Питер Робинсон - За гранью
Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди:
— Не так сразу, только после того, как я выкурю сигарету.
— Ну что еще? — спросила Джанет. — Я уже изменила показания.
— Мне ли не знать, — ответила Энни. Она почувствовала, как к горлу снова подкатывает тошнота. Отчасти из-за нестерпимой духоты в квартире Джанет — но только отчасти. — Я только что из прокуратуры.
Джанет налила себе немного джина, вернее, все, что оставалось в бутылке:
— И что?
— Я должна арестовать вас и доставить в участок, где вам будет предъявлено обвинение.
— Понятно. И в чем меня собираются обвинить?
Энни, сделав паузу и глубоко вдохнув, сказала:
— Прокуратура поначалу настаивала на обвинении в убийстве, но мне удалось убедить их изменить это определение на убийство в состоянии аффекта. Вам еще придется беседовать с ними по этому поводу, но я уверена: если вас признают виновной, такое обвинение будет наиболее мягким.
Ни вспышки гнева, ни состояния шока, которых она со страхом ждала, не последовало. Джанет задумалась, обмотала вокруг указательного пальца нитку, которую теребила в руках, нахмурилась и отхлебнула из стакана.
— Это из-за вердикта, вынесенного Джону Хэдли, верно? — спросила она. — Я слышала об этом по радио.
Энни, нервно сглотнув слюну, со вздохом произнесла:
— Да.
— Я так и подумала. Жертвенный агнец.
— Послушайте, — стараясь быть убедительной, заговорила Энни, — мы должны закончить это дело. Прокуратура, возможно, тоже не останется в стороне…
Джанет подняла вверх руки:
— Нет.
— Джанет…
— Нет. Если эти гниды хотят предъявить мне обвинение, пусть предъявляют. Я не собираюсь доставлять им удовольствия, признавая себя виновной в том, что честно выполняла свою работу.
— Сейчас не время играть в игрушки, Джанет.
— А с чего вы взяли? Я говорю серьезно. Я не признаю себя виновной ни по одному обвинению, которые они собираются мне предъявить.
Энни почувствовала отчаяние:
— Джанет, вы не можете так поступить!
В ответ Джанет рассмеялась. Как плохо она выглядит, подумала Энни, — грязные нечесаные волосы, бледная нездоровая кожа.
— Глупости! — сказала Джанет. — Конечно смогу. Начальство требует, чтобы мы работали, хотят, чтобы люди чувствовали себя в безопасности, засыпая ночью в своих постелях, когда едут утром на работу или идут вечером промочить горло. И вот как они платят за то, что мы очищаем улицы от убийц. Нет, Энни, я не признаю себя виновной даже в убийстве в состоянии аффекта.
Энни, наклонившись и стараясь придать своим словам максимальную убедительность, обратилась к Джанет:
— Подумайте еще раз, Джанет. Вам надо принять одно из самых важных в жизни решений.
— Я уже приняла это решение в подвале на прошлой неделе. И постоянно думаю о нем. Все эти дни ни о чем другом и не думаю.
— Ваше решение твердое?
— Да.
— Вы считаете, мне хотелось этого? — спросила Энни, вставая.
Джанет посмотрела на нее с улыбкой:
— Да нет, конечно, вы не хотели. Вы законопослушный гражданин, вам нравится поступать правильно, хотя вы, так же как и я, понимаете, что вся эта история дурно пахнет. Но вы все равно будете выполнять свою работу. Гнусную, проклятую работу. А вы знаете, я почти рада, что так произошло, рада оказаться в стороне. Подальше от проклятого лицемерия. Ну что ж, давайте, делайте свое дело.
— Джанет Тейлор, я задерживаю вас по подозрению в убийстве Теренса Пэйна. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы все поняли?
Когда Энни предложила встретиться, чтобы выпить где-нибудь, но только не в «Куинс армс», Бэнкс сразу все понял. Этот паб был для них чем-то вроде явки. Именно сюда они приходили после работы, чтобы посидеть и выпить. Предложив увидеться в облюбованном туристами пабе «Крысолов» на Касл-хилл, Энни давала Бэнксу знать, что у нее есть более серьезные новости, чем те, которыми они обмениваются каждый вечер. Или же она решила сменить обстановку, поскольку старший инспектор Чамберс все-таки разнюхал, что они встречаются.
