Грэм Грин - Наемный убийца

— Конечно, — сказал он мрачно, — тебе теперь проходу не будет. Остановила войну. Я тебе не поверил. Я думал, что всегда и во всем буду тебе верить. Теперь мы уже нашли достаточно доказательств тому, что ты была права. Они теперь вынуждены взять обратно ультиматум. У них нет выбора. — И он добавил со всей ненавистью к шумихе: — Это будет сенсация века.

— Ты хочешь сказать, — спросила она, не веря собственным ушам, — что когда мы приедем, мы сможем пойти и пожениться?

— А ты согласишься?

— Даже на такси будет слишком медленно.

— Нет, не так быстро. На это требуется три недели. Мы не можем позволить себе платить за специальное разрешение.

— А разве ты не сказал о награде? Я ее потрачу на разрешение, — сказала она.

Внезапно они вместе рассмеялись.

— Все равно, — сказала Энн. — Я потерпела неудачу. — Ей казалось, что Рэвен снова укрывает ее мешком и дотрагивается до ее заледеневшей руки.

— Неудачу? — сказал Матер. — Это же колоссальная удача.

На мгновение Энн почудилось, что ощущение неудачи никогда не исчезнет, что оно всегда будет чуть-чуть затенять ее счастье. Она никогда не сможет этого объяснить, ее возлюбленный никогда не поймет этого. Но тут же, видя, как его лицо очищается от печали, она снова потерпела неудачу — на этот раз она не смогла вернуться к искуплению. Его голос развеивал облака, они таяли под его большой, неуклюжей и нежной рукой.

— Такая удача, — он стал немногословен, как Сондерс, — стоит небольшой шумихи.

Темнеющая земля за окном вагона была в безопасности еще на несколько лет. Он был одним из жителей своей страны и не просил большего, чем несколько лет безопасности для всего, что было ему так дорого. Непрочность безопасности делала ее только более ценной. Кто-то жег сучья у изгороди, и по темной дороге возвращался домой с охоты фермер, сидя на лошади, которой никогда не перепрыгнуть и канавы. Маленькая освещенная деревня выплыла за окном и пропала, как прогулочный пароходик, увешанный фонарями. Он успел разглядеть серую англиканскую церковь, окруженную ветлами и могилами — толстым слоем смерти, — похожую на старую собаку, которая не покидает своего угла. На деревянной платформе носильщик пытался прочесть адрес, прикрепленный к рождественской елке.

Ее сердце уже было в Лондоне. Она ничего не видела в темных полях, она отвернулась от них и смотрела на счастливое лицо Матера.

Вот поезд пришел в Лондон, они ехали по большому виадуку, под которым узкие, ярко освещенные бедные улочки разбегались лучами.

«Им ничего не грозит», — подумала она и, протерев запотевшее стекло, прижала к нему лицо и счастливо, с нежностью смотрела, как смотрят на малышей, о которых нужно заботиться, не понимая еще, что ответственность, которая на нее ляжет, слишком велика.

Толпа ребятишек с криком бежала по улице.

Человек торговал горячими жареными каштанами на углу, и огонь от печки отражался на его лице, кондитерские были полны белыми чулками, набитыми дешевыми сластями…

— О, — сказала она с безмятежным счастливым вздохом, — мы дома.

Журнал «Вокруг света», №№ 10–12, 1965 год, №№ 1–2, 1966 год.

Примечания

1

«Ракета» — первый паровоз, построенный английским изобретателем Стефенсоном. (Прим. переводчика.)

2

Персонаж одноименного рассказа Вашингтона Ирвинга. (Прим. перев.)