Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана
Продолжая держать ученых под прицелом, Дэвид прислушался, не раздастся ли где-либо подозрительный звук.
И он услышал его, этот звук! Седьмое чувство в тот же миг предупредило Дэвида о нависшей над ним смертельной опасности. А инстинкт подсказал ему, что если он не отскочит в сторону, то погибнет.
Сполдинг отпрыгнул резко вправо и, прикрывая голову рукой, бросился на пол. Штык карабина, пущенный меткой рукой в то самое место, где всего лишь какую-то долю секунды назад находилась его шея, рассек со свистом воздух, но в цель так и не попал.
Надо же сделать такое – оставить проклятый штык на полу! Взять и отбросить в сторону это смертоносное оружие! Чтобы охранник, очнувшись, смог завладеть им!
Сполдинг налетел на стоявшего на коленях нациста и с такой силой ударил его об пол, что по голове незадачливого охранника побежала тоненькими струйками алая кровь. Все это произошло столь стремительно, что немец успел испустить лишь один-единственный вопль.
Но и этого, одного-единственного, вопля оказалось достаточно, чтобы поставить Дэвида в более чем сложное положение.
– Что там у вас? – послышался голос снаружи, со стороны грузового люка, расположенного в двадцати футах от надстройки. – Генрих, ты звал меня?
На раздумья не было ни секунды.
Дэвид ринулся к стальной двери и, распахнув ее, юркнул за угол. Добравшись до планшира, он увидел охранника. Тот также заметил его и, вскинув винтовку, открыл огонь.
Сполдинг выстрелил в ответ. И тут же почувствовал, что ранен. Пуля нациста задела его живот. Дэвид ощутил, как кровь медленно потекла вниз под брюки.
Перемахнув через бортовое ограждение, он бросился в воду. До него доносились из каюты чьи-то истеричные вопли, а вслед за тем он услышал и крики, огласившие причал.
Ему вновь пришлось рассекать руками грязные, покрытые слизью воды Рио-де-Ла-Платы. Но это все – мелочь. Главное – не терять головы. А потерять ее было отчего. В самом деле, где сейчас он находится? Где же, о боже? И куда плывет?
Крики между тем становились все громче. Лучи прожекторов лихорадочно обшаривали палубу траулера и рыскали по акватории гавани. Слыша отчетливо, как кто-то орет во всю глотку по радио, он понимал, что так могут кричать только перепуганные насмерть люди. Но дальше взаимных обвинений и упреков дело у них не шло. В долетавших до Дэвида голосах ощущались растерянность и беспомощность. Судя по всему, на берегу не знали, что предпринять.
Внезапно он догадался: у охранников не было катеров! В противном случае от причала давно уже отошли бы эти быстроходные маломерные суда, оснащенные прожекторами и тяжелыми пулеметами, что означало бы для него неизбежный конец.
Как ни удивительно это, но в их распоряжении не оказалось ни единого катера. Ни одного!
Дэвид чуть не рассмеялся: они так засекретили операцию в Очо-Кале, что не подпустили к причалу этой, закрытой фактически, зоны ни одну даже утлую лодчонку какого-нибудь рыбака!
Спеша добраться до берега, он то и дело, насколько хватало дыхания, погружал голову в воду.
Траулер и не перестававшие голосить охранники Райнемана – Альтмюллера постепенно растворялись во мраке, окутавшем гавань.
Вытаскивая из воды голову, чтобы захватить воздух, Сполдинг всякий раз напряженно вглядывался в даль, моля бога, чтобы тот направлял его куда надо.
Дэвид чувствовал, что смертельно устал. Но расслабляться было нельзя. Он не мог позволить себе такое! В столь ответственный момент!
У него ведь улики! Улики против организаторов «Тортугаса»!
Внезапно он заметил впереди, совсем неподалеку, торчавшие из воды сваи. До них оставалось всего лишь двести или триста ярдов. Значит, он, не сбившись с пути, все это время плыл в нужном направлении. Да-да, все… именно так!
Сполдинг почувствовал какое-то движение в воде вокруг себя. И тут же разглядел змеевидные тела морских угрей. Те, кто посмелее, начали тыкаться мордами о его тело. Как понял он, их влекла к себе сочившаяся из его ран кровь. Стая чудовищного размера червеобразных тварей приумножалась у него на глазах за счет приплывавших на запах крови все новых и новых прожорливых хищников.
Дэвид, с трудом сдерживая крик, бил их, толкал, ударял что было сил по воде. Руки то и дело касались скользких тел обитавших в гавани этих подобий гигантских змей. В глазах замелькали искры и замельтешили какие-то полосы желтого и белого цвета, в голове стучало, и, хотя он находился в воде, в горле у него пересохло.
