Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 6
– Что с армией? Где советники, что с аппаратом военного советника?
– Не могу знать, господин контр-адмирал.
Об этом – узнали потом. Главный военный советник погиб, исполняющий обязанности дежурный офицер не нашел ничего более умного – как вызвать в Тегеран весь советнический аппарат для получения указаний, как действовать в новой обстановке! То есть он, своим волевым решением оголил воинские части, оставил их без советнического пригляда и помощи! Это в ситуации, когда местный комсостав кто тайно власть ненавидит, кто доносы друг на друга строчит! Удивительное по глупости решение! Потом, когда все собрались в Тегеране – стало понятно, что ситуация уже идет вразнос. Несколько советников попытались выехать в расположенные у Тегерана части, прежде всего, гвардейские части – и пропали с концами. Потом выяснилось, что их растерзала разъяренная солдатня – агитаторы Махди уже там побывали. Дежурный в критической ситуации полностью потерял контроль над обстановкой, не смог поставить боевые задачи подчиненным ему частям – а у него были под рукой три усиленные дивизии! Эти дивизии так и не смогли выдвинуться к Тегерану для наведения порядка – хорошо что хоть сумели занять оборону, а один из командиров дивизий по собственной инициативе выдвинул усиленную полковую группу и без потерь занял базу "Тегеран-Мехрабад", тем самым обеспечив нам плацдарм чрезвычайной важности и прекрасную эвакуационную площадку. Когда же из Санкт Петербурга в ответ на панический запрос пришел приказ вскрыть конверт N … (он лежал в сейфе, и никто не запрещал вскрыть его и без запроса в Санкт Петербург) и действовать в соответствии с планом развертывания при чрезвычайной ситуации – время было уже потеряно. Это тоже особенность Востока – здесь всегда присоединяются к сильному, кем бы он ни был. Если бы дежурный немедленно вскрыл пакет, приказал бы одной из дивизий сделать то, что она сделала – обеспечивая безопасность расположения, выдвинуться и захватить базу "Тегеран-Мехрабад" для обеспечения переброски в страну дополнительных сил, остальным двум – оставив в расположении по полку, двумя оставшимися на бронетехнике броском выдвинуться к Тегерану, занять и обезопасить ключевые точки города… все могло бы быть по-другому. Увидев силу и решительность русских, многие офицеры присоединились бы к ним, присоединились бы части, прибывшие в город на парад. Но дежурный не нашел ничего лучше как отдать инициативу противнику, запросить Санкт Петербург и потерять на этом время, а потом – вместе со своим аппаратом уносить ноги в Мехрабад, поближе к площадке для эвакуации. Воистину, ни один предатель не сотворит такое, что может сотворить трус и дурак.
Тем временем, взбунтовались собранные для парада части – а это была немалая сила. После убийства шахиншаха на глазах у всех, после гибели командного состава армии, жандармерии – не нашлось никого толкового, кто бы смог принять командование, и при этом был бы авторитетом для нижних чинов. Их никто никуда не отвел – они так и сгрудились на площади, где должен был проходить парад. Потом появились агитаторы Махди, пошли слухи, что русские убили шахиншаха Мохаммеда, потом похитили принца Хусейна и тоже его убили, расстреляли в посольстве (о гибели Хусейна уже знали!!!). Взволновались нижние чины, тут же пошли разговоры про Коран, про грехи, про второе пришествие Махди, про его карающий меч. Потом, очень своевременно появилась пленка , записанная очень хитро. Махдистов стало все больше и больше, люди концентрировались у площади, кое-кто призывал перебить всех солдат, потому что народ немало натерпелся от армии – но махдисты громогласно выступили на защиту солдат, сказав, что они не виноваты в преступлениях режима, и убийство солдат будет противно Аллаху. К утру на площади все нижние чины перешли на сторону мятежа, часть офицеров была перебита ночью, оставшиеся так же перешли на сторону мятежа. Ни в одной боевой машине не было боеприпасов – но тут кто-то очень умный и прозорливый организовал их подвоз из разграбленного ночью городского арсенала. В итоге – к двенадцати часам дня в городе у махдистов была хорошо вооруженная усиленная артиллерией и танками дивизия…
– Хорошо, господин майор. Обеспечивайте эвакуацию.
– Есть! Разрешите идти?!
– Идите…
Варфоломей Петрович неодобрительно посмотрел морпеху вслед, но так ничего и не сказал. В дверях стоял уже другой посетитель. Даже двое – командир охраны и фельдфебель.
– Павел Васильевич скоро придет, вам надо лежать. Не стоит принимать посетителей.
