Дэвид Хьюсон - Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
На пирсе было темно и пустынно. Только одно судно в самом конце причала — старое, красное, обшарпанное, на носу название: «Алекса».
Там уже стояли три машины без опознавательных знаков, с выключенными фарами — чтобы ничто не привлекало внимания.
Ее встретил командир группы захвата, весь в черном и с автоматом под мышкой.
— Мы нашли арендованный автомобиль, — сказал он. — Стоит за одним из контейнеров. В нем пусто. На борту судна виден свет. Должно быть, он все еще там.
Лунд оглядывалась.
— Хорошо, — ответила она. — Я не хочу, чтобы мы устраивали тут стрельбище. Мне нужно поговорить с ним.
Спецназовец со своим обмундированием и снаряжением выглядел готовым к полномасштабным военным действиям.
— Я серьезно, — сказала Лунд.
— Не сомневаюсь.
— Я пойду одна и попытаюсь поговорить с ним.
— Что?
— Вы слышали. Если он попытается убежать, задержите. Далеко он отсюда не уйдет.
Она выглянула из-за контейнера — темнота и тишина. Спецназовец казался толковым малым. Похоже, на них можно положиться.
Лунд вышла на открытое место, зашагала к металлической лестнице на борту судна.
За ее спиной вспыхнул свет — вслед за ней ехала машина. Ближе. Еще ближе.
Она развернулась на месте. Машина продолжала приближаться. Лунд бросилась ей наперерез. Взвизгнули тормоза. Она забарабанила по капоту:
— Эй! Эй!
Командир группы захвата и пара его бойцов тоже подскочили. Лунд подбежала к водительской двери:
— Полиция…
Это было все, что она успела сказать. С заднего сиденья выбрался высокий мужчина в длинном плаще и взмахнул удостоверением:
— Мы из прокуратуры.
— А мне плевать! Это операция по захвату. Немедленно выключите фары!
— Лунд?
— Это я.
— Мы начинаем расследование…
— Впечатляет. А мы готовимся захватить подозреваемого по делу об убийстве, так что садитесь в машину и уезжайте. Встретимся завтра утром у меня в кабинете.
Из машины вышел еще один человек — пониже, чем первый, плотнее, бородатый и преисполненный чувства собственной важности. Она смутно припоминала, что фамилия его Бюлов и что когда-то он был полицейским. Значит, теперь в прокуратуре.
— Ничего подобного, Лунд, — сказал он, держа дверь открытой. — Вы поедете с нами немедленно.
— Вы уже получили мой рапорт.
— В машине…
— Поговорите с Майером, — сказала она, не думая.
Бюлов встал перед ней. Холодные глаза за стеклами очков без оправы.
— Это будет затруднительно.
— Я говорила с хирургом. Он должен был уже прийти в себя после наркоза. Послушайте… — Она показала на красное судно. — Мы наконец обнаружили подозреваемого по делу об убийстве Нанны Бирк-Ларсен, он здесь. Так что давайте не будем мешать друг другу.
— Передайте руководство операцией кому-то еще. Вы…
— Позвоните Бриксу! — крикнула она.
— Вот, поговорите с ним сами.
Мужчина, вышедший из машины первым, вручил ей мобильный телефон.
— Брикс?
Тот молчал в трубку.
— Что происходит? — требовательно спросила Лунд.
— Сорок пять минут назад Майера снова отправили в операционную. Все оказалось не так просто, как они думали.
— Что это значит?
— Он в коме, подключен к системе жизнеобеспечения. Здесь его семья. Необходимо…
Она смотрела на красный каботажник, на черную ночь.
— Необходимо принять решение.
Теперь Лунд вспомнила: Бюлову поручались дела против сотрудников полиции. Она не знала, что с ней теперь сделают: заломят руки за спину, затолкают в машину, надавливая на голову рукой…
— Вы должны поехать с ними.
— Майер…
— От Майера вам теперь никакой пользы. Мне жаль. Это… — Ей показалось, что голос его дрогнул. — Это все очень нехорошо.
Ее пальцы разжались. Телефон выпал из руки, стукнулся о сырые булыжники пирса.
— Садитесь в машину, Лунд, — произнес кто-то за ее спиной.
Бюлов расхаживал по комнате, задавая вопросы. Его спутник записывал.
— Давайте повторим это еще раз. Вы были внутри склада и на связи с Майером. Вы услышали выстрел и потом еще один.
Допрос проходил в ее кабинете. Ее и Майера. На столе стояла игрушечная полицейская машинка; на стене по-прежнему висела баскетбольная корзина.
— Вы нашли Майера на полу, раненого.
Лунд плакала, вытирая медленно текущие слезы колючим рукавом черно-белого шерстяного свитера. Она думала о Майере, о его печальной жене Ханне и о развилках на дороге.
