Дэвид Хьюсон - Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Скербек засмеялся:

— Вот оно что. Тот парень из магазина хотел заплатить черным налом. Я могу пойти на это, только если ты мне скажешь, Тайс. Сам я не принимаю таких решений…

Они слушали его, не прерывая.

— Ну, я и сказал ему: или мы все оформляем как положено, или пусть он сам перевозит свои коробки. Может, мне не следовало…

— Полицейские сказали, что ты лгал о своей матери, — снова заговорила Пернилле.

— Да, мне они тоже это сказали. Это дядя мне всегда говорил, что она допилась до смерти. Только в прошлом году сказал правду. Бог знает зачем он это придумал. Но что… — Он затушил сигарету о блюдце. — При чем здесь это?

Среди дыма, смущения и тревоги она произнесла:

— Ни при чем…

— Эти сволочи с самого начала заставляли нас плясать под их дудку. — Бирк-Ларсен в недоумении тер седеющую голову. — В этот раз под удар попал ты. — Он посмотрел через стол. — Извини нас, Вагн.

— Извини, — повторила Пернилле тихо.

Скербек по-прежнему подавленно хмурился, играя сигаретной пачкой.

— А что вы сказали мальчикам?

— Ничего, — ответил Бирк-Ларсен.

— О черт. — Он рывком стянул шерстяную шапку, смял ее в кулаке. — Будь оно все проклято… Это я должен извиняться. Я один виноват во всем… Ведь это я привел сюда этого гада Фреверта. В агентстве…

Бирк-Ларсен только кивнул, разглядывая свои сплетенные на столе пальцы.

— Вам сказали, где он сейчас? — спросил Скербек.

— Нет. Не хочу об этом думать. Мы постараемся закончить дом поскорее и уехать отсюда. Верно?

Пернилле кивнула и добавила:

— Мы съездим туда сегодня с ребятами. Антон не хочет переезжать. Так что попробуем убедить его.

Зазвонил телефон, и она отошла, чтобы ответить. Пакет с алой формой Скербека так и лежал на стуле. Он протянул за ним руку:

— По-моему, через пятнадцать минут надо выезжать.

— Да, — согласился Бирк-Ларсен с едва заметной улыбкой.

Вернулась Пернилле.

— Это адвокат, — сказала она. — К ней обратилась полиция: они хотят приехать и проверить, был ли Леон у нас в квартире.

— Только не это. — Тяжелый кулак Бирк-Ларсена опустился на стол прямо на залакированные фотографии. — Меня тошнит уже от этих людей. Не пускай их в дом! Вагн!

Скербек залпом допил свой кофе, подхватил пакет с одеждой, заторопился вслед за Бирк-Ларсеном вниз по лестнице.

Фреверт постоянно передвигался, но просматривалось общее направление — в центр города. В управление поступило сообщение о том, что он пытался воспользоваться банкоматом в Вальбю.

— Мы опоздали всего на пару минут, — доложил Свендсен команде в совещательной комнате. — Скрылся…

— Проверьте парки, — приказала Лунд. — Не забывайте про хостелы. И еще…

Затрезвонил телефон на столе. Она сняла трубку.

— Это Лунд?

— Слушаю.

— Это Леон Фреверт.

Лунд выпрямилась, кинула быстрый взгляд на Свендсена, беззвучно, одними губами приказала: отследить звонок.

— Где вы?

— Да какая разница? Я только что услышал по радио эту чушь.

Свендсен сел за ближайший ноутбук, лихорадочно застучал по клавиатуре, одновременно надевая на голову гарнитуру.

— Я не убивал ту девушку. Вы что, серьезно?

— Нам нужно поговорить с вами, Леон.

— Вы говорите со мной. Я ее не убивал. Понятно?

— Хорошо. Давайте встретимся где-нибудь?

— И ни в кого не стрелял.

— Я слушаю.

— Я ведь уже все вам сказал. — Он был зол. — Я сказал вам, что высадил ее в ту ночь. Я сказал о вокзале.

— Вы не сказали, что знали ее, Леон.

У Свендсена что-то получалось. Он подавал ей сигналы руками.

— Вы вообще не понимаете, что происходит…

— Нет. И поэтому прошу вас рассказать. Где вы? Я приеду за вами. Только я. Мы сможем поговорить. Все, что нам нужно, — это правда.

Молчание в трубке и потом щелчок.

— Леон? Алло!

Свендсен нажал еще несколько клавиш, сорвал гарнитуру.

— Он на Роскильдевай. Выезжает из города. Точнее не скажу. Он только что отключил мобильник.

Лунд села.

— Почему он говорил так долго? — подумала она вслух.

— Не знал, что мы можем засечь его, — сказал Свендсен.

— Тогда зачем выключил телефон?

Свендсен состроил гримасу.

— Что еще? — спросила она.

— Роскильдевай… — начал Свендсен.

— Эта улица длиной три километра, мы понятия не имеем, где он и что за машину он ведет. Привезите сюда брата.