Когда ему уже стало казаться, что он, не выдержав, вот-вот закричит, он почувствовал, как кто-то схватил его за руку и, не тратя зря времени, потащил из воды. Сполдинг, пребывая все еще в полушоковом состоянии, услышал как бы со стороны некие гортанные звуки, исторгавшиеся его же собственным горлом и выражавшие непреодолимый страх. А потом, взглянув вниз, он увидел, что ноги его волочатся беспомощно вверх по ступеням, в то время как в воде, у самой лестницы, продолжают кружить как ни в чем не бывало мерзкие твари.
Эжен Леон тащил его – тащил! – к автомобилю военно-морских сил. Это Дэвид ясно понял. Когда же физик начал затем укладывать его осторожно на заднее сиденье, он уже мало что сознавал – если вообще сознавал хоть что-то.
Уложив Сполдинга, Леон и сам влез в машину. Дэвид почувствовал, но как-то отстраненно, словно это был не он, что его бьют по щекам. Сперва – просто сильно. Потом – еще сильнее.
Пощечины следовали одна за другой. С разными интервалами, но всегда неизменно болезненные.
К Дэвиду начала возвращаться чувствительность. От чего ему, впрочем, не стало легче.
Они же никогда не прекратятся сами, эти пощечины! И ему тут ничего не изменить. Он не в состоянии положить конец экзекуции, которой подвергался неизвестно за что. Не в силах помешать изможденному, еле живому, лишенному голоса Леону бить его по щекам.
Он мог только плакать. Всхлипывать, как малый ребенок.
И все же Дэвид, неожиданно для самого себя, смог остановить Леона. Поймав его руки, он схватил своего мучителя за запястья, готовый, если потребуется, вывернуть их.
Сощурив глаза, Сполдинг взглянул на ученого.
И увидел сквозь туманную пелену, застилавшую ему взор, что тот улыбается.
До Дэвида донеслись его слова, произнесенные шепотом и с превеликим трудом:
– Простите… мой друг… Но у вас… был… шок.
Глава 39
Разыскав в багажнике дорожную аптечку, Леон присыпал рану Дэвида сульфамидным порошком, наложил на нее сложенную в несколько слоев марлю и наклеил поверх трехдюймовый пластырь. Поскольку рана не была глубокой, кровотечение прекратилось. Так что дело теперь за врачом. И ничего страшного, если Дэвид сможет получить медицинскую помощь лишь через сутки и даже дня через полтора.
Сделав Сполдингу перевязку, Леон сел на водительское место.
Дэвид наблюдал за этим изнуренным, усталым человеком, сидевшим сейчас за рулем. Состояние, которое испытывал Леон, можно было бы выразить такими примерно словами: ощущая определенную неуверенность, он в то же время старался изо всех сил как можно лучше справиться со своим делом. Вначале, правда, Эжен чересчур уж резко нажимал на акселератор. Происходившее при этом стремительное возрастание скорости и пугало его, и раздражало. Однако спустя каких-то несколько минут он вроде бы освоился и, уже ровно ведя машину, получал истинное удовольствие, когда совершал очередной поворот.
Сполдинг ни на миг не забывал о том, что ему необходимо сделать три вещи: добраться до Хендерсона Грэнвилля, переговорить с Джин и скрыться в убежище, которое, он надеялся, Джин уже подыскала. Хотелось бы еще, чтобы рану осмотрел врач. Но это уже не столь важно. Главное – выспаться. Поскольку, как было ясно ему, он ни на что не будет годен, если не отдохнет наконец.
Сполдинг вспомнил, сколь часто приходилось ему во время его пребывания на севере Пиренейского полуострова подыскивать для себя уединенную пещеру в горах. И как не раз он наваливал в кучу ветки, стараясь понадежней прикрыть ими вход в небольшую щель, где и душа его и тело могли бы обрести временный покой. Покой, столь необходимый ему, чтобы восстановить способность рассуждать обо всем здраво и объективно, без чего трудно было бы рассчитывать уцелеть в той обстановке, которая окружала его. Вот и сейчас перед ним встала та же задача – затаиться в укромном местечке, чтобы предаться кратковременному отдыху.
А завтра, уже выспавшись, он поговорит решительно с Эрихом Райнеманом. Расставит все по своим местам.
Поскольку без этого ему не подготовить заключительного раздела обвинительного акта.
– Надо найти телефон, – сказал Дэвид.
Леон кивнул.
Сполдинг попросил физика повернуть назад и отвезти его в центральный район Буэнос-Айреса. Он считал, что до того, как с военно-морской базы будет выслана группа для поиска пропавшей машины, пройдет еще немало времени, и у него, таким образом, имеются все шансы успеть сделать то, что задумал. Оранжевые эмблемы на бамперах, означающие, что машина принадлежит американцам, возможно, защитят их от излишнего любопытства буэнос-айресской полиции: американцы ведь, как многие тут полагают, любят разъезжать по ночам.