Бэнкс пришел в «Крысолов» десятью минутами раньше условленного, взял в баре пинту пива и сел за столик возле окна, расположившись спиной к стене. С его места открывался впечатляющий вид. Ухоженные сады были засажены всех оттенков радуги цветами, а на той стороне реки высокие деревья, ронявшие облетающие лепестки, маскировали убожество архитектуры Ист-Энда. Он все-таки сумел разглядеть несколько обшарпанных двухквартирных домов и две высокие жилые башни, торчащие, как два пальца, протянутые для рукопожатия небу, а позади — заросшую пышной растительностью долину с полями ярко-желтого рапса и даже представил себя петляющим на машине меж едва различимых вдали изумрудных Кливледских холмов.
С его места были видны и задворки дома Дженни Фуллер, обращенные к зеленеющей роще. Временами он с тревогой вспоминал о Дженни. В ее жизни, похоже, нет ничего, кроме работы. Вчера она вроде бы шутливо рассказывала о том, как ей не везет в отношениях с мужчинами, но Бэнксу доводилось встречать некоторых ее дружков, и к ним, по его мнению, нельзя было относиться с улыбкой. Он помнил возмущение, разочарование и ревность — да-да ревность, — которые испытал несколько лет назад, явившись допрашивать завзятого игрока-неудачника по имени Деннис Осмонд, проходящего по одному делу в качестве подозреваемого, и увидел через приоткрытую дверь его спальни Дженни: ее волосы были в беспорядке, а халатик из полупрозрачной ткани норовил соскользнуть с плеч. А как-то Бэнксу пришлось выслушать ее горестные излияния по поводу неверного Рэнди. Да, Дженни подбирает совершенно неподходящих партнеров — неудачников и врунов. Самое печальное, что она отлично знает, с кем связывается, но ее это не останавливает.
Энни, что было для нее необычно, опоздала на пятнадцать минут. Идет, словно против воли, подумал Бэнкс, а обычно походка у нее энергичная, так и кажется, что сейчас подпрыгнет. Заказав себе пива, Энни присела за столик, и Бэнкс, понял, что не ошибся: она очень расстроена и взволнована.
— Трудный день? — спросил он.
— Угадал.
У Бэнкса день был ничуть не лучше. Для начала письмо от Сандры, без которого он мог бы легко обойтись. Затем — беседа с Кэнди. Она рассказала много интересного, но в ее информации не хватало самого необходимого — прямых улик, которые будут ему так нужны, если придется объявить Люси Пэйн в розыск и арестовать за что-либо посерьезнее поездок в автомобиле с целью высмотреть сексуальный объект. Беда в том, что эти странные подробности — детство Люси, сатанинские штучки в Олдертхорпе, убийство Кэтлин Мюррей и вот теперь заявление Кэнди — вносили сумятицу в мысли и порождали серьезные проблемы, но в конечном счете, как неоднократно говаривал начальник окружной полиции Хартнелл, «ничего не добавляли».
— Что случилось? — поинтересовался он.
— Я только что арестовала Джанет Тейлор.
— Осмелюсь предположить, что истинная причина — вердикт, вынесенный присяжными по делу Хэдли?
— Да. Похоже, об этом знают все, кроме меня. Прокуратура хочет всем показать, что она стоит на страже высшей справедливости. Но чертова политика прет отовсюду, вылезает как шило из мешка.
— Ну это не новость.
Энни уныло посмотрела на него:
— Знаю, но меня это не утешает.
— Они пойдут с ней на сделку.
Энни пересказала разговор с Дженни.
— Тогда процесс обещает быть интересным. Что говорит Чамберс?
— Ему до лампочки. Он отсчитывает минуты, оставшиеся до пенсии. Я тоже ни секунды не останусь в этом отделе. Как только появится вакансия в управлении уголовных расследований, сразу возвращаюсь обратно.
— Конечно, возвращайся, мы будем тебе очень рады, — с улыбкой произнес Бэнкс.
— Алан, — обратилась к нему Энни, глядя при этом не на него, а в окно, — я хотела поговорить с тобой не только о Джанет.
Ну вот, это он и предвидел. Бэнкс закурил сигарету:
— Слушаю. В чем дело?
— Да просто… не знаю… Все как-то не так у нас с тобой. Думаю, нам надо относиться друг к другу… более прохладно, что ли.
— Ты хочешь расстаться?
— Нет. Хочу изменить характер отношений. Мы можем остаться друзьями.
— Не знаю, что и сказать, Энни. И что послужило причиной твоего решения?
— Никакой конкретной причины нет, но…
— Договаривай до конца. Не собираешься ли ты убедить меня, что решила оборвать отношения без всякой причины?
— Я ничего не обрываю и не бросаю тебя, поверь. Просто все будет иначе.
— О’кей. Мы сможем продолжать ужинать вдвоем, ходить вместе на выставки и концерты?
