Фредерик Форсайт - День Шакала
Лицо англичанина осталось бесстрастным.
— Хорошо. Теперь о времени. Ружье потребуется мне через четырнадцать дней. Вы успеете?
— Да. Ружье я приобрету в течение трех дней. За неделю я его доработаю. Телескопический прицел я куплю без труда. Выбор, надеюсь, вы предоставите мне, тем более что теперь я знаю, с какого расстояния придется стрелять. А уж вы откалибруете его. Я изготовлю глушитель, пули, контейнеры… Да, это можно делать паралелльно. Однако будет лучше, если вы приедете за день-два, на случай, если в последний момент возникнут какие-то вопросы. Вы сможете вернуться через двенадцать дней?
— Да, в любое время между восьмым и четырнадцатым днем. Но четырнадцать дней крайний срок. Четвертого августа я должен быть в Лондоне.
— Вы получите готовое ружье утром четвертого августа, если подъедете ко мне первого августа для увязки последних деталей, месье.
— Хорошо. Теперь поговорим о ваших расходах и вознаграждении, — англичанин взглянул на оружейника. — Во сколько мне обойдется это ружье?
Месье Гуссен задумался.
— За такую работу, с учетом использования имеющегося здесь оборудования и моих специальных знаний, я должен попросить одну тысячу фунтов стерлингов. Я понимаю, что обычно за одно ружье платят меньше. Но это ружье особое. Я уверен, что во всей Европе справиться с этой работой могу только я. Как и вы, месье, в своей области я — король. А за лучшее надо и платить соответственно. Кроме того, стоимость покупного ружья, пуль, телескопического прицела, различных материалов… положим на все еще двести фунтов.
— Идет, — англичанин не стал спорить.
Сунул руку во внутренний карман и достал несколько пачек пятифунтовых банкнот, по двадцать штук в каждой. Пять пачек он положил на стол.
— В знак моих честных намерений я сразу заплачу вам пятьсот фунтов как аванс и на расходы. Остальные семьсот я привезу через одиннадцать дней. Вас это устроит?
— Месье, — бельгиец быстренько убрал деньги, — до чего же приятно иметь дело не только с профессионалом, но и с джентльменом.
— Далее, — продолжил гость, словно не услышал комплимента. — Вы не будете искать встреч с Луи и спрашивать его или кого-то еще, кто я такой и откуда. Не стоит интересоваться и тем, на кого я работаю или против кого. В случае, если вы предпримете такую попытку, я наверняка узнаю об этом. И тогда вы умрете. Если по моему возвращению сюда полиция расставит мне ловушку, вас будет ждать тот же конец. Понятно?
Месье Гуссен сжался. В глубине его души шевельнулся страх. Он часто имел дело с бандитами, приходившими к нему за ружьем особой конструкции, а то и просто за короткоствольным кольтом. Грубыми, жестокими, ни в грош не ставящими человеческую жизнь. Безжалостность чувствовалась и в этом визитере с другой стороны Ла-Манша, который собирался убить важную и хорошо охраняемую персону. Не главаря какой-то банды, но известного человека, возможно политика. Подумав, он решил, что громкие протесты и уверения в лояльности не лучший способ защиты.
— Месье, — ровным голосом ответил бельгиец, — я не хочу ничего о вас знать. На ружье, которое вы получите, не будет заводского клейма. Видите ли, для меня более важно, чтобы ниточка от вас никоим образом не потянулась ко мне, поэтому я не испытываю никакого желания узнать о вас больше, чем мне известно на сегодняшний день. До свидания, месье.
* * *Выйдя на яркий солнечный свет. Шакал поймал такси в двух кварталах от дома месье Гуссена, которое отвезло его в центр города, к отелю «Амиго».
Шакал предполагал, что для приобретения оружия в магазинах Гуссен должен получать от кого-то поддельные документы, но решил, что лучше найти другого специалиста, не связанного с оружейником. И вновь ему помог Луи, с которым он воевал в Катанге. Впрочем, тому просьба англичанина не доставила особых хлопот. Брюссель издавна являлся центром изготовления поддельных документов, и многие иностранцы предпочитали обращаться к услугам местных умельцев. В начале шестидесятых годов Брюссель являлся также оперативной базой наемников, во всяком случае, до ухода из Конго французских, южноафриканских и английских отрядов. С падением Катанги более трехсот безработных «военных советников» бывшего режима Чомбе отирались в барах Брюсселя, многие с несколькими паспортами на разные фамилии.
