Грэм Грин - Наемный убийца

— Понимаете ли вы, что если есть какое-нибудь объяснение, значит она в опасности, что она, может быть, даже…

— Тогда бы мы нашли ее тело.

— Мы и живого человека пока не нашли, — ответил Матер. — Попросите, пожалуйста, Сондерса поехать со мной. Какой адрес? — он записал его аккуратно, он всегда записывал факты, он не доверял своей памяти в большем, нежели теории и догадки.

Путь к жилому массиву оказался долгим. У него было время обдумать различные возможности. Она могла проспать остановку и проехать до следующей станции. Она могла вообще не сесть в поезд… и в маленьком доме он не нашел ничего, что бы противоречило этому. Он обнаружил сотрудника в штатском в комнате, которая со временем станет гостиной.

— Ничего здесь нет, — сказал детектив. — Ровным счетом ничего. Конечно, понятно, что здесь кто-то был. По пыли видно. Но пыли недостаточно, чтобы отпечатались следы. Нет, тут мы ничего не найдем.

— Всегда что-нибудь можно найти, — сказал Матер. — Где вы нашли следы? Во всех комнатах?

— Нет, не во всех. Но это еще ничего не доказывает. Вот в этой, например, комнате ничего нет. Но пыли здесь было немного. Может быть, строители ее получше подмели. Нельзя сказать с уверенностью, что сюда никто не заходил.

— Как она проникла в дом?

— Замок на задней двери сорван.

— Смогла бы это сделать девушка?

— Кошка смогла бы. Кошка, знающая, что ей нужно.

— Грин говорит: он вошел с парадного. Открыл дверь в эту комнату, а затем провел клиента прямо наверх, в большую спальню. Девушка подошла к ним как раз тогда, когда они собрались осмотреть другие комнаты. Потом они вместе спустились вниз и вышли из дома. Только девушка зашла в кухню и взяла свои чемоданы. Передняя дверь была открыта, и он думал, что она прошла в дом следом за ними.

— Она была на кухне. И в ванной.

— Где это?

— Наверху налево.

Оба мужчины были велики ростом и полностью заполнили собой маленькую ванную.

— Похоже, что она услышала шаги, — сказал детектив, — и спряталась здесь.

— Что привело ее сюда? Если она была в кухне, ей ничего не стоило выскользнуть через заднюю дверь.

Матер стоял в маленькой комнате между ванной и унитазом и думал: «Она была здесь вчера. Это невероятно!» Это не вязалось ни с чем, что он о ней знал. Они помолвлены уже шесть месяцев, она не смогла бы так притворяться. И в автобусе в тот вечер, мурлыча песенку о снежинках. В тот вечер они просидели два сеанса в кино, потому что он уже истратил свое недельное жалованье и не смог поужинать с ней. Она была прямой, честной, верной, он мог поклясться в этом. Но если так, он просто не смел представить себе всю опасность. Рэвен — человек отчаявшийся… И он услышал, как сам говорит с твердым убеждением:

— Рэвен был здесь. Он привел ее под дулом пистолета. Он собирался запереть ее здесь и, может быть, застрелить. Тут он услышал голоса. Он дал ей деньги и велел отделаться от этих людей. Если бы она что-нибудь задумала, он бы застрелил ее. Черт возьми, разве не ясно?

Но детектив только повторил возражение суперинтенданта:

— Она вышла вместе с Грином. И ничто не мешало бы ей пойти в полицию.

— Может быть, он следил за ней на расстоянии?

— Мне кажется, что вы придерживаетесь самой невероятной версии.

Матер мог понять по его тону, что тот удивлен позицией человека из Ярда: эти лондонцы слишком большие фантазеры, а он верил в добрый, мидлэндский здравый смысл. Это задевало профессиональную гордость Матера, он даже почувствовал слабый холодок неприязни к Энн за то, что чувства влияли на его суждения.

— У нас нет доказательств, что она не пыталась обратиться в полицию, — сказал он и подумал: «Хочу ли я, чтобы она была мертва, но невиновна, или жива, но виновна?» Он принялся тщательно обследовать ванную. Он даже провел пальцем по трубам. Потом выпрямился и сказал раздраженно: «Здесь нет ничего». Он вспомнил, что ей предстояла репетиция.

— Я хочу позвонить по телефону, — сказал он.

— Дальше по улице, в конторе агента.

Матер позвонил в театр. Там никого не было, кроме сторожихи. Она сказала ему, что никто не пропустил репетицию: режиссер мистер Колльер всегда вывешивает имена прогульщиков у двери на сцену, он очень заботится о дисциплине, мистер Колльер. Она помнит, что была одна новенькая, она заметила, когда пришла убирать театр, как та выходила с каким-то мужчиной после репетиции. Мужчину она не знает. Может быть, это один из тех, кто финансирует представление.