— Ладно, ладно!

Свендсен, сердито топая и мотая головой, вышел из кабинета. Лунд осталась за столом, глядя на фотографии на стене. Нанна и Метта Хауге.

Леон Фреверт — тощий, унылый, одинокий человек.

Алый фургон был доверху набит детскими вещами — моделями самолетов, пластмассовыми динозаврами, мобилями и постерами для стен. С предыдущим заказом они задержались. А теперь дорогу в Хумлебю перекрыл заглохший автомобиль. Вагн Скербек высунулся из окна и заорал на водителя стоящей впереди машины, чтобы тот освободил путь. У Бирк-Ларсена зазвонил мобильник. Он посмотрел на дисплей: Пернилле.

— Где тот магазин с динозаврами? — сразу спросил он. — У нас не хватает игрушек для комнаты Антона. Мы с Вагном хотели устроить им небольшой сюрприз в доме.

— Тайс, мы не можем везти туда мальчиков.

— Почему это?

— Там полиция, обыскивают дом.

— Что?

— Они проверяют все места, где появлялся Леон.

— Я сыт по горло этим дерьмом, — прорычал Бирк-Ларсен. — Это наш дом.

— Тайс…

Он оборвал звонок.

— Что случилось? — спросил Скербек.

Машина впереди наконец тронулась.

— Ничего такого, с чем я бы не справился.

У них ушло еще десять минут, чтобы добраться туда. Три оперативника в штатском, которых он раньше не встречал, занимались гостиной на первом этаже — выворачивали на пол строительный мусор из черных полиэтиленовых мешков.

Бирк-Ларсен ворвался в комнату, встал посередине, держа руки в карманах, с лицом чернее тучи.

Копы оглянулись на него.

— Вы не имеете права тут находиться. — Взмах удостоверением. — Мы работаем.

— Это мой дом.

— Ваша жена дала нам ключ.

Бирк-Ларсен ткнул большим пальцем в сторону двери, посмотрел на каждого из них и сказал:

— Вон отсюда.

— Мы должны обыскать дом, — возразил один из копов.

— Убирайтесь! — заорал Скербек.

Полицейский вытащил из кармана листок бумаги. Он был молод и худощав — как и остальные двое.

— У нас есть ордер.

— Плевать мне на ваш ордер.

Он сделал два шага вперед. Трое копов отступили.

— Вы должны покинуть дом, — опасливо сказал оперативник с ордером.

— Вы уже нашли Леона? — крикнул Скербек. — Нашли хоть что-нибудь? Это дом, понимаете? Для вас это хоть что-нибудь значит? Имейте уважение…

Из подвала прибежал еще один полицейский:

— Там никого.

— Хорошо, — сказал молодой коп. — Мы придем в другой раз.

Бирк-Ларсен покачал кулаком перед его лицом:

— Не приближайтесь к нам, пока не пообщаетесь с адвокатом! Поняли?

Копы ретировались. Скербек сбегал вниз, что-то проверил, вернулся в гостиную:

— Они там не сильно нагадили, Тайс.

Бирк-Ларсен едва слышал его. Его трясло от ярости и чувства полной беспомощности.

— Можем подготовить комнаты для мальчишек, — добавил Скербек. — Я уже вынес кучу барахла на днях из подвала.

— Что за барахло?

— Ну, жалюзи там. Сантехнику сломанную. — Скербек сунул руки в карманы, посмотрел на него. — Тот вонючий старый матрас. Зачем детям на это смотреть.

Еще одна телестудия. Еще один раунд дебатов с Поулем Бремером.

Хартманн готовился в своем кабинете, с помощью Мортена Вебера подбирал одежду для эфира. На этот раз акцент не на молодости: сдержанный серый костюм, безупречно белая рубашка, темный галстук.

Хартманн посмотрелся в высокое зеркало в гардеробной кабинета. Обратил внимание на утомленное лицо Вебера за своей спиной.

— Есть ли у нас шансы победить во вторник, а, Мортен?

— Чудеса случаются. По крайней мере, ходят такие слухи.

— Ну как?

Вебер нахмурился при виде галстука, велел сменить на более яркий.

— Что думает Риэ?

— Я тебя спрашиваю.

— Если Бремер споткнется, его голоса достанутся тебе. Иногда выборы не столько выигрывают, сколько проигрывают. Теперь в скачках участвуют только две лошади. Меньшинства, как обычно, грызутся между собой, никто не собирается забирать у нас голоса ради них. В любом случае решится все в последнюю минуту, это точно. Так что… — Он еще раз оглядел Хартманна уже с новым галстуком. — Так что будь спокоен, не делай ошибок, и будем надеяться, что на этот раз на айсберг наткнется он, а не мы. — Вебер выжидательно посмотрел на Хартманна. — Я думал, ты хотя бы притворишься, что доволен моей нехарактерно оптимистичной оценкой наших шансов.