Роберт Ладлэм - Протокол «Сигма»
В первый момент циферблаты приборной панели слились в туманное пятно. Перед глазами Бена вновь повис образ безжизненного тела отца. В те секунды, когда он в последний раз увидел Макса Хартмана, тот выглядел достаточно молодым для того, чтобы можно было представить его таким, каким он был в далеком прошлом. Представить себе того юного финансиста, который вдруг обнаружил, что его страна охвачена смертоносным пламенем ненависти. Который пускался на всевозможные хитрости, заключая отвратительные сделки с бесчеловечным режимом, чтобы спасти тех, кого удастся. Человек, владеющий всеми тайнами своего ремесла, превратился в заложника.
Бен смог бросить беглый взгляд на человека — измученного жизненными перипетиями эмигранта, человека, окутанного тайной, — того самого, которого когда-то встретила его мать, встретила и полюбила. Он увидел Макса Хартмана, своего отца.
Бен с силой помотал головой. Он должен сосредоточиться.
Он обязан сосредоточиться, иначе они оба погибнут. И все, что они сделали, окажется тщетным.
Вертолетная площадка не имела никакого ограждения. А стрельба, похоже, постепенно приближалась.
— Анна, я хочу, чтобы ты держала “узи” наготове на тот случай, если кто-нибудь из охранников попытается обстрелять нас, — сказал Бен.
— Они не будут стрелять, — ответила Анна, всем сердцем желая, чтобы ее успокоительные слова оказались истиной. — Они знают, что это вертолет Ленца.
— Совершенно верно, — произнес кто-то с заднего сиденья. Человек имел идеальное нью-йоркское произношение и очень четко выговаривал слова. — А вы, мисс Наварро, судя по всему, не предполагали, что Ленца могут дожидаться попутчики.
В вертолете был кто-то еще.
— Твой знакомый? — чуть слышно спросил Бен у Анны. Они оба повернулись и увидели пассажира, который до сих пор сидел, пригнувшись, на заднем сиденье: совершенно седой, но тем не менее бодрый с виду человек в больших очках с оправой телесного цвета. Он был одет в безукоризненный костюм в стиле “король Эдуард” от Гленна Уркварта, свежую белую сорочку с туго затянутым оливковым шелковым галстуком.
Единственной неэлегантной деталью его облика был короткоствольный автомат, который он держал в руках.
— Алан Бартлет, — выдохнула Анна.
— Бросьте-ка мне вашу пушку, мисс Наварро. Моя, как вы видите, направлена на вас, а ваша находится в явно неподходящем положении. Знаете, мне бы очень не хотелось открывать стрельбу. Выстрел, несомненно, разобьет ветровое стекло и, возможно, даже повредит фюзеляж. А это было бы очень некстати, так как этот аппарат может понадобиться для того, чтобы использовать его в качестве средства передвижения.
Анна позволила ремню “узи” сползти с плеча; автомат съехал на пол, и она ногой подтолкнула его к Бартлету. Тот не стал наклоняться, чтобы подобрать оружие; его, казалось, вполне устраивало то, что оно оказалось недосягаемым для Анны.
— Спасибо, мисс Наварро, — сказал Бартлет. — Мой долг по отношению к вам все время растет. Я просто не знаю, как выразить вам мою благодарность за то, что вы разыскали для нас Гастона Россиньоля и притом сделали это с такой молниеносной быстротой. Этот коварный старый стервятник действительно намеревался устроить нам немало неприятностей.
— Ублюдок, — глухо проговорила Анна. — Злобный хитрый сукин сын.
— Прошу извинить меня, мисс Наварро, но, насколько я понимаю, сейчас неподходящее время для обсуждения служебных характеристик. Хотя я должен заметить, что считаю ваше поведение крайне неудачным. Сослужив нам такую превосходную службу, вы теперь так старательно разрушаете то хорошее впечатление, которое на всех произвели. Так, ну и где же доктор Ленц?
— Мертв, — ответил за Анну Бен.
Несколько секунд Бартлет сидел молча. Потом его серые, невыразительные глаза ярко сверкнули.
— Мертв? — его пальцы побелели: с такой силой он стиснул свое оружие, переваривая информацию. — Вы идиоты! — его голос сорвался на визг. — Безумцы-разрушители! Порочные дети, стремящиеся уничтожить все то, красоту чего вам никогда в жизни не дано будет постичь. Кто дал вам право это сделать? Что помогло вам прийти к выводу, что такое решение вообще возможно? — Он снова умолк, но его совершенно явно трясло от гнева. — Будьте вы оба прокляты во веки веков!
— После вас, Бартлет! — рявкнул Бен.
