Граница надежд - Николай Павлов
Он обнял ее, и они вдвоем сели на диван.
— Что же теперь будет? — спросил Щерев только для того, чтобы не молчать.
— У меня нет выбора. Все в полку узнали об этом. Позавчера мне стало плохо, я упала в обморок... Или мы должны договориться с Кириллом, или я покончу с собой, — заявила она, и в ее глазах он прочел решимость.
— Что-нибудь более умное ты не могла придумать? — засмеялся Щерев. — Современная девушка!
— А вы думаете, что мы не умеем любить по-настоящему? — ответила она.
— Ты считаешь, что десять капель каустической соды или несколько таблеток хинина могут решить вопрос? Дурочка!
Софья встала, взяла свою сумку и зонтик и направилась к двери.
— Если он вернется, скажите ему, чтобы зашел ко мне. Буду ждать до вечера.
— Ты куда? — попытался остановить ее Щерев. Только теперь он понял, что может случиться, если он выпустит ее из поля зрения. — Кирилл придет, будь спокойна. И женится на тебе. В этом можешь не сомневаться. И выброси эти глупости из своей головы! Только малодушные думают о смерти, когда могут жить. Если хочешь, подожди его здесь.
— Нет! Я буду дома. Подожду до вечера, — повторила Софья и вышла.
Щерев остался один. Никогда еще одиночество так не угнетало его, как теперь. Ему показалось, что земля разверзлась у него под ногами и он вот-вот рухнет в пропасть. А ведь он так умно все это задумал.
На втором этаже послышались чьи-то шаги, и Щерев спрятался под деревянной лестницей. Симеонов спустился в холл и заметил шляпу, брошенную на диван. Он хорошо помнил, что еще полчаса назад шляпы там не было.
— Хозяин! Куда ты запропал, черт возьми?! — открыл он дверь на кухню, а Щерев оказался позади него.
— Ну как, побежишь или будешь сдаваться? — ткнул он пальцем в спину Симеонова.
— Сдаюсь! — засмеялся Симеонов и обернулся. — Твои слова сбылись. Принимаю командование полком. Сариев теперь — ничто. Но я знаю свое дело. Назначу комиссию, пусть все, даже каблуки от солдатской обуви, опишут.
— Вот это мне уже нравится! — сказал Щерев. Мысли его никак не могли оторваться от Софьи, от Кирилла. — Ты не видел моего оболтуса?
— Да где там! Я едва вырвался на минутку, чтобы захватить свой пистолет. Придется ночь-другую провести в казарме. Все может случиться, — как заговорщик, подмигнул Симеонов. Шерев взял его под руку и подвел к окну.
— Ты имеешь повод для того, чтобы радоваться, но мы попали в переплет.
— Как это так?
— Правда, это не так уж страшно, но... Кирилл опростоволосился с Софьей, машинисткой из штаба. Она беременна.
— Молокосос!
— Что молокосос, не спорю, но дело уже сделано. Ты не можешь вызвать ее к себе и немножко припугнуть? За аборт заплачу я. И врача найду. Твою услугу я не забуду. Ты же знаешь, что у меня слова не расходятся с делом, — быстро говорил Щерев.
— Да, неприятная история, — поднял брови Симеонов. Он уже сожалел, что встретился со Щеревым. — И именно сейчас, когда на меня столько навалилось работы...
— Друг познается в беде.
— Знаю, браток. Не тебе меня учить. Если бы все это было в моих руках, я заставил бы ее вспомнить и о молоке матери, но ведь она работает в штабе дивизии.
— Значит, отказываешься?
— Я ничего подобного не сказал, — перебил его Симеонов. — Сегодня все вы куда-то торопитесь, все вы нетерпеливы... Что-нибудь сделаем. Я ее отправлю к врачу — и точка.
— Сказанное слово...
— Что брошенный камень, — закончил его мысль Симеонов и поспешил уйти.
Щерев не стал его задерживать. Он был доволен решением вопроса. Посмотрел на свои часы. Время, назначенное для встречи с Кириллом, давно миновало. Этот молодой человек создавал ему много хлопот. Особенно в последние шесть лет, после того, как вернулся из армии. Месяцами нигде не работал. Он совсем не похож ни на отца, ни на свою мать. Они-то знали, чего хотели от жизни.
Во дворе послышались знакомые шаги. Только Кирилл ходил так медленно, шаркая подметками, даже когда спешил. Он остановился на пороге и осмотрел холл и лестницу.
— Тебе очень нравится стоять в дверях? — встретил его недружелюбным взглядом Щерев.
— Да нет, почему же? — пожал плечами Кирилл и вошел. — Я думал, что она здесь.
— Была.
— Ну и что?
— Хорошо ты влип.
— Тебя это, во крайней мере, не касается. Я не хочу ни ребенка, ни ее, — раздраженно ответил Кирилл.
— Ах, вот как? — холодно спросил его Щерев. — А ты разве забыл, что не интимная связь должна была стать для тебя главным делом?
— Прошу тебя, не будем больше говорить об этом, — настаивал на своем племянник.
— А если она отправит тебя за решетку?
Кирилл нисколько не смутился. Его голос прозвучал уверенно:
— Пойду в тюрьму, но к ней все равно не вернусь.
— Наивных всегда бьют, — презрительно изрек Щерев и остановился перед молодым человеком. — Ты принес пистолет? — Это он произнес уже другим тоном, властным и повелительным.
— Нет!
— Почему?
— Потому что этого не надо делать.
— Ты это говоришь серьезно?
— Я не могу. Это ниже моего достоинства. — Кирилл знал, что последует после этих кратких реплик, но даже и не подумал отказаться от своего решения. Он только упрекал себя за то чувство страха, которое охватывало его всякий раз при подобных разговорах.
— Ты теперь сам все решаешь?
— И впредь так будет.
— Гм! — покачал головой Щерев. — Мы отбросили свои методы воспитания, и результаты налицо. И ты считаешь, что одним махом освободишься от своей прошлой жизни?
— Мне двадцать семь лет. С сегодняшнего дня я получил работу. Если нужно, я покину этот дом. — Кирилл говорил смело, как