– Отлежимся… – попытался пошутить я – на том свете. Иди сюда, добрый молодец. Докладывай.
– Фельдфебель Горбец, Ваше Высокопревосходительство
– Какой полк?
– Павловский, Ваше Высокопревосходительство.
– Из гренадеров значит.
– Так точно, Ваше Высокопревосходительство
– Без превосходительств. Ты стрелял по шоферу?
Добрый молодец опустил глаза в пол
– Так точно, ваше…
– Не бойся. Ты правильно поступил, он расстрелял бы нас всех, и тебя в том числе.
– Так точно…
– Рассказывай, как было.
– Ну… так, вы подъехали на машине, капитан приказал мне и фельдфебелю Иващенко вас встретить, проводить до здания. Вы вышли, сказали, что помочь надо. Иващенко побежал дверь открывать, она тяжелая зараза. Вы из машины этого… раненого вытащили, которого похоронили потом. Я за машиной не следил, там же только шофер был, ваш шофер, я точно видел.
– Это он и был. Дальше.
– Потом… стрельба, вы упали, я развернулся и по машине… очередью. Потом Иващенко к вам подбежал, вы на ступенях лежали рядом с этим… Потом носилки… в посольство вас потащили. Мы думали….
– Шофер мой… Ты его насмерть?
– Так точно.
– Сразу насмерть? Говори честно.
– Ну… не сразу. Почти сразу умер, Ваше Высокопревосходительство.
– Ты что-то слышал? Ты был рядом, когда он умер?
– Так точно. Я в машину сунулся, чтобы пистолет у него забрать… змея, еще бы раз выстрелить мог. Или гранату взорвать.
– Он что-то говорил?
– … Так точно… одно и то же повторял.
– Что? Вспоминай.
– Он одно и то же твердил. Аллах акбар, Махди рахбар. А потом умер. Сразу…
За мной пришли через два часа, все эти два часа были наполнены опасным качанием люстры на потолке моего служебного кабинета да воем турбин вертолетов. Судя по всему – нам, как суверену этой страны пришлось взять на себя эвакуацию не только собственных граждан – но и граждан третьих стран, пожелавших эвакуироваться. Как я потом узнал – эвакуацию на этом этапе обеспечивали двенадцать вертолетов Сикорского, все тяжелые, авианосной авиации. Из них восемь работали "на коротком плече", вывозя людей из Тегерана в аэропорт Мехрабад, чтобы там пересадить их на самолеты военно-транспортной авиации, еще два – курсировали между Тегераном и авианосной группировкой, состоящей из атомного авианосца "Николай Первый", большого десантного корабля "Сибирь"*, среднего десантного корабля "Капитан Николай Щербаков", ракетного крейсера "Лютый" и четырех эсминцев. Последний рейс все вертолеты должны были сделать длинным, все десять, на десантное соединение, вывозя нас и морских пехотинцев, обеспечивающих эвакуацию.
Мне вдруг пришло в голову, что с нашей эвакуацией русских в обезумевшем городе не останется.
Пришла целая делегация – Павел Васильевич, посольский доктор, абсолютно чеховский персонаж, напяливший зачем-то камуфляж, но оставшийся при своем большом кожаном саквояже, майор Пескарев и еще двое морских пехотинцев с алюминиевыми раскладными носилками. У всех, даже у доктора – было оружие.
– Это кто вас так… – доктор безошибочно повернулся к Пескареву
– Павел Васильевич… я приказал.
– Приказывать будете, как выздоровеете. Пока что я приказываю – доктор привычно приложил руку ко лбу, потом начал считать пульс.
– Долго мне так лежать?
– Если глупить не будете – через пару недель встанете. Пока с палочкой походите, через месяц и ее бросите. Чудак-человек – доктор обращался со всеми без малейшего чинопочитания – вы ведь в рубашке родились. Еще немного правее – и до конца жизни в инвалидной коляске катались бы. А выше – остались бы без легкого. Нормально, перекладывайте! Осторожнее. И никаких!
О чем говорил доктор – я понял. Многие офицеры, даже раненые, считали ниже своего достоинства покидать поле боя лежа на носилках, пытались выходить сами, опираясь на своих солдат – иногда это плохо кончалось, но вот такие были русские офицеры…
В коридоре посольства было пыльно, дымно, шумно, свет не горел. Стекла выбиты, у цоколя второго этажа – наспех сооруженная баррикада и у нее пулеметный расчет, видимо до подхода морской пехоты готовились к штурму здания. Дым – оттого что жгут документы, шифровальную аппаратуру должно быть уже уничтожили. Что будет с посольством, когда мы покинем его – не знаю…
