Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov
Капитан, мрачно глядя вдаль, вздохнул:
– Будет только хуже. Боюсь, что теперь мы сможем попасть в Россию только через дальневосточные гавани.
Эгейское море, как и все шельфовые моря, всегда было мелководным. Спад уровня мирового океана превратил его в комбинацию озёр, протоков и луж. Такая же ситуация сложилась во многих регионах мира. Суэцкий канал, Берингов, Ормузский, Татарский и многие другие проливы перестали быть судоходными. Суша соединила Чукотку и Аляску, Сахалин и континент, Кубу и Флориду, Сицилию и Тунис, Испанию и Африку, Калимантан и Австралию.
Глава восьмая
24 марта 2063 года
Москва
Точно! Солнце!
Бабушка при виде внука как всегда приветливо улыбнулась:
– Мать твоя уехала ни свет, ни заря. Не стала тебя будить.
– Куда уехала?
– На работу, в Сочи.
– Я тоже хочу в Сочи вкалывать, – мечтательно констатировал Яр. – Что так вдруг?
– Не говорит. Что-то важное. Хотела меня с собой забрать. Но я отказалась. Говорю, кто за Славиком будет присматривать?
Внук заботливо поправил на постели бабушки одеяло:
– Я не против, присматривай. Там последний кусочек лимона остался. Заварить чай?
– Не трогай его. Лучше старый жени.
– Там уже нечего женить: ни цвета, ни запаха.
– Да? Жаль. Думала протяну удовольствие.
– Бузгаешь пустое, а остатки лимона в это время плесневеют.
– Смеёшься? В квартире десять градусов. Он скорее замёрзнет. Ладно, заваривай, – она ласково пошлёпала морщинистой ладонью по руке Ярослава.
Вернувшись с чашкой, внук спросил:
– Может, оставшийся кипяток в грелку?
– Я не замёрзла. Лучше скажи: чего ты там всё утро кряхтел и сверлил?
– «Кряхтел»? – удивился внук. – А да, кряхтел. Правда, сам я этого не слышал. Увлёкся.
– Чем?
– Принёс домой новый материал.
– Поздравляю. Получилось?
Ярослав неопределённо покачал головой:
– И да, и нет, – вопрошающий взгляд бабушки продолжал его зондировать, поэтому он расшифровал: – Ты же знаешь, что из всего института здесь остались только Машка, Вит и я. Остались мы лишь для того, чтобы закончить опыты с нашим новым продуктом.
– Знаю, естественно, – бабушка вздохнула при этом. – Полимерные материалы с повышенными криогенными свойствами. Очень важная насущная тема.
– Ну, да. Замена резиновых прокладок, на наши, морозостойкие, было бы для меня хорошим итогом трёхлетнего упорного труда. Но, увы…
– Не получилось? – расстроилась бабушка.
– Получилось то, что получилось. Нет теперь лаборатории.
– Как «нет»?
– Так. Рванула. Гидраты.
– Никто, хоть, не пострадал?
– Бузмаков маленько штаны испачкал, – усмехнулся внук, – Спасибо, что живой.
– И чего ты кряхтел?
– Пытался приспособить ручку от старого зонтика к нашей субстанции. Но материал такой – ни отрезать, ни оторвать. Даже сверлится с трудом. Три алмазных сверла загубил, пока маленькую дырочку протюкал.
– А что за «субстанция»? – заинтересовалась бабуля.
Внук сбегал в свою комнату и вернулся с синеватым клубком:
– Во! Представляешь, какая странная вещь получилась. Если этот материал попадает в электрическое поле, он приобретает первоначальную форму застывания. В нашем случае он сформировался на поверхности сферического сосуда. Хочешь, фокус покажу?
– Валяй! – бабушка с трудом оторвала шею от подушки. – Ну-ка, подложи мне под голову!
Через пару минут внучок при помощи реостата аккуратно развернул сжавшийся клубок удивительного материала в сияющую блеском зеркального отражения полусферу.
– Ого! – восхитилась бабушка. – Прям, как солнце сияет.
– «Солнце»? – машинально повторил Ярослав. – Точно! Солнце!
