич пригласил их после посещения Сушков. Приглашение было принято. Жена Беспалого накрыла на стол, аппетитно запахло борщом, появилась запотевшая бутылка горилки с перчиком.
После похода к могилe в Таращанском лесу, после тяжелого, «душного» общения с Сушками, в доме Беспалого было уютно и комфортно. Все еще бушевала за окном непогода, а они сидели в тепле, обедали, выпивали по чуть-чуть и… получали бесценную информацию. Из чувства такта на диктофон не фиксировали.
Василий Андреевич налил всем, кроме Галины, горилки, сказал незамысловатый тост за гостей и, после того, как выпили-закусили, рассказал:
— На другой день, четвертого ноября, значит, позвонила мне следователь прокуратуры, попросила поприсутствовать при осмотре места. Хотели они, значит, еще раз пройтись с гребешком.
— С гребешком? — переспросил Обнорский. — Из «суточников»?
— Точно так… Дело было в субботу, в выходной. Ну, я прибыл на место. Стали там они, значит, шукать. Как уж там «просеивали», я особо не интересовался. Но вдруг зовут меня: смотри, Василь Андреич. Гляжу, лежит на багажнике ихней машины кулончик из белого металла в виде полумесяца… Вот, мол, возле ямы нашли.
Обнорский и Повзло быстро переглянулись: в ориентировке на Горделадзе было указано, что Георгий носил кулон белого металла в виде полумесяца.
— То есть, — сказал Обнорский, — как нашли кулон, вы своими глазами не видели?
— Чего не видел, того не видел… врать не буду.
— Больше ничего не нашли?
— Нет, — ответил Беспалый, но Андрей уловил в его голосе неуверенность. Повзло тоже это заметил.
— Ой ли, Василь Андреич? — спросил Обнорский. — Вы уже начали нам помогать, так уж помогайте до конца.
— Нет, — повторил Беспалый, — больше ничего не нашли.
— А перстень? — спросил Коля. — Покойник носил на правой руке перстень с черным камнем.
— Вы у эксперта спросите, — ответил хозяин. — Дело вот в чем, мужики: я ту руку видел…
— Точно — правую?
— Точно. Я ту руку видел… своими глазами. Не было никакого перстня, но…
— «но»? — быстро спросил Андрей.
— А потом, говорят, появился.
— Как — «потом появился»?
— Не знаю, не знаю… Вы у эксперта спросите, у следователя спросите… А я не знаю. Может, я не разглядел. Рука в земле была, и… страшно.
***Уехали от гостеприимного хозяина они только спустя часа полтора. Было уже совсем темно, метель улеглась, и небо очистилось. Выкатилась луна, и присыпанные свежим снегом поля казались накрахмаленными простынями.
Идиллическая, хрестоматийная картинка… Тепло салона, пейзаж за окном и некоторое количество выпитого располагали к благодушному созерцанию под музыку Моцарта, несущуюся из магнитолы.
Но не было и намека на благодушие. Были подогретый событиями сегодняшнего дня азарт и страстное желание докопаться до истины.
— Что думаешь по поводу этого безголового трупа, Коля? — спросил Андрей.
Галина приглушила звук магнитолы.
— Кажется, в цвет, — отозвался Повзло. — Похоже, это трупик Горделадзе. А ты что скажешь?
— Не знаю… Жаль — не удалось поговорить с экспертом, — произнес Обнорский.
Эксперту Боротынцеву позвонили, но к телефону подошла жена… Долго выясняла: кто звонит? По какому вопросу? Потом сказала, что Константина нет. Он в командировке и когда будет, неизвестно… Не удалось связаться и со следователем прокуратуры — ее телефон не отвечал.
— С экспертом еще поговорим, — сказал Повзло. — А что тебя смущает, Андрюха? Все вроде в цвет… И кулон, и большой рост покойного. И даже приблизительный «возраст» трупа — около двух месяцев… Что тебя смущает?
Андрей помолчал, закуривая, потом сказал:
— Все! Меня смущает все, начиная как раз с «возраста» трупа и даже самого места захоронения…
— Хорошо. Давай по пунктам. Чем тебя не устраивает место захоронения? — спросил Коля.
— Если это тело Горделадзе… Если предположить, что это действительно тело Горделадзе, который исчез в центре Киева два месяца назад… Как оно попало сюда?
— Привезли! Элементарно, Ватсон, — привезли.
— Это понятно, что привезли. Но какой смысл тащить его сюда из Киева за сто тридцать верст, рискуя погореть на случайной проверке ГАИ?
Галина повернулась к Обнорскому:
— А это смотря на какой машине везти, Андрюша… Если перевезти труп на автомобиле милиции или того же СБУ, то, я думаю, никаких проблем и не будет.
— Логично, — согласился Обнорский. В принципе, версия Галины не содержала ничего нового: уголовная практика знала примеры, когда заложников или криминальный груз перевозили под милицейским прикрытием. Не обязательно даже иметь для этого милицейскую машину — достаточно посадить в любую тачку сотрудника в форме и с милицейским удостоверением. Гаишники такой автомобиль почти наверняка не станут проверять из соображений корпоративной солидарности.
— Логично, — сказал Обнорский. — В качестве рабочей версии звучит вполне. И тем не менее вызывает сомнения: и далеко от Киева, и не на сто процентов надежно… Да и место выбрано крайне неудачно. Если бы это был непроходимый лесной массив, где тело никто и никогда не найдет, я бы, пожалуй, согласился. Но Таращанский лес не похож на тайгу… Весь пробит дорогами и тропинками. Здесь очень трудно спрятать тело надежно… Да, видно, и не старались: тело бросили у пересечения трех дорог, по которым ежедневно проходят десятки людей. Достаточно было отнести его в массив метров на сто, и сразу меняется весь расклад. А так, возле дороги, тело было обречено на скорое обнаружение. Удивляюсь, что его не нашли раньше… Тем более, что ребятки, которые его «похоронили», откровенно снебрежничали. Какое это, к черту, «тайное захоронение», если рука трупа торчит на поверхности?
