Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
Эван остолбенел, но постарался ничем не выказать своего изумления.
— Другая книга?.. Я не совсем понимаю вас…
— Варак украл ее.
— Кто?
— Милош Варак!
— Европеец? — осенила его неожиданная догадка. — Так это был Милош?
— Лучший профессионал Инвер Брасса, а сейчас — лучший покойник!
— Инвер… что?
— Ваш предполагаемый покровитель, конгрессмен. Уж не думаете ли вы, что выдвинулись исключительно благодаря собственным заслугам?
— Я понимал, что кто-то меня проталкивает…
— Проталкивает? Скажите лучше — катапультирует… Эти лунатики сунулись не в свое дело! Они не понимали, что один из них — в то же время один из нас.
— А почему вы думаете, что европеец… что этот Варак мертв? — спросил Эван, только чтобы выиграть время. Ему надо было переварить открытия, которые на него обрушились.
— Из газет. Хотя они не называли его по имени, места для сомнений не оставалось. Но, прежде чем умереть, он был где-то еще с кем-то, кто работал на нас. Должен был быть, иначе он бы не добрался до аэропорта… Он украл ее.
— Другую книгу? — нерешительно переспросил Кендрик.
— Искусно зашифрованную бухгалтерскую книгу, в которой смогут разобраться лишь несколько человек. Для остальных ее содержание — бессмыслица.
— И вы думаете, что она у меня, — утвердительным тоном произнес Кендрик.
— Я думаю, что вы знаете, где она.
— Почему?
— Потому что в своем рвении Варак скорее всего ошибочно посчитал, что она должна находиться в ваших руках. Он не мог больше доверять Инвер Брассу.
— Потому что он узнал, что один из них — в то же время один из вас?
— Главным образом поэтому, — сказал Гринелл. — Разумеется, это только мое предположение. Но так мне подсказывает профессиональное чутье, а оно меня не подводило все эти годы.
— Но только не в этот раз. Я ничего не знаю об этом.
— На вашем месте я бы не лгал, конгрессмен. В любом случае это бесполезно. В наши дни существует столько способов заставить человека развязать язык и узнать, что у него на уме.
Он не может допустить, чтобы ему вводили наркотики! Под их воздействием он все откроет, подписав смертный приговор Калехле и снабдив советников всей требуемой информацией, так что они смогут вовремя скрыться каждый под собственной дымовой завесой, а в случае необходимости и вовсе исчезнуть. Умирающий Менни заслуживает лучшего! Ему, как никогда, надо было завоевать их доверие — во что бы то ни стало! Он должен быть как нельзя более убедительным, потому что эти люди, эти убийцы из привилегированных кругов ничуть не лучше террористов.
— Послушайте, — твердо выговорил Эван, откинувшись назад в кресле, скрестив ноги и устремив взгляд прямо на Гринелла. — Вы можете думать все, что угодно, черт побери, но я не хочу быть вице-президентом. Я хочу иметь кредит в пятьдесят миллионов долларов в Цюрихе. Я ясно выражаюсь?
— Совершенно ясно. И притом записано.
— Хорошо, прекрасно! Записывайте меня на магнитофон, снимайте на видео…
— Не сомневайтесь, как раз это и делается, — прервал его собеседник.
— Так мы теперь оба в одной лодке, не так ли?
— В одной лодке, конгрессмен. Итак, где же книга?
— Не имею ни малейшего представления, но если этот Варак послал ее мне, то я знаю, как вы можете ее получить… Я позвоню в свой офис в Вашингтоне и велю своему секретарю Энни О’Рейли отправить ее срочной почтой, куда вы пожелаете.
Оба участника переговоров пристально глядели друг на друга. Некоторое время ни один из них даже не шелохнулся.
— Что ж, это неплохое решение, — наконец вымолвил Гринелл.
— Если вы можете придумать лучшее, я не против.
— Тем более.
— Так я на борту?
— На борту и на пути в Цюрих, — ответил Гринелл, улыбаясь. — Осталось только уладить некоторые детали, например, Чикаго.
— Утром туда будет отправлена телеграмма. Я велю О’Рейли послать ее из моего офиса.
— А копию — нашему досточтимому вице-президенту.
— Разумеется.
Председатель совета директоров вздохнул с облегчением, не скрывая этого.
— О, насколько же мы все корыстны, — сказал он. — Вот вы, например, конгрессмен. Вы — прямо-таки клубок противоречий. Ведь на публике вы совсем иной. И тот, другой, никогда бы не принял наших условий.
— Если это нужно для вашей видеосъемки, то позвольте мне сделать заявление. В Омане я горел в огне и сделал все, чтобы потушить этот огонь, потому что они убили стольких моих друзей. Я не вижу в этом никаких противоречий.
— Так и запишем, Кендрик.
Внезапно мирное течение переговоров было нарушено без всякой видимой причины комбинацией из цветовых и звуковых сигналов. Консоль радиотелефона, стоящего на письменном столе, стала вспыхивать ярко-красным цветом, а от белых оштукатуренных стен донесся приглушенный звук сирены. Скорее всего, он исходил из пасти какого-то животного. Дверь с треском распахнулась, и на пороге возникла высокая фигура загорелого капитана, который разгневанно ворвался в комнату.
— Что вы делаете? — взревел Гринелл.
— Уберите его отсюда! — заорал яхтсмен. — Я с самого начала думал, что это ловушка, и оказался прав! Дом Болингера полон людей из Вашингтона, которые повсюду разыскивают этого типа и всех допрашивают, словно в полицейском участке.
— Что?
— С этим мы кое-как справляемся, но на нас свалилась еще одна проблема. Гроссбух! Болингеру позвонили. Он в руках у личного адвоката этой суки!
— Заткнитесь! — приказал Гринелл.
— Он говорит о десяти миллионах, которые ей якобы обещал ее Энди. Так она ему сказала. А теперь он их требует!
— Говорю вам, заткнитесь!.. Что вы имели в виду, когда сказали, что люди из Федерального бюро всех допрашивают?
— То, что сказал. Они не только допрашивают с пристрастием, у них есть ордера на обыск. И если они ничего не найдут, то уж во всяком случае не от недостатка усердия!
— В доме вице-президента? Это неслыханно!
— Они очень остроумно разыгрывают комедию. Они уверяют Болингера, что защищают его от его же собственных подчиненных. Но никто из них не смог меня убедить, — яхтсмен повернулся к Кендрику. — Этот сукин сын был подослан, чтобы поймать нас. Слово героя превыше всего!
Гринелл уставился на Кендрика.
— Нет героя, нет и его слова… Adios, конгрессмен. — Гринелл прикоснулся к кнопке на письменном столе, и дверь огромной комнаты с мертвыми животными снова отворилась. Мафиози с почтительным видом шагнул через порог, слегка покачивая автоматом. — Уведите его, — приказал прокурор. — Мексиканцы укажут вам, куда… Вы действительно одурачили меня, конгрессмен. Я запомню этот урок. Остерегайтесь убедительно философствующего перебежчика.
По мере того
