Джон Кризи - Участь полицейского

– Ты досмотрела фильм до конца?

Она кивнула.

– Ну и как? Понравилось?

– Это было... совсем неплохо...

– А героиня нашла хорошего мужа?

Роджер прикусил язык, сообразив, что этого-то спрашивать и не следовало, но было поздно.

– Перестань надо мной издеваться!

– Но, уверяю тебя...

– Не спорь, я отлично знаю, что ты никогда не принимаешь меня всерьез!

– Извини, но я почему-то об этом даже не догадывался!

Джанет нервно рассмеялась:

– Это оттого, что ты давным-давно перестал мной интересоваться!

– Ты так думаешь?

Он ответил машинально, чувствуя, что тонет в волнах усталости и растущего раздражения.

Джанет высвободила руку, которую он все еще держал в своей, и отбросила со лба непокорную прядь, скрывавшую часть ее лица. Глаза Роджера уже привыкли к густому сумраку, окутывавшему комнату, и теперь он ясно видел ее лицо. В неверном свете фонаря морщинки исчезли, и лицо Джанет казалось совсем молодым. Сейчас перед Роджером сидела не зрелая женщина, а юная девушка, которую он когда-то привел в этот дом в день свадьбы...

– Джейн... – смущенно прошептал он. – Мне очень жаль, если я и вправду тебя обидел... В последнее время мне никак не удается побыть с тобой так часто, как хотелось бы...

– И даже если мы идем куда-нибудь вместе, им непременно нужно прервать это уединение! Неужели в Скотленд-Ярде больше некому поработать ночью?

Роджер промолчал, но жена продолжала настаивать:

– Почему вся неприятная работа сваливается именно на тебя?

– Ты несправедлива, – слабо возразил Роджер. – По-моему, ты прекрасно знаешь, что все мы дежурим по очереди.

– И однако Алек Шарп, хотя намного моложе тебя, почти все вечера проводит дома... Равно как Билл Слоан и... я почти уверена, что могла бы перечислить всех твоих коллег. По неизвестной мне причине вся работа в неурочное время автоматически падает на тебя. Я бы очень хотела знать эту причину, Роджер!

– Возможно, ночные преступления особенно сложны, и один я в состоянии разобраться...

– Нет, не думаю, что дело в этом.

– Кажется, ты лучше меня знаешь, в чем?

– Да, знаю. Ты нарочно предлагаешь своим коллегам заменять их в ночные часы.

Роджер ошарашенно вытаращил глаза.

– Я? – воскликнул он. – Но послушай, Джейн, с чего бы я стал это предлагать?

– Чтобы как можно меньше бывать дома и избежать таким образом долгих однообразных вечеров со мной!

Роджер был настолько потрясен, что на мгновение потерял дар речи. В голове смутно промелькнуло: "Что бы она ни говорила, я должен действовать спокойно и не поддаваться раздражению".

Но Джанет его молчание окончательно вывело из себя:

– Вот видишь! Ты даже не пытаешься возражать!

Он не знал, как себя вести. Усталость брала свое, а всего через несколько часов придется снова приниматься за работу. Однако оставить жену в таком состоянии, просто повернуться и уйти спать, наплевав на ее отчаяние, Роджер тоже не мог. Он смутно угадывал, что Джанет вся дрожит и скоро опять начнет плакать... Если у нее начнется истерика, ему ни за что не справиться самостоятельно... Господи, что делать?

– ...Я тебе надоела, – с горечью говорила между тем Джанет, – и просто не понимаю, чего ради ты продолжаешь разыгрывать комедию. Лучше уж разом покончить с этим смехотворным браком.

Роджер понял, что надо действовать. Решение пришло само собой. Да, это будет спасительно для них обоих!

Он резко встал и, глядя на жену с высоты своего роста, ледяным тоном отчеканил:

– Ты совершенно права, моя дорогая. Я тоже не понимаю, зачем нам жить вместе, если дело обстоит именно так.

Джанет замерла, вне себя от удивления.

– Такты... признаешь?.. – выдохнула она.

– Да, я признаю, что с моей стороны верх идиотизма, вернувшись домой в час, до конца ночи слушать весь этот бред!

Роджер снова сел рядом с женой, взял ее за подбородок и долго смотрел в глаза, потом поцеловал и не разжимал объятий, пока не почувствовал, что Джанет немного успокоилась. Наконец он отпустил ее и тихонько шепнул:

– Ты права, дорогая, я уже много лет тебя обманываю. Зачем мне оставаться с тобой, если мне гораздо приятнее проводить время со жмуриками, наркоманами и пьяницами? Одно удовольствие чуть не каждый день созерцать разбитые витрины, взломанные сейфы и прочие потрясающие картины! Вот только не понимаю одного: каким образом тебе удалось раскусить мою игру? А я-то был уверен, что обвел тебя вокруг пальца!

