Операция «Империал» - Александр Григорьевич Звягинцев
Администратор с профессиональной ловкостью выудила ее из паспорта и вручила кавказцу гостевую карту.
Послав на прощание блондинке воздушный поцелуй, кавказец гордо удалился, приятельски подмигнув Оболенцеву.
— Он на тебя глаз положил! — насмешливо шепнул другу Ярыгин.
— Такая жена мне не нужна! — отшутился Оболенцев.
— Напрасно, пожалеешь! — продолжал насмешничать товарищ. — Женщины от тебя уходят, а этот еще и с деньгами. Богатая невеста.
Администраторша наконец заметила, вернее, сделала вид, что только что заметила стоящих перед ней друзей.
— Вам чего? — вопросительно посмотрела она на Оболенцева, поскольку он стоял ближе к ней.
— Нам бы номер! — улыбнулся он ей.
— Номеров нет! — презрительно ответила администраторша. И голос ее неожиданно стал пронзительным и визгливым.
Оболенцев и Ярыгин, не сговариваясь, одновременно достали и предъявили администратору свои удостоверения.
Взгляд молодой женщины сразу же стал растерянным и напряженным. Быстрым профессиональным взглядом сличив фотографии с оригиналами, она внимательно изучила фамилии и должности приезжих. Особенно тщательно отнеслась к удостоверению Оболенцева, у которого в графе «должность» четко было написано: «следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР».
И страх замелькал в ее глазах, когда вспомнила, что при столь важных гостях получила взятку.
— Ой, извините! — заюлила она. — Что же вы сразу мне не сказали? Для вас, разумеется, мы сделаем исключение. Вам какой номер — подороже или подешевле?
— Подешевле! — поспешил уточнить Оболенцев, заметив, что Ярыгин тоже раскрывает рот. — Но двухместный, без соседей!
Администраторша уже нацепила дежурную улыбку и стала кокетливой и доступной. Она сразу же поспешила увеличить и без того не маленький вырез на белой с вышивкой блузке.
— Вы с какой к нам целью, если, конечно, не секрет?
— Ограбление банка! — с непроницаемым видом пробасил Ярыгин.
— Какого? — мгновенно заинтересовалась администраторша. — Почему я об этом не слыхала?
— Секретная информация! — невозмутимо врал Ярыгин.
Оболенцев укоризненно посмотрел на друга.
— Это он вас так кадрит! — заявил он администраторше. — Прибыли мы на отдых в ваш прекрасный город-курорт.
Девушка мгновенно успокоилась.
— Наш курорт самый лучший в Союзе! — гордо заявила она. — Он стоит на уровне Ниццы и прославленных итальянских курортов. Может, где-нибудь на Багамах и есть получше курорт, но для Союза — это высший класс. — И добавила без всякого перехода: — Заполните бланки, пожалуйста!
Друзья быстро, не отходя от стойки, заполнили бланки и отдали их уже нагло смотрящей на них молодой женщине.
Администраторша так же быстро заполнила две гостевые карты, вручила их друзьям и вежливо пожелала удачного отдыха. Новоявленные постояльцы так же вежливо поблагодарили ее за оказанное содействие и поспешили к лифту.
На восьмой этаж с чемоданами подниматься пешком было не самое лучшее занятие в этой жизни. Поэтому, несмотря на то, что возле лифта собралось довольно много людей, набравшись терпения, они ждали своей очереди.
Как только двери лифта плавно закрылись за ними, администраторша критически осмотрела себя в зеркальце, достала помаду, подкрасила губы и, спрятав зеркальце с помадой в модную кожаную сумочку, решительно набрала номер телефона, который знала наизусть — так часто ей приходилось им пользоваться.
— Капитана Цвяха! — требовательно попросила она довольно наглым голосом.
Ждать пришлось недолго.
— Цвях? — на всякий случай уточнила администраторша, хотя грубый и тоже наглый голос капитана спутать с другим было просто невозможно. — Тебя должно заинтересовать… Не перебивай! Не узнал, что ли? Белянка это… Ну, то-то! Слушай: из столицы прибыли двое. Приходи, узнаешь! Это — не телефонный разговор…
Девушка положила трубку и стала торопливо выписывать на листочке паспортные данные Оболенцева и Ярыгина…
Друзья, сдав гостевые карты и получив от дежурной по этажу ключи, обживали номер.
Ярыгин первым делом осмотрел телефонный аппарат и заглянул во все места, где, по его разумению, могли установить подслушивающее устройство.
— Не суетись! — осадил его Оболенцев. И шепнул тихо на ухо: — Дела обсуждать будем все равно не здесь.
— Я пошел в ванную первым! — срочно переключился Ярыгин.
— Тогда я первый ем! — вспомнил Жванецкого Оболенцев и пошел в ванную.
Пока Оболенцев принимал душ, Ярыгин обдумывал дальнейшие шаги. Он вспомнил план Оболенцева: «Сначала пляж! Все приезжие первым делом стремятся окунуться в море. И мы не будем выделяться из общей массы. Наш приезд, несомненно, вызовет кое у кого интерес. А его надо притупить».
Сумев незаметно прикрепить под стойкой администратора крошечный, но мощный микрофон, Ярыгин жаждал услышать, что там происходит. Он достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный приемник и сел в кресло, вставив в ухо наушник.
И вовремя.
Он тут же услышал возбужденный голос администратора:
— Цвях, я на их глазах оформила Миндадзе!
— Слушай, Белянка, не гони волну! — осадил ее Цвях. — Не суетись! Они на отдыхе, сама говорила. Номер ты им устроила. Предложат, обслужи по высшему классу. И язык не распускай, а то живо обратно на панель выскочишь.
— Гоги мне флакон духов подарил, при них в паспорт сунул бумажку! — продолжала уточнять администраторша.
— Ну и что? За руку тебя никто не взял? Нет! — успокоил Цвях. — Даже если будет какая-нибудь «телега», кто подтвердит? Все одно к нам, в управление, спустят.
— Береженого Бог бережет! — тревожилась администраторша.
— О Боге вспомнила, дура! — разозлился Цвях. — О Боге надо было думать раньше, когда на панель пошла.
— Все с вашей помощью, — огрызнулась Белянка.
— Заткнись! — злобно рыкнул на нее Цвях. — Забудь и думать об этом!
— Не забывается! — опять огрызнулась Белянка.
— Не забудешь, мозги вышибем! — пригрозил капитан. — У нас это хорошо получается, ты знаешь.
— Да я только так, на всякий случай, предупредить хотела, — пошла на попятную Белянка.
— Хорошо! — закруглил разговор Цвях. — Какой у них номер?
— Восемьсот двенадцатый.
— Великая Отечественная война! — захихикал Цвях. — В случае чего мы им вновь ее устроим.
— Великая Отечественная была в одна тысяча девятьсот сорок первом году! — ехидно заметила Белянка. — А в тысяча восемьсот двенадцатом году была просто Отечественная война.
Ярыгин выключил приемник.
