Алексей Макеев - Таежная полиция
Трое рабочих еще раз повертели найденный коричневый кейс, повстряхивали его, пытаясь определить, что там такое тяжелое внутри. Вскоре тележка скрылась за поворотом. Минут через тридцать за небольшим оврагом в этом же месте остановился неприметный «уазик». Трое мужчин выбрались из машины и стали пробираться к железнодорожному полотну. Чертыхаясь я матерясь, они выбрались из овражка и подошли к насыпи.
– Вот он, 321-й, – кивнул на километровый столбик один из них. – Справа по ходу поезда. Давайте, с интервалом в три метра и туда.
– А если его выбросили чуть раньше? – с сомнением спросил второй, озираясь по сторонам.
– Ладно, чтобы наверняка, захватим еще метров сорок до столба, – согласился первый, который был, наверное, старшим.
Мужчины вернулись немного назад, спустились с насыпи и растянулись в линию, перпендикулярную железнодорожному полотну. Медленно, внимательно осматривая придорожные кусты, промоины, они двинулись цепью вперед. Примерно через час они вернулись такой же цепью, но уже прочесывая кустарник гораздо дальше от насыпи.
– Черт! Тут такая глухомань, куда он мог деться? – ругался старший, отряхивая штанину джинсов, измазанную в грязи.
– Да, красть тут некому, – поддержал шефа другой мужчина. – Тут до ближайшего населенного пункта километров десять. И места не грибные.
– Ну не испарился же он? – раздраженно спросил третий. – Слушайте, а у железнодорожников ведь есть какие-то службы, которые осматривают полотно, обходчики какие-нибудь… Может, они тут были, подобрали? Мы подъехали спустя час с небольшим после поезда.
– Может, ты и прав, – согласился старший. – А может, он отлетел и упал в овраг.
– Ага, за подножку вагона зацепился, – хмыкнул третий.
– Останешься здесь, – велел старший. – Мы тебе организуем каких-нибудь солдат с полсотни человек. Прочешешь тут все вдоль и поперек. И не отходи отсюда ни на шаг. А мы проверим твой вариант с железнодорожниками.
– Сигарет оставьте! – крикнул мужчина вслед двум своим товарищам, спускавшимся в овраг. – Моя идея, мне же и торчать.
Из-за кустов вылетела пачка сигарет и упала в траву.
– И на том спасибо, – проворчал человек. – Как говорится, инициатива наказуема исполнением.
Два грузовых «Урала» остановились на грунтовке за оврагом часа через полтора. Прапорщик вывел солдат к железнодорожному полотну, поздоровался с ожидавшим его мужчиной. Потом развернул свое войско и несколько раз прочесал километровую полосу вдоль полотна шириной едва ли не метров в сто. Поиски никаких результатов не дали…
* * *Большим сюрпризом для обитателей третьего купе было появление утром следующего дня проводницы вагона и молодого лейтенанта полиции. Гуров, после обилия выпитого пива, промучился половину ночи. Чувствуя, что мочевой пузырь скоро лопнет, он не мог заставить себя слезть с полки и пойти в туалет. Сейчас, еще немного, вот-вот встану. Иногда спросонок, как бы сильно ни хотелось в туалет, очень трудно заставить себя подняться. И не спишь толком, и встать лень.
Наконец терпение иссякло. Сыщик понял, что лучше пересилить себя и сходить, чтобы потом еще пару часиков спокойно поспать. Он спустился на пол, машинально глянул на часы, потом в окно. Было половина пятого утра, а поезд тихо вползал на какой-то полустанок и явно намеревался остановиться. Гуров тихо выругался. Раз остановка – значит, туалеты заперли. Придется терпеть минут пять, десять или больше.
Выйдя в коридор, сыщик посмотрел по сторонам. Тихо, все двери купе закрыты. Справа в тамбуре, ближнем к проводникам, лязгнули двери. Поезд дернулся еще дважды и остановился. Гуров тяжело вздохнул и облокотился на поручни под окном. Надо терпеть. Лев машинально прислушивался к голосам, которые доносились из тамбура. Сначала он узнал голос проводницы, потом прозвучал мужской голос. Наверное, новый пассажир, решил Гуров.
Однако через пару секунд в дверях вагона показался молоденький лейтенант полиции. В одной руке лейтенант держал черную папку для бумаг, а во второй… коричневый кейс Татьяны.
– Вот как раз и гражданин из этого купе, – возникла за спиной полицейского проводница. – Хорошо, стучать не надо.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался лейтенант. – Ваша спутница еще спит? Давайте пройдем в купе.