Джанет рассмеялась и расслабилась. При этом она нечаянно коснулась его раненого виска. Мгновенно ожившая боль пронзила все тело Роджера, и он, застонав, осел в кресле, прижавшись к жене. На долю секунды ему показалось, что он теряет сознание.

Он услышал голос Джанет, почувствовал, как ее руки поддерживают его, не давая упасть, и наконец оказался в кресле, из которого только что выскользнула испуганная жена. Комнату неожиданно залил свет, и Роджер инстинктивно прикрыл глаза рукой.

– Бедный ты мой! – в ужасе воскликнула Джанет.

Она быстро зажгла ночник и выключила люстру.

– Что случилось? И подумать только, что я тут несла чепуху, ни о чем не догадываясь... Роджер... это серьезно? Может, позвать врача? Или ты позволишь мне осмотреть рану самой?

Джанет умолкла, сообразив, что речь ее сумбурна, и в полной растерянности смотрела на мужа.

И тут же у них за спиной послышался голос Мартина, их старшего сына:

– По-моему, наш бедный старый папа очень не прочь всерьез отдохнуть.

– Скуп! Как ты смеешь? – укоризненно воскликнула Джанет.

– И крепкий чай с двумя таблетками аспирина ему тоже не повредит. Что ты об этом думаешь, пап?

С этими словами он поставил на столик рядом с родителями поднос. Крепкая фигура юноши очень подходила к его обрамленному всклоченными волосами некрасивому, но добродушному лицу со сломанным носом.

– Тебе очень скверно, пап? – спросил он, тревожно глядя на отца.

– Да нет, все в порядке, – слабым голосом отозвался Роджер. – Рана поверхностная, просто я еще не совсем оправился от шока.

– Ты был у врача? – спросила Джанет.

– Ян Петерсон отлично обработал рану, а по мне гораздо лучше попасть в руки к нему, чем к полицейскому хирургу. – Роджер отхлебнул горячего чаю и удовлетворенно вздохнул. – Кажется, полегчало. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь один из наших сыновей окажется умнее родителей!

Джанет снова расплакалась.

– И все это время я несла ахинею... Ну почему ты сразу не остановил меня? – сквозь слезы проговорила она.

– Ну-ну, хватит, мама, не начинай все сначала, – вмешался Мартин, нежно обнимая мать за плечи. – Папе на сегодня волнений достаточно. – И с наигранной веселостью он добавил: – А теперь, если вы в состоянии обойтись без меня, я, пожалуй, снова засяду за работу, хотя подобный образ жизни глубоко презираем в наше время.

Прежде чем сын вышел из комнаты, Джанет уже спокойным тоном спросила:

– Чем это ты увлечен в такое позднее время, Скуп?

– Рисую. Я уже собирался лечь спать, но вдруг почувствовал вдохновение. Услышав, что папа вернулся, решил не показываться сразу вам на глаза, пока напряжение малость не спадет... Спокойной ночи!

Мать сделала вид, будто собирается дать ему оплеуху, и Мартин со всех ног бросился прочь. Мгновение спустя они услышали, как он тихо поднимается по лестнице.

Роджер допил чай и проглотил три таблетки аспирина, а Джанет расшнуровала ему ботинки.

– Хочешь, я все же взгляну, как твоя рана?

– Не стоит. Завтра утром попрошу сменить повязку, как только приеду в Ярд.

Джанет кивнула и ушла, заявив, что надо еще приготовить постели.

Роджер удобно откинулся на спинку кресла. Висок ныл, но головокружение прошло. Увидев, что его ботинки аккуратно поставлены рядом с камином, он улыбнулся и с нежностью подумал о жене. Неужели в последнее время он в самом деле уделял ей слишком мало внимания и довел до такого приступа отчаяния? А Скуп, услышав, что мать плачет, нарочно не ложился спать, ожидая, когда она успокоится... Его появление внесло в комнату ноту свежести и окончательно рассеяло напряжение... Как жаль, что его картины не имеют никакого успеха, а заняться чем-нибудь другим он упрямо не желает. Зато Ричард, который наверняка сейчас спит сном праведника в комнате, смежной с братниной, преуспевает во всем, за что бы он ни взялся.

Роджер с трудом встал и тоже побрел к лестнице. Джанет уже стояла на верхней площадке.

– Потушить внизу свет? – спросил Роджер.

– Да, я больше не буду спускаться.

Джанет говорила совершенно спокойно. Значит, отошла окончательно, ну и слава Богу. Роджер никогда не понимал толком ни ее забот, ни огорчений, и сейчас не мог больше думать ни о чем. Скользнув под одеяло, он с облегченным вздохом положил голову на подушку. Почти тотчас же Джанет выключила свет, и Роджер мысленно поблагодарил ее за это. Медленно погружаясь в сон, он вдруг вспомнил, что так и не рассказал домашним о гибели О'Хары, ну да ладно, успеется.