Александр Афанасьев - Территория тьмы 3
Чеченская республика Ичкерия
Харсеной, дом Ахметханова
Крыша дома
20 июля 1999 года
Пятый (в жизни его звали Сергей – прошел сначала Приднестровье, потом воевал в Боснии и Герцеговине, был охотником на мусульманских снайперов), поднявшись на крышу и столкнув вниз труп любителя анаши – Мусы Гадаева, принялся осматривать хозяйство. Весьма и весьма неплохо. На крыше была построена будка, листы брони на ее постройку нарезали из подбитых БТР-ов, лежали мешки с песком в два слоя. С двух сторон помимо брони Пятый был защищен еще и скальным монолитом, крыша будка тоже была бронирована. На две стороны света были проделаны пять бойниц, у двух из них стояло оружие – хорошо смазанные и ухоженные крупнокалиберный пулемет ДШК и гранатомет АГС-17. Плюс трофейный автомат "на всякий пожарный" позаимствованный у предыдущего стража это крепости. У стен виднелись ящики с боезапасом. Конечно не Брестская крепость, но если учесть, что к дому вела только одна дорога, да и та простреливалась на всю ее длину, один человек в этой будке вполне мог держать оборону. К тому же есть великолепная снайперская винтовка "Рекорд", гранаты. Не пропадем. Но горя хватим!
Приникнув к винтовке, Сергей принялся привычно осматривать окрестности, пытаясь определить, не вышли ли абреки на охоту.
Выстрелы Сергей услышал сразу, первые два выстрела грохнули почти под ногами, хотя и крыша дома почти заглушила их, Сергей дернулся. Сразу после этого загремели намного более громкие автоматные и пулеметные очереди. Похоже, понеслась. И тут Сергей решил рискнуть – он сел на те же ящики, на которых до этого сидел Гадаев, нахлобучил на голову черный берет с зеленой повязкой и, картинно, как будто ничего не происходило, закурил…
– Слышь, Иса, что вообще творится?
– А хрен его знает. Пошли, взглянем…
Двое воинов Аллаха зевая вышли из домов, один на ходу застегивал на себе камуфляжную куртку, другой уже облачился в спортивный костюм "Адидас". Из оружия у обоих были только два автомата АКМ с двумя магазинами, связанными синей изолентой. Все еще ничего не понимая, моджахеды вышли из переулка на основную улицу села, там уже стояли трое.
– Вах, что такое?
– Пошли туда…
Группа моджахедов зашагала по направлению к дому эмира
– Обширялись там что ли?
Один из моджахедов остановился, приложил к лицу козырьком ладонь
– Э, Ваха а кто это на крыше сидит? Не наш вроде? Или наш?
– Не видно ни хрена, пошли поближе подойдем…
Моджахеды подошли к двери дома, подергали за ручку, постучали – закрыто…
– Э, брат…
Человек на крыше повернул к ним свое бородатое лицо…
– Что у вас там творится?
Человек на крыше недоуменно пожал плечами. Перестрелка уже слышна не была.
– Э, брат, скажи там по рации, пусть кто-то выйдет двери нам откроет.
Человек встал с ящика, потянулся и, поворачиваясь, вдруг резко бросил что то за спину. Воины аллаха тупо уставились на летящий к ним предмет…
– Аллах!!! – успел выкрикнуть кто-то …
Летящий предмет лопнул ослепительной вспышкой взрыва…
Чеченская республика Ичкерия
Харсеной, дом Ахметханова
20 июля 1999 года
- Твою мать, вперед!
– Да куда вперед, там вся улица насквозь простреливается!
– Вперед, сын свиньи, а то прямо тут ляжешь!
– Су-у-ука-а-а!!!!
Бах! Бах! Бах! Улица лопнула черными фонтанами разрывов – АГС! Завизжали осколки, где-то лопнуло, осыпаясь с каким-то странным не то шелестом, не то звоном стекло.
– Ахмет где?
– У Аллаха!!! Его ДШК накрыл, он пытался с крыши их достать! Винтовка там же лежит, не подойти!
Сука… Снайпера нет.
Ближайший сподвижник Ахметханова, начальник его штаба, полковник Марат Аздиев судорожно пытался прогнать остатки сна и осмыслить что происходит. Когда началась стрельба, одна из первых пуль тяжелого пулемета влетела к нему в окно, ударив в стену и пробив ее насквозь. Марат полетел на пол со стула, опрокинув на себя все, что стояло на столе. Из дома он выбирался ползком, страшно матерясь и одевшись кое-как. Сверху от дома эмира, по селу бил один крупнокалиберный и как минимум два единых пулемета. Марат полз как под обстрелом федеральных войск, дувалы давали хоть какую-то защиту, но ДШК пробивал и их. Впереди, на улице лежали трупы моджахедов, Аздиев насчитал три, хотя, скорее всего их было намного больше. На углу, под обстрелом лежало несколько моджахедов, тоже одетых и вооруженных как попало. На улицу, на верную смерть не решался выйти никто.