Глава девятая
24 марта 2063 года
США, штат Флорида, Майами
Любознательный эксперимент закончился
Стэн Мак-Корми уже неделю не выходил из дома. Он не отвечал на звонки и на запросы по почте. Целую неделю ничего не ел. Только кофе, виски и гаванские сигары. Стэн даже не заметил, что пролетела целая неделя. Что такое неделя? Да и к чему? Всё суета. У него нет перспектив. Нет перспектив у его семьи: дочери, сына, жены. Да что там! У всей страны впереди полный ноль. Абсолютный ноль. Холодный, бесперспективный абсолютный ноль. Земля превратится в снежный ком. Погибнет всё живое. Нет, возможно останутся простейшие формы жизни. Но многоклеточные вымрут абсолютно все. Да и плевать ему на многоклеточные. С венца Статуи Свободы плевать. На всё плевать. Это ничего не изменит…
Обезьяну можно научить петь. Но это не искусство. Это уличный цирк. Обезьяну можно научить считать. Но это не наука. Это любознательный эксперимент. Наша цивилизация – это чей-то любознательный эксперимент. Отогрели, откормили, научили петь и считать. Посмотрели, что наворотили за эти 12 тысячелетий тепла. Порадовались, посмеялись, похлопали в ладоши. А теперь всё! Любознательный эксперимент закончился.
В научный центр, которым руководит Стэн, стекаются все данные об изменениях температуры воздуха, воды, силе основных течений нашей несчастной планеты. Да, «несчастной». Почему история цивилизованной жизни на земном шарике оказалась столь короткой? Неужели это закон космических масштабов? В молодости он, как и большинство сверстников беспрекословно верил, что вскоре человечество вырвется за пределы земной биосферы. Он очень надеялся, что новая история будет писаться не перечислением войн, не описанием взлётов и падений империй, а осуществлением колонизации новых и новых планет и галактик. Но всё это оказалось пустыми мальчишескими фантазиями. А теперь в истории земной цивилизации поставлена жирная точка. Развитие цивилизации пришло к естественному концу. Да, к «естественному». Все данные говорят о том, что новый ледниковый период нельзя сравнивать с любыми оледенениями, которые системно чередовались в кайнозойскую эру. Да, в ту эпоху оледенения происходили систематически и некоторые из них продолжались до 300 тысяч лет. Но любое кайнозойское оледенение оставляло шанс на выживание. Ледниковые покровы планеты увеличивались в несколько раз. В той же Европе появлялись могучие ледовые панцири, сравнимые по толщине с ледниковым покровом Антарктиды. Но жизнь в эти суровые времена не прекращалась. Она существовала и даже процветала в более низких широтах. Жизненное пространство сужалось, но не исчезало вовсе. Да, при подобном сценарии развития нового ледникового периода человечеству грозил голод, мор и войны. Но не смерть. Не вымирание. Не исчезновение. Когда началось резкое похолодание, у Стэна вскоре исчезли все сомнения: грядёт новая Ледниковая эпоха. Тёплый межледниковый период, как это было не раз в истории планеты, закончился. Что бы ни говорили апологеты теории глобального потепления, наступление нового ледникового периода неизбежно. Это закон. Космический закон возникновения, жизни и смерти любых звёздных систем. И Солнце в данном случае не исключение. Ему суждено погаснуть. Не сейчас, не скоро, но неизбежно суждено. Но Мак-Корми никак не мог предположить, что развитие нового ледникового периода пойдёт по самому удручающему сценарию. По сценарию, который уже осуществлялся на Земле. Подобное катастрофическое событие имело место в истории планеты. Произошло оно в эпоху Криогения неопротерозойской эры. Начался этот период более 800 млн лет назад и длился целых двести миллионов лет. Тогда вся Земля покрылась сплошным ледяным одеялом. Она стала белой. Не было ни суши, ни океанов. Тишь, да гладь. Даже облаков не было. Только мороз. Мороз, мороз и ничего другого. Не было умеренного, тропического или экваториального пояса. Жизнь не могла существовать даже на экваторе, так как условия в те временна