— Одну минутку, одну минутку, — сказал Матер.

Ему надо было решить, что делать дальше, она была девушкой, которая дала агенту краденые деньги, ему надо было забыть, что она — та самая Энн, на которой он так надеялся жениться к рождеству, которая так ненавидела неразборчивость своей профессии, которая обещала ему в тот вечер, в автобусе, что ни за что не будет иметь ничего общего ни с богачами, которые финансируют постановки, ни с теми, кто крутится у дверей на сцену.

— А где я могу найти мистера Колльера? — спросил он.

— Он будет вечером в театре. В восемь репетиция.

— Мне он нужен сейчас.

— Ничего не получится. Он уехал в Йорк.

— Где я могу найти кого-нибудь из девушек, которые были на репетиции?

— Я не знаю. У меня нет адресов. Они живут по всему городу.

— Должен же быть кто-нибудь, кто прошлым вечером…

— Но вы, разумеется, можете найти мисс Мэйдью.

— Где?

— Я не знаю, где она остановилась. Вам достаточно взглянуть на объявления о базаре.

— О базаре? Что вы имеете в виду?

— Она открывает благотворительный базар в два часа.

Сквозь окно конторы Матер увидел Сондерса. Он повесил трубку и подошел к нему.

— Есть новости?

— Да, — сказал Сондерс.

Суперинтендант рассказал ему обо всем, и он был глубоко огорчен. Он любил Матера, который помог ему подняться по лесенке чинов в полиции и убедил начальство, что заика может быть таким же хорошим полисменом, как и победитель конкурса чтецов. Но он любил бы его и без этого, за душевные качества.

— Ну, выкладывайте.

— Это о вашей д-девушке. Она исчезла, — он выложил новости сразу, на одном дыхании. — Ее хозяйка позвонила в участок и сказала, что ее н-не было всю ночь и что она не вернулась утром.

— Сбежала, — сказал Матер.

— И не думайте, — сказал Сондерс. — Вы сами в-велели ей сесть на н-ночной поезд.

— Вы правы, — сказал Матер, — я об этом забыл. Значит, она его встретила случайно, Сондерс. Возможно, она уже мертва.

— З-зачем ему это? Мы его ловим только за кражу. Что вы сс-собираетесь делать дальше?

— Вернуться на станцию. А затем к двум часам, — улыбнулся он жалко, — на благотворительный базар.

Викарий был взволнован. Он не слышал Матера. У него своих забот хватало.

Сухая бойкая женщина с брошкой-камеей в волосах просунула голову в дверь.

— Генри, — сказала она, — комиссия чистит наши киоски. Неужели ты ничего не можешь поделать? Так к началу базара ничего не останется.

— Где Мандер? Это его дело, — ответил викарий.

— Мистер Мандер, разумеется, уехал за мисс Мэйдью, — бойкая женщина шмыгнула носом и с криком: «Констанция! Констанция!» — исчезла.

— С этим ничего не поделаешь, — сказал викарий. — Так каждый год. Эти добрые женщины добровольно жертвуют своим временем. Обществу Алтаря без них было бы плохо. И они надеются, что им будет предоставлена возможность первыми выбрать из того, что прислано на базар. Правда, главная трудность в том, что они назначают цены.

— Генри, — сказала бойкая женщина, снова появляясь в дверях, — ты должен вмешаться. Миссис Пении оценила шляпку, которую прислала леди Кандифер, в восемнадцать пенсов и сама ее купила.

— Дорогая, как я могу что-нибудь сказать? Они никогда больше не вызовутся помогать добровольно. Ты должна запомнить, что они отдают свое время и труд… — но он обращался уже к закрытой двери.

— Меня беспокоит, — сказал он Матеру, — что эта юная леди надеется на овации и не поймет, что всех интересует сам базар. В Лондоне все совсем по-другому.

— Она опаздывает, — заметил Матер.

— Они могут взять двери приступом, — сказал викарий, нервно взглянув через окно на растущую очередь. — Я должен сознаться в маленькой военной хитрости. В конце концов она наша гостья. Она жертвует временем и трудом.

Время и труд были дарами, к которым викарий был наиболее чувствителен. Ими жертвовали охотнее, чем медяками. Он продолжал:

— Вы не видите снаружи мальчиков?

— Только женщин, — ответил Матер.

— О ужас! Я же предупредил начальника отряда Лэнса. Понимаете, я думал, если один или два бойскаута, не в форме разумеется, принесут свои альбомы для автографов, это понравится мисс Мэйдью, она поймет, что мы ценим время и труд… — И добавил скорбно: — Но отряд святого Люка всегда был самым ненадежным…