Алексей Макеев - Потерянный родственник
Глава 4
В редакции журнала "Копилка" Гуров пробыл недолго. Его довольно любезно приняли и легко согласились поделиться сведениями о своем внештатном сотруднике. Впрочем, оказалось, что за последний год Перфилов только единожды выполнял задание для "Копилки".
– Скажу вам откровенно, – признался Гурову редактор. – У нас были временные трудности. Финансовые, разумеется. Иных трудностей я просто не признаю. Но эти затруднения спровоцировали временный отток кадров. Перфилов всегда работал только при условии гарантированной оплаты. Я не могу его за это осуждать. Рыба ищет где глубже… Одним словом, наши пути разошлись – уж не знаю, надолго ли. Но если вы хотите найти Перфилова, попробуйте заглянуть в модельное агентство "Фламинго-Вигос". Они сейчас на подъеме, и Перфилов пашет там, я слышал, не покладая рук – портфолио и прочие дела…
Редактор заодно попытался ненавязчиво поинтересоваться у Гурова, по каким причинам уголовный розыск вдруг заинтересовался художественной фотографией, но Гуров не стал удовлетворять его любопытство, а немедленно отправился по указанному адресу и, к полному своему удовлетворению, без особых проблем добился в офисе "Фламинго" приема у заместителя по менеджменту, хотя, судя по некоторой нервозности в поведении господина Фреймана – так звали заместителя, – встреча с представителем власти не слишком его вдохновляла.
Он принял Гурова в просторном светлом кабинете, из окна которого просматривалась симпатичная панорама Краснопресненской набережной. Сам заместитель оказался жизнерадостным мужчиной лет сорока, с румяным лицом, с которого не сходила понимающая улыбка, и черными вьющимися волосами, похожими издали на парик из бархата. Он держался нарочито свободно, а в своем казенном гостеприимстве был даже навязчив. Гурову с большим трудом удалось остановить перечисление напитков, которыми хозяин кабинета намеревался попотчевать гостя, и направить беседу в деловое русло.
– Благодарю вас, ничего не нужно, господин Фрейман, – решительно заявил он. – У меня очень мало времени, и мне хотелось бы потратить его с максимальной отдачей. Сразу хочу объясниться – претензий к вашему хозяйству никаких не имею. Это чтобы предупредить неверные толкования. Вы, наверное, сейчас гадаете, чем провинилась ваша фирма? Можете успокоиться – меня в данном случае интересует лишь один человек, который делает для вас фотографии. Не знаю, правильно ли я определяю его функции, но надеюсь, вы меня поняли.
– Ага, вас интересует кто-то из наших фотомастеров! – с энтузиазмом вскричал Фрейман, которого, кажется, не слишком-то успокоили заверения Гурова. Во всяком случае, его прищуренные хитроватые глаза смотрели по-прежнему недоверчиво и с иронией. – Должен заметить, у нас их несколько. Трое в штате и еще трое как бы на подхвате, понимаете? Иногда мы им платим, иногда платят спонсоры, которые намерены раскрутить какую-то девочку… Наверное, какие-то проблемы с налогами, верно? Должен сказать, что бухгалтерия нашей фирмы совершенно прозрачна, а что касается как бы личных инициатив со стороны некоторых моделей…
– Я уже предупредил, – сухо сказал Гуров. – Меня не интересует ваша бухгалтерия. Я представляю уголовный розыск. И меня интересует конкретный человек. Фамилия его Перфилов.
– Та-ак! – протянул Фрейман, ероша бархат у себя на голове. – Значит, Перфилов… Наверное, этого следовало ожидать. Люди, которые имеют проблемы с алкоголем, рано или поздно будут иметь их везде. Что натворил этот человек?
– Вообще-то мы договорились, что на вопросы будете отвечать вы, – напомнил Гуров. – Был бы очень признателен, если бы вы придерживались договоренностей.
– Ага, понимаю! – почти радостно воскликнул Фрейман. – Чисто машинально вырвалось. Но что бы вы хотели узнать об этом человеке, что бы знал я?
Гуров невольно усмехнулся.
– Мы не будем говорить о криминале и мрачных тайнах, – сказал он. – Меня интересуют бытовые подробности. В частности – круг знакомых господина Перфилова, его образ жизни, места работы… И еще – когда в последний раз Перфилов появлялся у вас в фирме?
Фрейман откинулся на спинку кресла, задумчиво пожевал пухлыми губами. Он по-прежнему опасался, как бы не ляпнуть невзначай что-то такое, что выставит его в невыгодном свете перед представителем власти. Должно быть, какие-то грешки за ним водились. Поэтому отвечал он осторожно, взвешивая каждое слово:
– Прямо скажу, в личную жизнь людей, работающих у нас, вмешиваться не считаю возможным. Понимаете, мне важно, чтобы человек был профессионалом. Главное – бизнес. Если отвлекаться на всякие мелочи… Перфилов – прекрасный фотограф. Мне этого достаточно, понимаете? То есть меня не интересует – ходит ли он в церковь, на футбол или же в кабак… По этой же причине меня никогда не интересовал круг знакомых моих работников.