Все трое ввалились в тесное помещение, и полицейский сразу стал трясти за плечо Татьяну, которая спала на одиннадцатом месте. Девушка сразу же проснулась, ойкнула и мгновенно села на своей полке, испуганно вдавившись спиной в стенку. Увидев проводницу и Гурова, она быстро пришла в себя, а когда увидела еще и кейс, то испуг на ее лице сменился радостью.
– Ой! Мой кейс нашелся? Откуда?
– Вы можете подтвердить, что это именно ваш кейс? – строго спросил полицейский.
– Конечно, – спуская ноги с полки, ответила Татьяна. – Я знаю, что в нем, и кодовый замок… Его не открывали? Это что же, там все цело?
Процедура вскрытия прошла в полной тишине. Татьяна покрутила колесики кодового замка, и перед глазами лейтенанта предстали перечисленные хозяйкой бутылки, рюмки и бокальчики. Тут же был заполнен соответствующий протокол с перечислением понятых, в котором по просьбе полицейского Татьяна приписала, что претензий ни к кому не имеет. Гуров хмыкнул на этот счет, но от комментариев воздержался. Линейный отдел транспортной полиции не собирался расследовать эту кражу и умывал руки. Ну и черт с ними, решил сыщик. Вот только рассказ лейтенанта о том, что кейс был найден возле железнодорожного полотна и что, следовательно, злоумышленники выбросили его из поезда, заставил Гурова крепко задуматься.
Честные железнодорожники, которые нашли кейс, не стали его уродовать, пытаясь вскрыть, а вернули через дежурного по станции в поезд – это хорошо. Есть на Руси еще честные люди. Но зачем красть, чтобы выбрасывать?
Лейтенант покинул вагон, и поезд, задержав его на лишние пятнадцать минут, отправили. Гуров дорвался наконец до туалета…
Блаженное состояние располагало к тому, чтобы вздремнуть еще пару часиков, но мозг начал привычную работу. Сон как рукой сняло. Гуров лежал на спине и смотрел в темный потолок, по которому под мерное покачивание вагона пробегали тени и отблески восходящего солнца. Мотив! Вот что сейчас больше всего интересовало сыщика. Будет понятен мотив, будут объяснены и поступки. Зачем нужно кому-то красть в поезде кейс незнакомого пассажира? Причины может быть две: либо пассажир знаком, либо похититель что-то перепутал.
В первом случае Татьяну кто-то знает, и тогда, учитывая ее мирную профессию, мотив может существовать только в виде личных отношений. Например, личной неприязни. Украсть и выбросить в окно относительно дорогой подарок, который она везет домой из Москвы какому-то своему знакомому, – значит сделать ей гадость. В этом случае все связывается и все логично. Во втором варианте, когда Татьяну в вагоне лично никто не знает, предположений может быть бесконечное количество. Вагонный воришка, которыми до сих пор изобилует железнодорожный транспорт, мог случайно увидеть кейс. По глупости, не будучи искушенным в современном сувенирном бизнесе, подумал, что в кейсе что-то такое очень ценное. Мотивированно. А вот дальше сплошная глупость. Украсть и выбросить в окно! Даже не вскрыв! То, что замок кодовый, никого не остановит. Взломать кейс проще простого, но его выбросили, даже не попытавшись вскрыть. Остается думать только о том, что не кейс выбросили из вагона, а человек с кейсом выпрыгнул из вагона. И?..
И все! Кейс нашли железнодорожники возле насыпи, а человека не нашли. А должны были, если он сильно пострадал или убился насмерть. Кейс легкий, он наверняка отлетел дальше, чем могло отлететь тело человека. Вор выронил кейс, когда собирался спрыгнуть на ходу поезда? Вор так сильно покалечился, что не стал искать кейс, а постарался добраться к жилью, где мог получить экстренную медицинскую помощь? Вора нашли в бессознательном состоянии и увезли, а кейс позднее нашли железнодорожники?
Нет, согласился с собой Гуров, тела не было. Полиция обязательно связала бы тело и найденный около насыпи кейс. Ведь именно полиция вернула кейс, который им передал какой-то дежурный по станции. Полиция в связи с трупом обязательно бы кейс вскрыла, а они передали его хозяину прямо так, запертым. Значит, он в их понятии «чистый». Нелепость на нелепости. Но, как говорили древние мыслители, не усложняй без меры, и подобное надо объяснять подобным. Дремота одолела, и Гуров наконец уснул под свои мысли и мерное покачивание вагона.
Проснулся Гуров, когда за окном было уже светло. Глаза открывать не хотелось и смотреть, сколько времени на часах, тоже. В коридоре было тихо, никто не ходил, не стукались двери купе. Внизу тихо переговаривались попутчицы, видимо разглядывая возвращенный ночью кейс.
– Как я его теперь дарить буду, – капризно шептала Татьяна. – Смотри, тут крышка лопнула. Под кожей не видно, а рукой чувствуется трещина. И угол ободран.