– Связь мне!
Кто-то из лежащих моджахедов протянул рацию, Аздиев судорожно, по памяти настроился на волну эмира.
– Тигр, тигр, ответь! Тигр, что происходит?!
В ответ из рации послышалось арабское ругательство (Аздиев не раз слышал подобные на сборищах ваххабитов, где присутствовали гости с Ближнего Востока), потом кто то на скверном русском произнес
– Кто командир, э …
– Я, полковник Аздиев, что вообще происходит?!
– Значит так, полковник. Я из шариатской безопасности. Сейчас выходишь один без оружия, идешь к дому. Там тебе и объяснят что происходит.
Делать было нечего… Марат Аздиев поднялся и направился к воротам дома эмира …
– Слушай сюда, Хамзат! Сейчас подойдут твои, скажешь, что уезжаешь с нами! Мы – из шариатской безопасности, везем тебя к президенту в Грозный, разбираться. Нехер было американцев красть!
– Стреляй, ш-ш-шакал!
Никитин усмехнулся. За время перестрелки он уже успел пройти краем села и теперь тоже находился во дворе дома. Перед ним, в наручниках стоял эмир Хамзат Ахметханов. Никитин тонко улыбнулся…
– Вах, чего захотел… Нет, в рай ты не попадешь, я ваши обычаи знаю… Когда человек умирает, душа через горло выходит из тела и летит, чтобы предстать перед очи Аллаха… Поэтому я тебя … повешу! Сдохнешь страшной, позорной для любого мусульманина смертью и в рай уж точно не попадешь. Душа твоя через горло выйти не сможет – придется ей другой путь искать… Как думаешь, увидев твою душу, перемазанную говном, что сделает Аллах? Скорее всего, плюнет и отвернется, эфенди! А чтоб тебе спокойно на том свете не было, я тебе в пасть кусок свиного сала засуну, у меня есть. Так и будешь в земле лежать. Если согласишься – вытащу тебя на нашу территорию, пойдешь под суд. По конституции смертной казни у нас нет, получишь лет двадцать… Что, договорились, эфенди?
Хамзат молча смотрел себе под ноги.
– Ну, смотри сам. Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин… (Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды… – последние слова пророка Магомета перед смертью и начало заупокойной молитвы в исламе – прим автора )
– Будь, по-твоему, гяур! – выдавил Хамзат Ахметханов, не поднимая головы…
– Пошли!
Марат Аздиев подошел прямо к двери дома, и с той и с другой стороны больше не стреляли. Постучал. Сразу же открылась калитка, мощная рука в камуфляже втянула Аздиева внутрь, во двор. Марат прижался к стене, судорожно огляделся. Перед ним стояли два моджахеда, еще двое судя по всему были на крыше около тяжелого оружия. Стекла дома эмира все были выбиты. Рядом с одним из моджахедов стоял эмир Хамзат Ахметханов, его руки были демонстративно скованы спереди наручниками.
– Ты кто? – спросил один из моджахедов по-русски, но с сильным арабским акцентом
Надо сказать, что хотя все моджахеды и наемники ненавидели Русню (именно так моджахеды и воины Аллаха называют Россию. Русских называют "русисты" – прим автора ), при межнациональном общении использовался только русский язык. Если моджахеды разных национальностей говорили на родном языке одного из них, второй тем самым автоматически признавал превосходство своего собеседника, говоря на его языке. Ни для одного воина Аллаха такое унижение было неприемлемо – поэтому использовался нейтральный язык – русский, использование которого не оскорбляло ни одного из собеседников. Русский язык знали большинство моджахедов и так им было проще общаться. Кроме того, ни в одном из национальных языков не было столько видов матерных ругательств и оскорблений, сколько в русском языке…
– Я начальник штаба эмира Ахметханова, полковник Аздиев. Кто вы?
– Я командир полка особого назначения президентской гвардии, полковник шариатской безопасности Али-Хасан Салех! – ответил Никитин, сунув под нос Аздиеву раскрытое удостоверение с зеленым флагом Ичкерии
Понятно, арабский наемник… В Ичкерии их было много, многие служили в президентской гвардии, поскольку большинство чеченцев предпочитали заниматься бандитизмом, а не служить Ичкерии
– Майор шариатской безопасности Магомет Дзугаев! – коротко представился второй, явно чеченец, державший эмира Ахметханова
