Питер Робинсон - За гранью
В тот исключительно теплый мартовский день она отправилась в город — ей понадобились кое-какие художественные принадлежности, — после чего заглянула в книжный магазин «Бордерс» на улице Бриггейт, где купила несколько книг, а выйдя из него, направилась через торговый квартал Виктория к рынку «Киркгейт» и по дороге буквально нос к носу столкнулась с Люси, шедшей ей навстречу. Прежде они, встречаясь на своей улице и в местных магазинах, вежливо кивали друг другу, но заговаривать не пытались. Молодые женщины чувствовали взаимное расположение, однако Мэгги была стеснительна: общение и встречи с людьми никогда ее не привлекали. В новом окружении у нее не было друзей, разве что Клэр Тос, дочь ее соседки, которую та, похоже, удочерила.
Вероятно, потому, что обе они тогда оказались вне своего привычного жизненного пространства, Мэгги и Люси, подобно соотечественникам, встретившимся в чужой стране, остановились и завели разговор. Люси объяснила, что свой выходной день решила посвятить покупкам. Мэгги предложила выпить по чашечке чаю или кофе в открытом уличном кафе торгового центра «Харви Николс», на что Люси охотно согласилась. Поставив свои пакеты, они удобно расположились на стульях, давая отдых усталым ногам. Люси обратила внимание на эмблемы магазинов и заведений на пластиковых сумках Мэгги — в том числе и «Харви Николс» — и пробормотала, что нога ее не ступит на порог столь шикарного заведения. На ее пакетах виднелись эмблемы недорогих универмагов — «Британские товары для дома» и «С&А». Мэгги уже приходилось сталкиваться с типичным для людей из северных графств упорством, она слышала множество историй о том, что местные жители никогда не пойдут покупать типично лидский прикид — куртку с капюшоном и плоскую кепку — в шикарный магазин типа «Харви Николс», но то, что и Люси придерживается подобного правила, ее удивило.
Тем более что Мэгги находила Люси на редкость привлекательной и элегантной: длинные, блестящие, цвета воронова крыла волосы, фигура — такая, что, будь фото Люси помещено на обложке журнала, мужчины мгновенно раскупили бы весь тираж, не поинтересовавшись содержанием. Высокая, полногрудая, с тонкой талией и широкими бедрами — стандарт женской красоты; простое желтое платье, поверх которого был надет легкий жакет, как-то по-особому, без вульгарности подчеркивало красоту ее фигуры и открывало взору соблазнительно стройные ноги. Люси не злоупотребляла косметикой — в этом попросту не было необходимости. Идеальная кожа, классические черты лица, черные брови дугами и высокие скулы придавали ее лицу особую прелесть. В темных глазах вспыхивали искорки, словно солнечный свет отражался от спрятанных в их глубине кристалликов кварца.
Подошел официант, и Мэгги спросила Люси, не желает ли она выпить капучино.
— Никогда его не пробовала, — призналась Люси, — и не уверена, придется ли он мне по вкусу. Впрочем, можно рискнуть.
Мэгги заказала две чашки капучино. Люси сделала первый глоток, и ее губы облепила пена. Она промокнула ее салфеткой и засмеялась:
— Меня никуда не стоит приглашать.
— Не говорите глупостей, — возразила Мэгги.
— Нет, правда, не стоит. Так всегда говорит Терри, — понизив голос, сказала Люси.
Мэгги вспомнила, как у нее самой падал голос, когда она произносила имя Билла сразу после их разрыва.
Мэгги чуть было не обозвала Терри дураком, но сдержалась. Ни к чему начинать близкое знакомство с этой женщиной, оскорбляя ее мужа.
— Ну как вам капучино? — поинтересовалась она.
— Очень вкусно. — Люси поднесла чашку к губам. — А откуда вы? — спросила она. — Простите, что любопытствую. Просто у вас такой странный акцент…
— Не за что извиняться, что вы. Я из Торонто. Из Канады.
— Неудивительно, что вы такая изысканная, утонченная… А вот я так не бывала нигде дальше Озерного края.
Мэгги засмеялась. Изысканная из Торонто…
— Ну вот, видите. — Люси слегка надула губы. — Вы уже смеетесь надо мной.
— Да нет, ну что вы! — успокоила ее Мэгги. — Поверьте, у меня и в мыслях не было смеяться над вами. Просто… ну, мне кажется, это, в общем-то, вопрос расстояния…
— Не поняла.
— Скажи я жительнице Нью-Йорка, что Торонто — изысканный город, она уж точно рассмеется мне в лицо. Самое лучшее, что они могут сказать об этом месте, — «чистое и безопасное».
— А разве это не причина для гордости? Вот о Лидсе ничего подобного сказать нельзя.