— Как он?
Холодные глаза за линзами очков без оправы не отпускали ее ни на миг.
— Хирург не рассчитывает на то, что он придет в сознание. И это означает, что у нас есть только вы. Только ваша версия событий, Лунд. Ничего больше.
— Нам просто нужно получить ответы на некоторые вопросы, — добавил высокий мужчина. — После чего вы сможете вернуться к своим делам.
Бюлов бросил на него недовольный взгляд, потом такой же на Лунд. Сел за стол.
— Это была ваша идея отправиться на тот склад? Вы сообщили Бриксу?
— Нет. Его не было в управлении. Сообщать ему не было причины. — Она посмотрела на них. — Врач давал благоприятный прогноз.
А может быть, это она так решила. Может быть…
Бюлов проигнорировал ее слова:
— Вы оставили свой пистолет в отделении для перчаток? Почему оно не было заперто?
— В машине был Майер.
— Откуда он знал, что пистолет там?
— Потому что мы работаем вместе.
— Итак, Майер взял ваш пистолет. И кто-то, кого вы не видели, забрал у него оружие и застрелил им его.
Перед глазами Лунд снова и снова вставала одна и та же картина: окровавленный Майер с большими испуганными глазами бьется в конвульсиях от разрядов дефибриллятора.
— Вы не видели этого человека?
Она всхлипнула:
— Я слышала шаги. Когда я прибежала на первый этаж, от склада отъехала машина.
— А Майер его видел?
— Я не знаю. Меня там не было. Может, и видел.
— Но вы уверены, что это Фреверт?
Она закрыла глаза, изо всех сил сжала веки. Хотела остановить наконец слезы.
— Я не видела его, Бюлов. Но кто еще это мог быть?
— Вопросы задаю я. Если вы никого не видели, то не можете знать, кто взял пистолет — Майер или убийца.
Лунд смотрела на него. Ничто не трогало Бюлова. Он был далек от нее, от Майера. Он должен был сохранять дистанцию. Так же как и она должна была сохранять дистанцию, расследуя дело об убийстве Нанны Бирк-Ларсен. Должна была, но не могла.
— Почему бы вам не спросить Леона Фреверта? Я бы хотела поехать домой.
За стеклом стоял Брикс с телефоном, прижатым к уху, и что-то показывал жестами двум представителям прокуратуры. Бюлов вышел, чтобы переговорить с ним. Его высокий коллега, поглядывая на дверь, воспользовался тем, что они остались одни:
— Я знаю, что вам трудно об этом говорить. Но мы делаем свою работу. Вы должны понять нас.
— Я все сказала. Вы знаете, где меня найти.
Она поднялась, взяла свою сумку, поняла, что снова плачет. В дверь входил Бюлов.
— Так вы настаиваете на своих показаниях, Лунд?
— Ради всего святого! Конечно, я настаиваю. Я рассказала вам правду.
— Хорошо. Берите пальто. Мы уезжаем.
Они отвезли ее обратно на пирс сквозь гнетущую завесу черного дождя. Там уже собралось вдвое больше полицейских машин. Прожектора, заградительная лента, криминалисты в белых костюмах.
Вверх по трапу они поднялись на судно, такое древнее, что страшно было подумать о том, что оно выходит в открытое море. На деревянной палубе пахло горючим и свежей краской.
— Охрана держала это судно под наблюдением восемнадцать месяцев, — сказал Бюлов, когда они пересекали палубу. — Контрабанда людьми, наркотики. Члены экипажа каким-то образом ускользнули, сейчас их ищут.
— Что известно об их контактах здесь?
— Всему свое время.
Он открыл тяжелую металлическую дверь, улыбнулся ей. Она не могла понять, почему он вдруг стал таким дружелюбным.
— Похоже, вы были правы, подозревая Леона Фреверта.
В помещении, похожем на штурманскую рубку, было несколько полицейских, разбирающих карты и лоции.
— Они собирались отплыть в Санкт-Петербург завтра утром. Экипаж сошел на берег, чтобы напиться по этому поводу. Эти люди…
Они миновали еще одну дверь, спустились вниз. В этом помещении Лунд успела заметить старый компьютер, огнетушитель, рации, надписи на русском языке.
Ударила по глазам вспышка фотокамеры.
Они находились двумя этажами ниже уровня палубы, рядом с иллюминатором, в который смотрело черное небо. Сверху что-то свисало.
Тело. Оно плавно покачивалось в такт движениям судна. Лунд пошла вокруг него, всматриваясь, думая.
Серый костюм, серое лицо. Леон Фреверт не сильно изменился после смерти, даже несмотря на петлю, затянутую на его тощей шее. Канат спускался с верхнего уровня. Ярко-голубой корабельный канат. Двое полицейских пытались втащить тело наверх.
