Массимо Фелизатти - Агава
Франка видит, как адмирал, стараясь не отстать, семенит за отсшедшим от стола Паоло. Зачем она привела его сюда?
Да и сама зачем пришла?
Все получилось случайно. То, что Паоло говорил у Дамианы, лишило ее сна. В редакции, где работала Франка, часто говорили о государственных преступлениях. Самоубийства, несчастные случаи. Она не хотела верить, что и
отецтоже…
Гуараши. Что-то было связано с этим именем. И вдруг ее осенило. Дело было на приеме у Данелли. Отец считал, что и ей с матерью надо обязательно туда пойти: одна из его попыток восстановить отношения с женой.
Гуараши. Так отец назвал того человека, который, улучив момент, отвел его в сторонку. Она помнит его — смуглого, широкоплечего.
Сделав несколько звонков, Франка узнала, что сегодня вечером Данедян опять устраивает один из своих приемов. И неожиданно для себя позвала Алесси. Можно. ли считать его союзником? Как знать: Алесси принадлежит к традиционным левым, а она к ним относится недоверчиво. Скорее всего, ей просто захотелось его проверить.
— Красивый парень. — С двумя бокалами к ней подходит Аннабелла. Один из бокалов она протягивает Франке, которая смотрят на сидящего рядом с адмиралом Паоло.
— Я тебе его представила, чего ж ты теряешься? — отвечает Франка: ей хочется позлить Аниабеллу, которая никогда не была ей симпатична. Та делает вид, будто не заметила шпильки, и улыбается.
— После тебя, дорогая. И то, если только ты не оставишь его за собой. — Она тоже умеет быть злой.
Франка пожимает плечами. И что этой дуре взбрело в голову?
— Когда мы говорили по телефону, ты не сказала, что собираешься прийти, — как ни в чем не бывало продолжает Аннабелла.
— Тогда я и не собиралась.
Аннабелла внимательно приглядывается к девушке. Вечернее платье, соответствующая косметика.
— Могла бы несколько дней повременить… — заметив злой взгляд Франки, говорит она я добавляет: — Мать знает, что ты здесь? Тебе, наверное, лучше было остаться с ней.
У Аннабеллы детей нет, и ей нравится роль опекунши. — Матери на это наплевать.
— Но как можно…
— Можно — что? И кто сказал, что нельзя?
Франка беспощадно-внимательно рассматривает ее: умело наложенный грим скрывает сеточку морщин у глаз, тугой бюстгальтер подтягивает грудь, тонкая талия — результат массажа.
— Франка, я говорю с тобой об этом, потому что люблю тебя…
Голос Аннабеллы слегка дрожит, она не привыкла к такому тону.
— Как моего отца? Его ты тоже любила?
Франка сама не рада этим словам, ничего подобного она и не думает, но сдержаться уже не может.
Аявабслда бледнеет, на скулах у нее выступают некрасивые красные пятна.
— Да ты просто маленькая злобная потаскушка!
С Авнабеллы светел весь лоск генеральши, и ода снова становится старлеткой, которую Сграмбелли спас от мерзкой участи проститутки.
Они стоят друг против друга с пылающими лицами. И тут взгляд Франки падает на приближающегося к ним мужчину: идет он как-то боком, сильно сутулясь. Где она его уже видела?
Проккьо давно заметил, что между Франкой и женой Страмбелли идет разговор на повышенных тонах, но подойти к ним раньше не мог. У него самого только что состоялся крупный разговор с Жан-Ивом Клошероном — президентом компании «Контрарм», солидным швейцарским дельцом. У этого торговца оружием трезвый ум, считает он, как компьютер. Однако в разговоре с Проккьо он полностью потерял самообладание. Схватив Проккъо за лацканы, Клошерон оттащил его в темный угол и зашипел:
— Такую шутку вы со мной сыграть не посмеете! — В голосе скорее страх, чем ярость. — На риск иду я, а не вы, я лично. Разве такой у нас был уговор? Я же вложил в дело почти два миллиарда своих денег!
Проккъо никогда не вступает в споры, никто не может вывести его из себя. Вот и теперь он даже не стряхнул со своих лацканов рук собеседника. Его голос звучал мягко и даже чуть-чуть искательно:
— Не своих, господин Клошерон, не своих, уж очень скоро вы все забываете.
От этих слов Клошерон опешил, обмяк, руки его разжались, отпустили пиджак Проккьо и повисли как плети.
— Я не в состоянии поднять такую махину. Вы даете слишком мало времени, а мне понадобится не один день, возможно, не одна неделя.