— Мне город вовсе не кажется таким уж плохим.
— А почему вы оттуда уехали? Я хотела спросить, почему вы приехали сюда?
Мэгги нахмурилась и стала искать в сумочке сигарету. Она все еще проклинала себя за глупость: как можно начать курить в тридцать лет, если до сих пор находила в себе силы избегать этого треклятого зелья? Конечно, она винила себя, только находясь в состоянии стресса, и в конечном счете эти самоупреки лишь усиливали депрессию. В ее памяти осталось воспоминание о том, как Билл впервые уловил запах табачного дыма в ее дыхании, и мгновенном переходе — как говорят физики — из одного состояния в другое: он превратился из озабоченного супруга в монстра, как она впоследствии его характеризовала. Но в курении нет ничего ужасного. Даже ее врач сказал, что выкурить от скуки сигаретку, когда больше нечем заняться, не такая уж и трагедия. Когда она почувствует, что все случившееся пережито и отступает в прошлое, обязательно бросит курить.
— Так почему же? — напомнила о себе Люси. — Из-за работы?
— Да нет. То, что я делаю, можно делать где угодно.
— А чем вы занимаетесь?
— Я художник-график. Иллюстрирую книги, в основном детские. Сейчас работаю над новым изданием сказок братьев Гримм.
— О, как это, должно быть, здорово! — всплеснула руками Люси. — В школе у меня были постоянные проблемы с рисованием. Я и сейчас не могу нарисовать даже человечка с палочками вместо рук и ног. — Она засмеялась, прикрыв рот ладонью. — Ну а все-таки: почему вы здесь?
Мэгги растерялась, обдумывая ответ, а затем с нею произошло что-то странное: путы и цепи, сдерживавшие ее, внезапно ослабли — она ощутила полную свободу. Сидя здесь, в Виктория-Куотер, покуривая сигарету и попивая с Люси капучино, она вдруг почувствовала внезапное и неожиданное расположение к этой молодой женщине, с которой была едва знакома. Ей захотелось, чтобы они стали подругами: она с удовольствием представила, как они, не скрывая взаимной симпатии, обсуждают свои проблемы, спрашивают друг у друга совета — так было у них с Алисой, когда она жила в Торонто. Люси с ее ненаигранной неловкостью и наивным шармом вызывала у Мэгги особое доверие: у нее было чутье на людей, с которыми можно чувствовать себя в безопасности. Более того, хотя Мэгги, вероятно, действительно была более «изысканной», чем эта провинциальная девочка, она чувствовала, что у них намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. Ей было нелегко признаться себе в этом, но она испытывала постоянное желание выговориться перед кем-то, помимо своего психолога. Почему не перед Люси?
— В чем дело? — встревожилась Люси. — Я вас расстроила?
— Да нет, вам показалось. Вы знаете, мы с мужем… — начала Мэгги, с трудом выговаривая слова, словно ее язык вдруг стал размером с хороший стейк. — Я… ну… мы расстались. — У нее пересохло во рту. И, хотя мучительное внутреннее напряжение ослабло, говорить об этом оказалось намного труднее, чем она предполагала. Мэгги отпила кофе.
— Ой, простите, — испуганно произнесла Люси, и лицо ее чуть нахмурилась. — Но зачем ехать в такую даль? Огромное количество людей разводится, но они не переезжают в другие страны. Если, конечно, он не… ой, боже мой! — Она слегка ударила себя по щекам. — Люси, стоит тебе открыть рот, как ты обязательно что-нибудь ляпнешь!
Мэгги не смогла не ответить на это слабой улыбкой, хотя Люси и затронула болезненную для нее правду.
— Не берите в голову, все хорошо, — успокоила она собеседницу. — Да, он был человек жесткий и проявлял склонность к насилию. Да, он бил меня. Я сбежала от него — это так. Скажу больше, я не хочу находиться с ним в одной стране. — Горячность, с которой она произнесла эту фразу, удивила даже саму Мэгги.
Люси огляделась, словно ища кого-то, при этом в ее глазах мелькнуло странное выражение. По галерее, накрытой цветной стеклянной крышей, мимо них двумя встречными потоками текли покупатели с пакетами в руках. Люси слегка коснулась руки Мэгги кончиками пальцев, и Мэгги почувствовала, как по телу прошла легкая дрожь. Ей захотелось отдернуть руку или отодвинуться. Всего несколько минут назад она мечтала сблизиться с кем-то, поделиться с другой женщиной своим несчастьем, а вот теперь прежней уверенности уже не было. Она ощущала себя слишком открытой и незащищенной.
— Простите, если мои слова смутили вас, — сказала Мэгги неожиданно твердым голосом. — Но вы спросили, и я ответила.