— А вы, конечно, Бенджамин Хартман. Сожалею, что мы знакомимся при таких обстоятельствах. Но мне нужно винить в этом лишь себя одного. Я должен был приказать убить вас вместе с вашим братом: это было бы нисколько не обременительно для нас. Должно быть, я с возрастом стал сентиментален. Хорошо, мои влюбленные голубки, боюсь, что вы поставили меня перед необходимостью принять кое-какие непростые решения.
В стекле пилотского фонаря чуть заметно отражался ствол автомата в руках Бартлета. Бен не сводил глаз с этого отражения.
— Пожалуй, начнем сначала, — продолжил Бартлет, немного помолчав. — Мне придется положиться на ваши пилотские навыки. Неподалеку от Вены есть взлетно-посадочная площадка. Я буду указывать вам, как туда лететь.
Бен снова взглянул на тяжелый автомат Бартлета и включил питание.
Послышался щелчок контакта аккумуляторов, затем заскулил двигатель стартера, сначала чуть слышно, а затем все громче и громче. Запуск осуществлялся полностью автоматически, понял Бен, а это значило, что лететь будет гораздо легче.
Через десять секунд включилось зажигание, и заревел главный двигатель. Роторы начали плавно вращаться.
— Пристегнись покрепче, — негромко сказал Бен Анне.
Он потянул левой рукой на себя рукоять управления шагом несущего винта и услышал, что вращение роторов замедлилось.
Потом что-то прогудело, и турбина сбросила обороты.
— Проклятье! — воскликнул Бен.
— Вы хотя бы знаете, что делаете? — спросил Бартлет. — Поскольку если не знаете, то вы для меня окажетесь полностью бесполезными. Думаю, мне не нужно вам разъяснять, что это означает.
— Просто немного подзабыл, — ответил Бен. Он поднял руки к рычагам газа — двум рукояткам, опускавшимся с потолка кабины перед ветровым стеклом, и подтолкнул обе вперед.
Двигатель прибавил обороты; несущий и хвостовой винты принялись с ревом рубить воздух. Вертолет качнулся вперед, а затем дернулся налево и направо.
Бен резко толкнул назад рычаг газа, и вертолет тут же остановился. И его самого, и Анну сильно швырнуло на привязных ремнях. Бартлет же, как и рассчитывал Бен, с силой треснулся о металлическую решетку, служившую ограждением кокпита.
Не успел стихнуть грохот от падения на пол кабины тяжелого автомата, как Бен уже отстегнул пояс и кинулся на врага.
Он сразу заметил, что Бартлет выведен из строя внезапным ударом; из левой ноздри седовласого разведчика сбегал ручеек крови. Двигаясь со скоростью атакующего добычу леопарда, Бен обогнул свое кресло и налетел на Бартлета, прижав обеими руками плечи старика к шершавому стальному полу кабины. Бартлет не оказал никакого сопротивления.
Он что, потерял сознание от удара? Или умер?
Строить догадки в их положении было слишком опасно.
— У меня с собой еще один комплект ремней, — сказала Анна. — Если ты сложишь его руки вместе...
В считанные секунды она связала своему бывшему начальнику руки и ноги и оставила его валяться на полу в задней части кабины, словно скатанный в рулон ковер.
— Боже, — вздохнула Анна. — Мы потеряли столько времени... Пора сматываться. Охрана... Она вот-вот будет здесь!
Бен подтолкнул обе рукоятки вперед, затем повернул рычаг “шаг-газ”, не выпуская из правой руки ручку автомата перекоса. “Шаг-газ” управлял скоростью подъема, а автомат перекоса — направлением движения. Нос вертолета повернулся направо, хвост налево, а затем машина покатилась с площадки на заснеженную лужайку, залитую холодным лунным светом.
— Дерьмо! — рявкнул Бен и немного подал рычаг “шаг-газ” в другую сторону, стараясь стабилизировать машину.
Затем он медленно начал выводить рычаг в прежнее положение и почувствовал, что вертолет становится легче.
Он подтолкнул рычаг газа на пару дюймов вперед и увидел, что машина чуть заметно опустила нос, и тогда еще немного увеличил шаг винта и мощность двигателя.
Вертолет катился вперед. Рычаг “шаг-газ” стоял почти в среднем положении.
Внезапно, когда указатель скорости показывал двадцать пять узлов, вертолет подскочил в воздух.
Они оторвались от земли.
Бен подал назад рукоятки, чтобы добавить тяги двигателя, и нос машины пошел вправо. Они продолжали подъем.
По обшивке кабины загремели пули.
Внизу, подняв автоматы, бежали несколько охранников, их рты распахнулись в беззвучном крике.
— Насколько я помню, ты сказала, что они не станут стрелять в вертолет Ленца.
