Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
— За ваше здоровье, — промолвил человек из мафии, поднимая стакан, зажатый в левой руке.
— Почему бы и нет?
Кендрик выпил и снова ощутил быстро разливающуюся теплоту… Что за черт! Виски подействовало слишком быстро, слишком резко… Оно не согревало, оно обжигало! Очертания предметов в комнате вдруг стали расплываться; Эван попытался подняться со стула, но руки и ноги ему не повиновались! Он уставился на оскалившегося в ехидной ухмылке мафиози и попытался закричать, но не смог. Стакан выскользнул из его руки, упал на пол и разбился вдребезги. Затем он почувствовал, как на него наваливается огромная тяжесть. В следующее мгновение наступили ночь и темнота, и он падал, падал в бесконечную пустоту черного пространства.
Человек из секретной службы направился к консоли внутренней связи и озабоченно набрал три цифры, которые ему дали на яхте.
— Слушаю, коттедж, — ответил приятный мужской голос.
— Ваш парень опять заснул.
— Хорошо, так и надо.
— Хотел бы я знать, — резонно вопросил капо, — для чего же тогда надо было приводить его в сознание на яхте?
— Медицинская процедура, это не вашего ума дело.
— На вашем месте я бы так не говорил. Ведь это вы — наши должники.
— Хорошо. Если не вдаваться в медицинские термины, можно сказать, что существуют приемлемые и неприемлемые дозы.
— Две умеренных дозы лучше, чем одна чрезмерная?
— Примерно так. У нашего доктора большой опыт в таких делах.
— Если это тот самый доктор, советую ему держаться подальше отсюда. Он значится у Кендрика в списке смертников… И пришлите вашего испанца. Я не нанимался перетаскивать бесчувственные тела.
— Разумеется. И не беспокойтесь вы из-за доктора. Он занесен в другой список.
— Эм Джи, он все еще не вернулся, хотя уже три пятнадцать утра, — кричала Калехла в телефонную трубку. — Вы что-нибудь узнали?
— Ничего существенного, — ответил директор Отдела специальных проектов слабым, измученным голосом. — Я не позвонил тебе, потому что думал, что ты отдыхаешь.
— Не лгите, дядюшка Митч. Вам такое и в голову не приходило, когда вы мне приказывали работать по ночам. Значит, Эвана там нет!
— Знаю, знаю… А он не упоминал в разговоре с тобой, что должен с кем-то встретиться в парке Бальбоа?
— Нет. Думаю, он понятия не имеет, что это такое и где находится.
— А ты знаешь.
— Конечно. Там жили мои дедушка и бабушка, разве не помните?
— А тебе знакомо место под названием «Балтазар»?
— Это кофейня, в которой собираются сорвиголовы, арабские сорвиголовы, если выражаться точнее. Я там была всего лишь раз. А почему вы спрашиваете?
— Сейчас объясню, — сказал Пэйтон. — После того как ты позвонила несколько часов назад, мы связались с домом Болингера — разумеется, как офис Кендрика, — и сказали, что у нас есть для него срочное известие. Нам ответили, что он уехал около девяти часов. Это противоречило твоему заявлению, что он не вернулся к одиннадцати; от дома вице-президента до твоего отеля езды минут тридцать, не больше. Поэтому я вызвал Джинджербреда-Шапова, который словно создан для таких ситуаций. Он проверил все, что только можно, допросил водителя лимузина, на котором ехал Эван… Оказалось, наш конгрессмен попросил высадить его у парка Бальбоа, поэтому Джинджербред «прочесал все окрестности», как он выражается. То, что он узнал, сводится к двум загадкам. Первая: человека, похожего по описанию на Эвана, видели прогуливающимся по парку Бальбоа. Вторая: несколько посетителей кофейни видели, как тот же человек в темных очках зашел внутрь заведения и довольно долго стоял у стойки с кофеваркой, прежде чем направиться к столику.
— Митч, — вскрикнула Калехла, — я сейчас гляжу на его темные очки! Они лежат на бюро. Он их иногда надевал днем, так как не любил, когда его узнавали, но только не ночью. Он говорил, что ночью они привлекают всеобщее внимание, и, конечно, был прав. Этот человек был не Эван. Они где-то его удерживают!
— Жесткая игра, — спокойно произнес Пэйтон. — И мы должны вступить в эту игру.
Кендрик открыл глаза, не ведая, ни где он находится, ни в каких условиях, и даже не понимая, спит он или бодрствует. Им владело полное замешательство, в голове царила сумятица, а во всем теле — оцепенение, вызванное пугающей неизвестностью. Вначале он пошевелил кистью правой руки, затем приподнял вверх всю руку. Он обнаружил, что лежит на незнакомой кровати в незнакомой комнате. Эван пристально посмотрел на правую руку, затем неожиданно легко и свободно поднял вверх левую.
Что произошло? Он спустил ноги с кровати и, пошатываясь, поднялся, охваченный в равной мере любопытством и страхом. Куда-то подевались брюки из толстого кордироя и рубашка из грубой ткани черного цвета. На нем была его собственная одежда! Его синий морской костюм, «конгрессиональный костюм», как он часто в шутку его называл, костюм, который был на нем, когда он отправлялся к Болингеру. И его белая рубашка из шелка в рубчик, и его полосатый «полковничий» галстук. Все было свежее, чистое и тщательно выглаженное. Что произошло? Где он находится? Почему он не в том великолепно оборудованном деревенском коттедже с электрическими приборами и зеркальным баром, упрятанным в нишу? Эту большую спальню он видел впервые.
Вновь обретя равновесие, Эван медленно двинулся вдоль незнакомого помещения, раздумывая о том, видит ли он сон сейчас или сном было все предыдущее. Он заметил пару высоких узких французских дверей, быстро подошел и распахнул их. Они выходили на балкончик, где при желании можно было сервировать кофе на двоих, но не более того. Для подобного ритуала там был установлен круглый миниатюрный столик и пара стальных стульев. Он шагнул к высоким перилам и взглянул на темнеющий внизу парк. Освещения практически не было, если не считать изредка выглядывающую из-за туч луну, цепочки янтарного цвета лампочек, расходящихся в разных направлениях, и… чего-то еще. В отдалении в тусклом свете прожекторов виднелась огороженная зона, напоминающая громадную проволочную клеть. Внутри нее были установлены массивные механизмы блестящего черного, желтого и серебристого цвета, мерцающие в неверном свете луны. Эван вгляделся попристальнее, а затем прислушался: до него донесся ровный непрерывный гул. Вот он и нашел ответ на свой вопрос. Ему не нужно было видеть
