Питер Робинсон - За гранью
Об этом вспоминала Мэгги, возвращаясь к реальности: она кормит уток, сидя на берегу пруда. Они с Люси были товарищи по несчастью. Люси также страдала от насилия в семье, и теперь Терри отправил ее в больницу. Мэгги чувствовала себя ответственной за происходящее, словно была в нем виновата. Бог свидетель, она пыталась вмешаться в ситуацию. По мере того как во время их последующих встреч за кофе и бисквитами рассказ Люси о физическом и психологическом насилии со стороны супруга обрастал новыми подробностями — Мэгги поклялась хранить их в строжайшей тайне, — она осознавала, что обязана что-то предпринять. В отличие от большинства людей, Мэгги отлично понимала, что испытывает Люси, и была уверена: лучшее, что тут можно предпринять, — это убедить подругу искать профессиональной помощи и уйти от Терри. Мэгги даже попыталась это сделать, но…
Но Люси не решалась оставить мужа. Говорила, что ей некуда и не к кому идти. Обычная отговорка. И вполне понятная. Куда вы пойдете, когда сводите счеты с жизнью? Мэгги повезло: у нее были друзья, поддержавшие ее и предложившие хотя бы временное решение. Другим женщинам, оказавшимся в ее положении, везет гораздо меньше.
Кроме того, Люси уверяла Мэгги, что они с Терри женаты совсем недолго и она чувствует необходимость предоставить мужу шанс, дать ему некоторое время — нельзя же просто взять и уйти! Она постарается приложить все силы, чтобы наладить семейную жизнь. Мэгги знала этот стандартный довод и была вынуждена, махнув рукой на этику, уверить подругу, что положение, несмотря на все ее усилия, не улучшится, Терри не изменится и что она рано или поздно это поймет. Так почему не бросить его поскорее и не уберечь себя от побоев?
Но нет. Люси хотелось подождать: вдруг жизнь наладится. Ну хотя бы еще немного. Ведь Терри потом становился таким милым, таким добрым: покупал подарки, цветы, клялся, что впредь никогда не допустит подобного, обещал, что исправится. Мэгги подташнивало, когда она слушала все это, и однажды по-настоящему вырвало буквально в ту минуту, когда Люси закрыла за собой дверь: те же самые идиотские доводы она приводила себе и тем немногим друзьям, которые знали подробности их с Биллом семейной жизни.
Но она слушала. А что еще ей оставалось делать? Люси нужна подруга, и в радости, и в беде, и такой подругой стала для нее Мэгги.
И вот на тебе!
Мэгги бросила в пруд последние кусочки. Она хотела, чтобы хлеб достался самому грязному, самому маленькому, самому некрасивому утенку, тому, что плавал позади всех и не мог так быстро, как другие птицы, бросаться к подачке. Но ее усилия не увенчались успехом. Хлеб плюхнулся в воду всего в дюйме от его клюва, но, прежде, чем он смог схватить кусочек, другие птицы, беспощадные и прожорливые, бросились к нему всем скопом и выхватили хлеб чуть ли не из клюва.
Бэнксу не терпелось получить общее представление о том, как выглядит изнутри дом Пэйнов, прежде чем криминалисты начнут работу и разделят все помещения на небольшие секторы. Неизвестно, поможет ли ему это, однако необходимо прочувствовать атмосферу жилища Пэйнов.
Внизу, кроме кухни с небольшой столовой зоной, размещалась гостиная с установленным в ней трехкомпонентным комплектом: стереосистемой, телевизором, видеомагнитофоном; еще в гостиной стоял небольшой книжный шкаф. Интерьер этой комнаты демонстрировал тот же женственный вкус, что и интерьер прихожей: отделанные кружевным рюшем шторы, розовые обои с кораллами, толстый шерстяной ковер, потолок кремового цвета с богато украшенными лепниной карнизами. Зато набор видеокассет в шкафчике под телевизором свидетельствовал о ярко выраженных мужских предпочтениях: боевики, полный набор «Симпсонов», подборка фильмов ужасов и научно-фантастических триллеров, включая полную версию «Чужого» и все серии «Крика»; рядом с ними стояли и такие поистине классические фильмы этого жанра, как ремейк «Плетеный человек», оригинальные фильмы «Люди-кошки» и «Проклятие демона» Жака Тернера и полный набор фильмов Дэвида Кроненберга. Бэнкс внимательно осмотрел содержимое шкафчика, но не обнаружил ни порнофильмов, ни фильмов, отснятых в домашней обстановке. Возможно, поиски экспертов из СОКО окажутся более результативными. Аудиодиски говорили о сумбурном вкусе их владельцев. Среди них было несколько CD с записями классики, большая же часть представляла собой сборники мелодий, передаваемых в эфир популярными FM-станциями; имелась подборка лучших произведений Моцарта, но также и несколько дисков с музыкой в стиле рэп, хэви-метал, кантри и мелодиями из вестернов.