— Вам ни о чем не надо беспокоиться, — проявил великодушие Проккьо, — другие компаньоны уже предупреждены и свое дело знают. Откровенно говоря, именно от них и исходит инициатива. Вы должны понять, что внешние факторы играют свою роль, международная обстановка переменчива, и завтра мы можем стать союзниками наших сегодняшних противников. Повторяю: противников, запомните это. Главная задача в том, чтобы не превращать противника во врага.
Проккьо вздохнул: скорее всего, этот швейцарский осел так ничего и не понял. Тогда все осложнятся. Но он отмахнулся от этой мысли, и голос у него снова стал вкрадчивым — Проккьо знает свое место на социальной лестнице, а оно пониже, чем у собеседника.
— Господин Клошерон, задача не из легких, но меня просили передать вам, что вы единственный, кому по силам ее решить. Акционеры… — Проккьо напирает на это слово, — акционеры народ осторожный, они никогда не сделают неосмотрительного шага, а вы получаете все необходимые гарантии. Кому, как не вам, знать, как много поставлено на карту. Нужно только, чтобы вы сели за стол с остальными игроками без… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — без предубеждений. Вы опытный посредник, выдвигайте свои условия, а мы готовы пойти на кое-какие уступки, лишь бы сделка была взаимовыгодной. Слово за вами.
Он чувствовал, что еще не убедил швейцарца до конца, но тот сыграет отведенную ему роль.
Проккьо раскланивается и отходит. Щелкнул пальцами, он подзывает коренастого молодого человека в смокинге и, указав на Клошерона, говорит:
— Смотри, чтобы он пил в меру и уехал сегодня же ночью.
У него самого сейчас другие заботы.
— Синьорина… синьорина, — главным образом Проккьо обращается к Франке. — Рад видеть вас здесь. Вы, возмоожно, не помните, я секретарь синьора инженера. И разумеется, хорошо знал вашего отца. Примите мои самые искренние соболезнования…
Франка резко прерывает его:
— Не нужно соболезнований, признайтесь лучше: вам хочется знать, зачем я сюда явилась…
Аннабелла, уже успевшая взять себя в руки, вмешивается в разговор:
— Ее пригласила сюда я. Может, мне не следовало этого делать, но я подумала…
Проккьо замечает, что женщины переглядываются. Наступает неловкое молчание.
— И правильно поступили, очень правильно, ей надо развеяться, забыться. Это ужасно, но вы так молоды, не надо предаваться отчаянию.
Проккьо нанизывает слова, как бусины, но видно, что ему не по себе; возможно, его волнует близость обеих женщин, особенно этот контраст: одна такая цветущая, поражающая воображение своими пышными формами, вторая юная и тонкая, как веточка ивы.
Франка смотрят на него молча. Он некрасив и весь какой-то скользкий, однако вызывает у нее не столько отвращение, сколько безотчетный страх. И это ее раздражает. Сейчас я выведу его на чистую воду, думает девушка.
— Вы знакомы с моим другом? — спрашивает она, кивая в сторону скамьи, на которой сидят Паоло и адмирал. — Это Алесси, Паоло Алесси, журналист.
— О да, конечно, Алесси… — Проккьо застигнут врасплох и не в состоянии этого скрыть. Но тотчас же берет себя в руки. — Ну разумеется, я даже говорило нем с инженером, и он выразил желание познакомиться…
Проккьо озирается по сторонам, быстро что-то обдумывая. Инженер с группой гостей расположился неподалеку. Проккьо указывает на него франке.
— Почему бы вам не представить ему вашего друга, когда вы сочтете это удобным? — говорит он и, пробормотав извинения, спешит отойти — надо успеть предупредить Данелли.
— Вы позволите, адмирал, отнять у вас моего друга? Вечер только начался, вы еще успеете наговориться.
Франка появляется внезапно в сопровождении высокой женщины лет сорока.
— Госпожа Листри, — представляет ее Франка, — жена инженера.
Паоло и не пытается угадать, о каком инженере идет речь. Адмирал же, склонившийся, чтобы поцеловать руку даме, судя по всему, знает ее прекрасно.
— Не составишь ли ты компанию адмиралу, дорогая? Нам надо поговорить, — бесцеремонно заявляет Франка и берет под руку Паоло.
Когда они отходят. Франка шепчет:
— Eй надо поговорить с адмиралом… По делам ее мужа, а я хочу познакомить тебя с одним человеком.
Франка все еще играет в загадки, но Паоло это уже не удивляет. Девушка подводит его к группе беседующих в сторонке мужчин.
Подойдя поближе, Паоло узнает инженера. Сколько раз он видел его фотографии в редакции.
— Инженер Мауро Данелли де Мария и его секретарь Проккьо, — вполголоса говорит Франка молодому человеку. Секретарь, разумеется, ни на какие титулы права не имеет.