– Однако о пристрастии Перфилова к алкоголю вы сами упомянули, – напомнил Гуров.
– Упомянул, да. Некоторые вещи невозможно скрыть, как ни старайся… Но на производственном процессе это почти не отражалось. Перфилов умел собраться в нужный момент, понимаете? Хотя периодически позволял себе расслабиться, и очень крепко, говорят, расслабиться…
– Говорят… – повторил Гуров. – Значит, кто-то здесь знает Перфилова ближе, чем вы?
– Естественно, – кивнул Фрейман. – Приятельских отношений я с ним не поддерживал. Это вам лучше обратиться к Сергею. Это еще один наш фотограф. У них с Перфиловым были общие интересы, и не только в смысле работы, по-моему. Вы можете поговорить с ним прямо сейчас. Я позвоню?
– Да, пожалуйста. Только сначала ответьте на вопрос, который не касается приятельских отношений. Когда Перфилов последний раз появлялся в фирме?
– А, ну да! – будто проснувшись, воскликнул Фрейман. – Как же, конечно! Вот здесь у меня даже записано – Перфилов, пятнадцатого сентября. Он был здесь, но очень недолго. Получил гонорар и смылся. Когда он срывал куш, то обычно день-два предавался, как он выражался, "вакхическим пляскам". Но теперь его что-то уж долго не видно… – Тут Фрейман исподволь взглянул на Гурова в надежде, что тот все-таки хотя бы жестом прояснит причины такой невидимости, но Гуров сделал вид, что ничего такого не заметил.
– Не заметили, какое у него было настроение? – спросил он.
– Настроение! – снисходительно отозвался Фрейман. – Лучше вспомните, какое у вас бывает настроение, когда в кассе дают бабки. Приподнятое было у него настроение, уверяю вас. Более чем.
– Вы уверены? Может быть, вы ошибаетесь? Припомните! Не показался Перфилов вам в тот день озабоченным, встревоженным?
– Что вы мне будете говорить! Перфилову не о чем было тревожиться. Признаться, я вообще не помню, чтобы он о чем-то тревожился. Не такой это был человек.
– Значит, пятнадцатого сентября Перфилов ни о чем не беспокоился, получил деньги и ушел, – констатировал Гуров. – Куда он отсюда направился, не знаете?
Фрейман развел руками, а потом потянулся за телефоном.
– Я все-таки приглашу Сергея, – доверительно сказал он. – Тот лучше ответит на ваши странные вопросы, если на них вообще в принципе можно ответить, господин полковник.
Глава 5
– Не огорчайся, лапуля! – донесся из ванной сочувственный Ленкин голос. – Ты ни в чем не виноват. Тебе просто надо хорошенько отдохнуть. Мужчины ужасно нежные существа! Любая неприятность выбивает их из колеи. Не бери в голову!
Перфилов услышал, как с шумом обрушилась на дно ванны вода, и подруга, напевая что-то вполголоса, начала плескаться под душем. Он скорчил кислую рожу и с отвращением посмотрел на свой голый дряблый живот и на то, что располагалось несколько ниже и, по идее, должно было составлять его гордость, а сегодня явилось причиной бесконечного позора. Он только что попытался заняться с Ленкой любовью, но потерпел сокрушительное фиаско. Он ничего не смог. Такое случилось с ним впервые в жизни.
Ленку он выбрал после долгого и мучительного раздумья. Разумеется, имелись и другие варианты – можно было отсидеться несколько дней в месте и поинтересней, но в конце концов Перфилов остановил свой выбор именно на Ленке. Она была добра, отзывчива и неприхотлива. Правда, у нее имелось множество недостатков, которые могли порой довести до белого каления – она была наивна, как ребенок, обожала кроссворды и песни группы "Руки вверх", могла за один присест съест кило конфет и звала всех мужчин "лапулями" – но деваться было некуда. О связи Перфилова с Ленкой знали очень немногие. Можно сказать, не знал почти никто, и это было огромным преимуществом. Во всех прочих местах, где он привык бывать, его могли запросто разыскать. Не сразу, конечно, но ему вряд ли станет легче, если преследователи задержатся на день-другой.
Перфилов со стоном откинулся на подушки и натянул на себя одеяло. В какую такую историю он влип? – сверлила голову мысль. Теперь еще Марина! Он едва не упал в обморок, когда услышал про это убийство. Ужас! Ужас, который окружает его со всех сторон. Марину, конечно, до слез жалко, но она сама виновата – ведь он ей велел сразу вызвать милицию, а она заупрямилась по своей бабьей привычке, и вот результат. А ведь задержись он еще на минуту, и его бы изуродованный труп рядом с телом Марины… Мысль об этом леденила душу.
