Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников
Брагин с удивлением констатировал, что у «лица кавказской национальности» в последнем диалоге совсем исчез акцент. Официантка, очевидно, обладающая замечательным музыкальным слухом, занятая подсчетом стоимости заказа Брагина, не отрывая глаз от счета, ехидно бросила:
– Ишь губы раскатали на ящик «Алушты». Последние две бутылки господин с собой забирает… Настоящее вино всегда в дефиците…
– Видишь, Гиви, оказывается, и в наше смутное время существует еще старинный пережиток социализма – дефицит, называется.
Официантка расхохоталась при словах «чечена», принимая щедрую оплату заказа из рук Брагина, но тут же зябко поежилась:
– Не много ли… Здесь в два раза больше…
– Если не затруднит, еще одну бутылку «Алушты», – спокойно и уверенно парировал Брагин, заранее предугадывая, что его просьба не понравится Гиви.
Та смутилась, но глаз не отвела:
– Одну бутылку можно, а две уже нет… Я для начальника поезда одну бутылку в заначку отложила… Тоже любитель марочного сухого красного…
– Благодарю. Я занесу вам завтра корзину, не волнуйтесь.
Перед тем как выйти из вагона-ресторана Брагин с полной корзиной в руках подошел к столику Гиви и «чечена» и спокойно сказал:
– Если, что не так, прошу извинить. Я никого не хотел обидеть, отказываясь сесть за ваш стол.
– Не любите есть и пить на халяву, профессор? – со злым прищуром спросил «чечен».
– Не люблю, – коротко ответил Брагин, – и никогда не любил. С некоторых пор предпочитаю за все платить сам.
– Не пожелали поступиться своими принципами, профессор, – надменно, без всякого акцента спросил пузатый Гиви, – гордыне своей потрафили, погнушались полезным, причем явно неслучайным знакомством…. Пояснить мысль?
Брагин промолчал, уловив в словах «грузина» давление, «скрытую угрозу», но отвечать не стал, только весь собрался, напружинился.
– У вас не возникло желания, между прочим, первым делом поискать в вашем купе «закладки» – жучки, разные микрокамеры?..
Брагин отвернул лицо, чтобы не бросилась в глаза краска, прихлынувшая к его щекам. Наверное, почва уплывала у него под ногами, если его сильно на вираже, при крене вагона, словно поскользнувшемся на скрежещущих рессорах, качнуло так, что он, чтобы удержаться и не упасть неловко схватился за кончик стола.
«Чечен» заметил это и негромко приободрил:
– Это шутка, в которой нет ничего дурного, кроме шутки… Попытка юмора… Гиви намекнул, что путешествие в своем традиционном СВ он всегда начинает с того, что специальной аппаратурой исследует купе на наличие жучков и камер… – криво и недобро осклабился. – С некоторых пор я тоже следую мудрым советам многоопытного брата, батоно Гиви.
– Правильно следуешь, дорогой, – расцвел в улыбке, впрочем, немного вымученной, Гиви, – как говорится береженого бог бережет, а не сбереженного конвой стережет. – А на наличие жучков и мини-камер я бы профессору порекомендовал купе с юной дамой освидетельствовать… Мало ли что – вдруг кто подслушает, подглядит, подшутит, одним словом… Как ты считаешь, Ваха?
– Если, что обнаружите в купе, – холодно сказал «чечен», мы с Гиви в вашем распоряжении. Как говорят в горах, поможем бескорыстно вашему горю. Вашим проблемам уделим внимание…
– Захады, дарагой, в СВ, другам и гостэм будэшь – оба всэм дагаварымся, всо падабьем, всо подытожим, как жить карошо далшэ…
Гиви, переходя, хохмы ради, на шутовской снисходительный барский тон «лица кавказской национальности, назвал номера купе в СВ – свой и «чечена». Оказывается, того звали Ваха. Они ехали в разных купе, рядом. Поодиночке. За это мысль Брагина зацепилась мгновенно. Надо было прощаться и как-то скрыть ошеломление, если не сказать, потрясение.
Брагин спокойно смерил одного, потом другого твердым колючим взглядом сквозь очки и хорошо поставленным голосом профессионального лектора и ментора немного отстраненно и надменно произнес:
– До свидания, господа, благодарю вас за время, приятно проведенное в вашей теплой компании.
Развернулся и упругим спортивным шагом двинулся в сторону своего вагона. Ему было плевать, что ему говорится или шепчется вслед, плевать, что о нем знают, кто он такой. Плевать на их прошлые и будущие козни вокруг него с их собственными флэшками, жучками, камерами – и все это вокруг драгоценной Брагинской флэшки. Плевать, что им, незнакомцам, нужно почему-то было знакомство, контакт с Брагиным, нужен был его невольный испуг, потрясение. Зато он, гордый и свободный человек, не нуждался в этом. Он предпочитал чуть ли не с самого раннего детства сам выбирать себе друзей и знакомых… Любимых девушек, женщин – тоже, только сам… Свято верил в свой выбор… К чужому несвободному, тем более, насильственному выбору относился всегда с подозрением, с внутренним презрением, если за этим по его интуитивному, провиденциальному разумению стояли корысть, потенциальное зло, опасное иго души и интеллекта…
Обидно было, что он испугался от одной только мысли, что их с Лерой кто-то подслушивал, кто-то подглядывал за ними. И это все до тех пор, пока он не прочитал содержимое подкинутых ему флэшек. В проходе между вагонами, где внизу под плитами громыхала и скрежетала железная дорога, на жутких рельсах, где не только колесам вагона, но и душе человеческой так легко было поскользнуться, Брагин с полной корзиной в руках, с сожалением подумал вот о чём. Как просто у него из-под ног табуреткой вышибли безмолвное, спокойное небо, оставив ревущие разверзшиеся тверди и хляби нарушенного порядка вещей…
Часть V
Ночная трапеза с сиестой
Глава 11
Лишь у своего купе Брагин взял себя в руки. Несколько мгновений назад оттого, что кто-то пытается им манипулировать, навязывает свою злую волю, шантажирует, как когда-то в далекие забытые времена, ему хотелось завыть от бессилия, изменить все на свете кардинально и легко. Но, тронув заветную дверцу купе, перед тем как заглянуть в бездонные зеленые глаза любимой девушки, он усилием воли согнал с лица тревогу и весело ворвался в купе с улыбкой на устах. За спиной он держал полную корзину, но не торопился похвастаться ее содержимым.
– Теперь и я с радостью составлю тебе компанию в ночной трапезе… Я страшно зол и дико проголодался… Просто жуть, аж рычу от бешенства и злобы на себя, что так долго был без тебя… Соскучился, истосковался без тебя за футбольный тайм, просто невероятно, безумно соскучился – понимаешь?..
– Ты больше соскучился или проголодался?..
– Это неотделимо друг от друга, милая… Я места себе не находил, пока был один…
– Боялся, что меня похитят?..
– Боялся, – тихо, без улыбки сказал Брагин, – а еще боялся, что ты не дождешься меня и умрешь с голоду. Или уснёшь мёртвым сном…
– Мрачная шуточка, однако, Евгений Михайлович…
– В последний раз ты так звала меня пять лет тому