Шакал нашел нужного ему человека в баре неподалеку от рю Ньев, после того как Луи договорился о встрече. Он представился, и вдвоем они заняли угловую кабинку. Шакал вытащил из кармана водительское удостоверение, выданное ему лондонским муниципалитетом двумя годами раньше и действительное еще несколько месяцев.
— Оно принадлежит человеку, который умер. Так как мне запрещено садиться за руль в Британии, необходимо заменить первую страницу, чтобы в новой было указано мое собственное имя.
И положил перед бельгийцем паспорт на фамилию Даггэн. Бельгиец посмотрел на паспорт, отметил его новизну, паспорт выдали лишь три дня назад, вопросительно взглянул на англичанина, затем раскрыл водительское удостоверение.
— Никаких проблем, месье. Английские чиновники — истинные джентльмены. Они, похоже, не представляют, что официальные документы могут быть подделаны, поэтому ограничиваются минимальными мерами предосторожности. Эту бумажку, — он поддел ногтем маленький листок, приклеенный к первой странице, с номером водительского удостоверения и полным именем владельца, — можно напечатать с помощью детского полиграфического набора. И водяные знаки — сущий пустяк. Это все, что вам нужно?
— Нет. Я хочу, чтобы вы изготовили мне еще два документа.
— Понятно. А то мне уже показалось странным ваше желание обратиться ко мне по столь простому делу. В вашем Лондоне есть люди, которые справятся с этим за несколько часов. Что это за документы?
Шакал подробно объяснил, что ему нужно. Бельгиец задумался. Достал пачку сигарет, предложил англичанину и, когда тот отказался, закурил сам.
— Дело непростое. Французское удостоверение личности — не проблема. Его можно достать. Как вы понимаете, надо работать с оригиналом, чтобы добиться наилучшего результата. Но вот второй… Должен признать, я ни разу такого не видел. Весьма необычная просьба.
Он подождал, пока официант по знаку Шакала вновь наполнил кружки. И продолжил, когда тот отошел.
— Теперь фотография. Тут тоже есть сложности. Вы сказали о различиях в возрасте, цвете и длине волос. Большинство из тех, кто желает получить поддельный документ, хочет, чтобы в нем присутствовала его собственная фотография с чужими именем и фамилией. Тут же придется использовать фотографию человека, который выглядит совсем не так, как вы сейчас.
Он выпил полкружки, не отрывая глаз от англичанина.
— Для выполнения вашей просьбы придется найти мужчину соответственного возраста, внешне отдаленно напоминающего вас, во всяком случае, лицом и головой, подстричь ему волосы до указанной вами длины. Полученная фотография будет вклеена в документы. И вам придется гримироваться под внешность этого человека, а не наоборот. Вы меня понимаете?
— Конечно, — ответил Шакал.
— На это уйдет время. Как долго вы намерены оставаться в Брюсселе?
— Я скоро уеду, но вернусь первого августа и пробуду здесь три дня. Четвертого я должен быть в Лондоне.
Бельгиец задумался, глядя на лежащий перед ним паспорт. Наконец он закрыл паспорт и передал его англичанину, предварительно записав на листке бумаги: «Александр Джеймс Квентин Даггэн». Листок и водительское удостоверение он убрал в карман.
— Ладно, я все сделаю. Но мне нужна ваша хорошая фотография в фас и профиль. Кроме того, возможны дополнительные расходы… придется обратиться к коллеге во Франции, связанному с карманниками, для того чтобы добыть комплект интересующих вас карточек. Сначала я, конечно, поспрашиваю в Брюсселе, но нельзя исключить вероятности того, что ничего здесь не найду.
— Сколько? — прервал его англичанин.
— Двадцать тысяч бельгийских франков.
Шакал мысленно перевел их в фунты.
— Примерно сто пятьдесят фунтов стерлингов. Хорошо. Я заплачу вам сто фунтов сейчас, а остальные пятьдесят — по получении документов.
Бельгиец встал.
— Тогда займемся фотографиями. У меня своя студия.
Такси доставило их к дому, примерно в миле от бара, на первом этаже которого размещалась фотографическая студия. Вывеска гласила, что указанное заведение специализируется на паспортных фотокарточках, которые клиент может получить в течение получаса. В витрине красовались, вероятно, лучшие образцы творчества владельца студии: портреты двух глупо улыбающихся девушек, отвратительно отретушированные, фотография супружеской пары, ставящая под удар весь институт семьи, и двух младенцев. Бельгиец подошел к двери, отомкнул замок и пригласил гостя войти.