Разнообразие книг тоже свидетельствовало об эклектичности вкусов: набор руководств «Как выглядеть красивой», подшивки вырезок из «Ридерс Дайджест», пособия по шитью, вышивке, вязанию, любовные и рыцарские романы, описания мистических и реальных преступлений с графическими пояснениями, бульварные издания с биографиями наиболее известных серийных убийц и зачинщиков массовой резни. Внимание Бэнкса привлекли две детали: развернутая вчерашняя вечерняя газета валялась на кофейном столике; две видеокассеты были вынуты из футляров, которые лежали отдельно, но в целом комната выглядела чистой и прибранной. В разных местах гостиной Бэнкс заметил безделушки — по мнению его матери, вещицам подобного рода не место в доме: фарфоровые фигурки сказочных персонажей и животных лишь затрудняют уборку. В столовой зоне стояла застекленная горка с фарфоровым сервизом фабрики «Роял Далтон». Бэнкс предположил, что сервиз Пэйнам подарили на свадьбу.
Наверху имелись две спальни, меньшая использовалась как кабинет; она соседствовала с туалетом и ванной комнатой. И в туалете, и в ванной царила стерильная чистота: фаянс сверкал белизной, воздух был наполнен густым ароматом лаванды. Бэнкс осмотрел сливные отверстия раковины и ванной, надеясь найти волосы либо следы крови, но кроме полированного до блеска хрома не увидел ничего.
Полицейский компьютерщик, Дэвид Прис, сидел в импровизированном кабинете, увлеченно бацая по клавиатуре. В углу стоял большой шкаф для хранения документов; скоро он опустеет, а все его содержимое будет переправлено в Миллгарт, в комнату для хранения вещественных доказательств.
— Что-нибудь есть, Дэйв? — спросил Бэнкс.
Прис поправил на носу очки и повернулся к нему:
— Почти ничего. Несколько закладок порнографических веб-сайтов, онлайновых конференций и прочее подобное. Ничего незаконного я пока не обнаружил.
— Ну ладно, работай дальше.
Бэнкс направился в спальню. Цветовая гамма ее интерьера, казалось, продолжала океанскую тему, но кораллы сменила морская синева. Лазурь? Кобальт? Или цвет морской волны? Энни Кэббот наверняка правильно определила бы оттенок, недаром ее отец был художником, но Бэнкс про себя назвал их просто голубыми — в такой цвет были окрашены стены его гостиной, ну, может, чуть темнее. Королевских размеров кровать, покрытая пуховым одеялом в черном пододеяльнике, светлая мебель из скандинавской сосны. Возле задней спинки кровати стоял еще один телевизор; в шкафчике под ним выстроились видеокассеты с мягким, если верить этикеткам, порно, но ничего запрещенного, ничего снятого в домашних условиях, никаких фильмов с участием детей или животных не имелось. Итак, Пэйны не чуждались порновидео. Ну и что с того? Бэнкс готов был держать пари, что их вкусы разделяет как минимум половина семей в стране. Однако вряд ли эта самая половина для забавы швыряет друг в друга вазы и убивает юных девушек. Да, кому-то из молодых детективов повезет: ему поручат просмотреть все эти кассеты от начала до конца, проверить, соответствует ли название содержанию.
Бэнкс заглянул в платяной шкаф: костюмы, рубашки, платья, туфли — по большей части все женское — ничего из того, что он рассчитывал обнаружить. Ребята из СОКО уложат вещи в мешки и рассмотрят их до мельчайших подробностей.
В спальне тоже понатыкано огромное количество безделушек. Лиможские ларчики, музыкальные шкатулки для драгоценностей, лакированные коробочки, расписанные вручную. В воздухе висел стойкий аромат мускусной розы и аниса, исходивший из сосуда для ароматических смесей, стоявшего под окном на корзине для приготовленного к стирке белья.
Окна спальни выходили на Хилл-стрит, и, когда Бэнкс, раздвинув шторы, выглянул в окно, его взгляд сразу упал на дом на противоположной стороне улицы, наполовину скрытый деревьями и кустарниками. Заметил он и кучки оживленно болтавших друг с другом соседей. Отвернувшись, Бэнкс еще раз обвел взглядом комнату: это царство абсолютной стерильности наводило на него тоску. Все в спальне казалось таким, словно только вчера было собрано и покрашено. Да и весь дом — кроме подвала, разумеется, — казался таким же: красивым, современным жилищем, в котором молодая многообещающая пара представителей среднего класса этого города и должна жить. Обычный дом, но какой-то пустой… какой-то ненастоящий.
