Покушение на Леди. Выкуп Кинга. Под утро - Эван Хантер
Другой чек шел под номером 007, двенадцатого июля он был выписан на имя Марты Феделсон.
Мисс Феделсон поправила очки и воззрилась на чек. Потом отодвинула в сторону бумаги, что занимали весь ее столик в кабинетике-конурке, положила чек перед собой, склонилась над ним и принялась внимательно изучать.
— Да, — сказала она. — Этот чек был выписан на мое имя. Клаудия Дэвис выписала его прямо здесь, в этом кабинете. — Мисс Феделсон улыбнулась. — Если это можно назвать кабинетом. Стол да телефон. С другой стороны, я ведь только начинаю.
— Вы давно работаете в бюро путешествий, мисс Феделсон?
— Полгода. Очень довольна.
— Мисс Дэвис раньше вашими услугами пользовалась?
— Нет. До этого — ни разу.
— Вас ей кто-то порекомендовал?
— Нет. Она нашла меня в телефонной книге.
— И попросила вас организовать ей поездку, так?
— Да.
— А этот чек? Он за что?
— Ее авиабилеты, залоговые суммы в гостиницы.
— В какие гостиницы?
— В Париже и Дижоне. А потом еще и в Лозанне, в Швейцарии.
— Она собиралась в Европу?
— Да. Из Лозанны хотела ехать на итальянскую Ривьеру. Эту поездку тоже я для нее готовила. Транспорт, гостиницы, все такое.
— Когда она собиралась ехать?
— Первого сентября.
— Тогда ясно, откуда чемоданы и одежда, — рассуждая про себя, произнес вслух Карелл"
— Простите? — не поняла мисс Феделсон, она улыбнулась и приподняла брови. '
— Нет, нет, ничего, — спохватился Карелла. — Что вы можете сказать о мисс Дэвис?
— Ну, даже не знаю. Она ведь была здесь только один раз. — Мисс Феделсон на минуту задумалась, потом сказала — Она вполне могла быть хорошенькой, если бы постаралась, но, видно, это ее не волновало. Волосы короткие и темные, а сама какая-то… замкнутая, что ли. Когда пришла сюда, даже темные очки не сняла. Может, просто застенчивая. Или 'испуганная. Не знаю. — Она снова улыбнулась. — Я вам хоть как-то помогла?
— Теперь мы по крайней мере знаем, что она собиралась за границу, — сказал Карелла.
— Сентябрь — отличное время для поездки, — откликнулась мисс Феделсон. — Все туристы уже разъезжаются по домам. — В голосе ее слышалась легкая зависть.
Поблагодарив ее, Карелла вышел из маленького кабинетика, где на заваленном бумагами столе лежали рекламные проспекты.
ГЛАВА VI
Чеки были на исходе, и на исходе были идеи. Получалось, что девушка искала спасения в бегстве, хотела спрятаться, но от чего ей было бежать, по какому поводу прятаться. В лодке Джози Томпсон была одна. Дознание решило, что произошел несчастный случай. Страховая компания признала требование Клаудии вполне законным и выдала ей чек, погасить который девушка могла в любой точке земного шара. И все-таки она пыталась спрятаться, убежать, и Карелла не мог понять, в чем тут дело. И что прикажете делать дальше?
Он вытащил из кармана список оставшихся чеков. Сапожник Клаудии, парикмахер, цветочник, кондитерский магазин. Все это не серьезно. А оставшийся чек на конкретного человека предназначался Дэйвиду Облински, номер чека 006, выписан 11 июля на сумму 45 долларов 75 центов.
Перекусив в половине третьего, Карелла поехал в город. Облински он нашел в закусочной около автостанции. Облински сидел на высоком стуле у стойки и пил кофе. Он предложил Карелле сесть рядом, и тот согласился.
— Значит, вы меня по этому чеку нашли, да? Мой номер телефона и адрес дала телефонная компания, да? А ведь меня в телефонной книге нет. И давать мой номер они не должны.
— Ну, они пошли нам навстречу, потому что мы все-таки < полиция.
— А если полиция попросит номер телефона Марлона Брандо? Как думаете, дадут или нет? Да нипочем не дадут. Не нравится мне это. Нет, сэр, не нравится, и все тут.
— Чем вы занимаетесь, мистер Облински? Почему вашего номера нет в телефонной книге? На это есть причина?
— Такси вожу. А причина, ясное дело, есть. Если твоего номера нет в телефонной книге, это сразу прибавляет тебе веса. Вы разве не знали?
Карелла улыбнулся.
— Не знал.
— Так знайте.
— Почему Клаудия Дэвис дала вам этот чек? — спросил Капелла.
— Ну, я работаю на таксомоторную компанию здесь, в городе. А в свои выходные или в субботу с воскресеньем обычно вожу пассажиров в поездки подлиннее, понимаете? За город, в горы, на пляж, кому куда надо. Мне все равно. Отвожу, куда скажут.
— Понятно.
— Ну вот. Как-то в июне, в начале месяца, мне позвонил один кореш с Треугольного озера и говорит: есть богатенькая бабенка, нужно отогнать ее «кадиллак» обратно в город. Если я прикачу туда на поезде и отгоню назад ее тачку, заработаю тридцать долларов. Я сказал ему: нет, извините. Сорок пять — другое дело. Я знал, что деваться ему некуда. Он уже сказал мне, что пытался подрядить местных водил, но тащиться в город никто не пожелал. Короче, обещал поговорить с ней и перезвонить. И перезвонил — а на телефонную компанию у меня, между прочим, большой зуб. Не должны они давать мой номер первому, кто попросит. А будь на моем месте Дорис Дэй? Думаете, ее номер они кому-нибудь бы дали! Нет, я им этого прощать не намерен.
— Он вам перезвонил, и что было дальше?
— Сказал, что она готова заплатить сорок пять, но надо подождать с деньгами примерно до июля, она пришлет мне чек, сейчас у нее со средствами туговато. Ну, я решил, какого черта, едва ли меня станет надувать дамочка, которая гоняет на «кадиллаке» 1960 года. До июля прокатим ее в долг. Но я еще сказал ему, раз так, пусть оплатит и дорожный налог за обратный путь, хотя обычно я с клиентов этого не спрашиваю. Вот вам и семьдесят пять центов. Дорожный налог.
— Значит, туда вы поехали поездом, а оттуда вывезли мисс Дэвис на ее «кадиллаке», верно?
— Угу.
— Наверное, она была в тяжелом состоянии?
— Чего?
— Ну, была не в себе.
— Это как?
— Не знаю, в истерзанных чувствах. Плакала. В истерике билась.
— Не сказал бы. Нет, она была в норме.
— Я имею в виду… — Карелла заколебался. — Сама-то ведь она машину вести не могла.
— Угу, это точно. Потому меня и наняла.
— Но это значит…
— Нет, не потому, что она была не в себе или что-то такое.
— А почему же? — Карелла нахмурился. — Багажа было много? Ей с багажом ваша помощь требовалась?
— Это да. Ее багаж и се двоюродной сестры. Та ведь утонула, вы же знаете. . .
— Знаю. .
— Но с багажом ей мог помочь кто угодно, — сказал Облински. — Нет,
