Алексей Макеев - Криминальная мистика
— Пейте чай, у нас сорта только самые лучшие.
Поблагодарив, Крячко тоже взял чашку и небольшое пирожное. Немного подумав, чашку взяла и Илона. Отхлебнув, она поморщилась:
— Лучше бы по банке пива принес… Ой, а я и не знаю, что сказать-то? Папочка уехал, и папочка не приехал. Ай, какая жа-а-лость!.. Хотя какой он мне «папочка»? Своего папочки я не знаю, может, его давно уже и нет? А может, его съели? Вы знаете, у каракуртов, у богомолов и некоторых других существ самки после случки съедают своих самцов. Очень мудрое и правильное решение природы. Свое дело сделал и хватит небо коптить… А вот что могло случиться с папой Женей — я даже не представляю. Нет, отчим он был хороший. Даже слишком. Меня воспитывал, учил уму-разуму. Одно плохо… Как только кто-то из мальчиков, кто работал в охране, начинал обращать на меня внимание, он его тут же увольнял. Мне кажется, дай ему такую возможность, он бы сюда набирал одних лишь кастратов. — Она вдруг расхохоталась с нотками болезненной истеричности.
— Илона, прекрати! — окинув ее строгим взглядом, укоризненно покачала головой Тамара Федоровна.
Та, недовольно скривившись, тем не менее подчинилась и притихла.
— Я так понял, кто-то из уволенных Евгением Андреевичем выражал ему по этому поводу свои претензии? — поинтересовался Крячко, как бы не замечая нацеленного в его сторону плотоядно-вызывающего взгляда Илоны, применительно к ситуации — совершенно неадекватного и неуместного.
Тамара Федоровна вновь осуждающе посмотрела на Илону и, вздрогнув, ответила:
— Да, был один такой… Славка Жухов. Этот долго кипятился, орал, бузил, грозился отомстить. Что было, то было…
— А можно поподробнее? — обратив на нее все свое внимание, как на наиболее вменяемого человека, спросил Станислав.
— Илоночка, приходится сказать откровенно, слишком уж неравнодушна к мужчинам. Ну, а охранники… Не все, будем говорить так, сдержанны и умеют правильно себя вести в той или иной ситуации. Большинство, конечно, игнорирует ее знаки внимания, но есть и те, кто считает допустимым… гм… воспользоваться случаем. Всех без исключения при приеме на работу Евгений предупреждает, что какие-либо вольности с Илоной наказуемы немедленным увольнением. Все подписывают соответствующий договор, где этот пункт выделен особо. Но… Мы же живем в России! У нас многие считают договор пустой формальностью. И поэтому, когда он вступает в действие, некоторые встречают это в штыки. Вот и у нас был такой же сотрудник охраны Вячеслав Жухов. Внешне — и статью, и лицом — бог не обидел, а вот умом — совсем наоборот. И когда нам стало известно о его шашнях с Илоной, Евгений тут же указал ему на дверь. Вот он и закатил истерику. Грозился его убить, а дом поджечь…
— И когда это было? — Крячко вдруг почувствовал, что в полном беспросвете этой ситуации забрезжило что-то более-менее определенное.
— В начале лета еще… — тягостно вздохнув, ответила Тамара Федоровна. — Я Жене советовала, чтобы он заявил об этих угрозах в полицию, но он не стал. Слишком был уверен в том, что, раз уж он мужчина, то заранее жаловаться — это зазорно.
— А вы считаете, что этот Жухов мог пойти на то, чтобы каким-то образом… ну… совершить нападение? — спросил Стас, мысленно отметив про себя, что бывшим охранником заняться следует безотлагательно.
— Да бог его знает? — снова вздохнула женщина. — Чужая душа — потемки. Иной, бывает, и из-за пустяка идет на душегубство, как будто бес его какой подталкивает на это. А Славка, тот, как я поняла, не совсем «с головой дружит». Уж очень обидчивый и с большим самомнением. Такие добра не замечают, а обиду держат долго…
Стас поинтересовался, рассказывала ли его собеседница о Жухове коллегам из райотдела. Тамара Федоровна в ответ лишь иронично улыбнулась. По ее словам, пришедший к ним лейтенант южной наружности, сидя на том же месте, где сейчас Станислав, не столько слушал ее, сколько таращился на голые коленки Илоны.
— …Он мне сразу как-то не глянулся, — покачала она головой. — Какой-то несерьезный, невнимательный. Мне и подумалось — никакого толку с этого сыщика не будет. Вот, скажите мне на милость: а с чего это таких заезжих-приезжих принимают на ответственную работу? Чтобы он потом мог своих отмазывать? Вот для этого, наверное, они к вам и идут.
— Ну… Люди — они везде разные… — развел руками Крячко. — А то, что в полиции мало местных, кто ж виноват, что к нам не идут? У вас же среди внуков, наверное, есть парни?
— Да, есть! — Тамара Федоровна произнесла «есть» с безграничной горечью и досадой. — Вон, сутками сидит за своим компьютером. Как прирос! Ничего для него нет — ни учебы, ни работы, ни танцев, ни свиданий, ни того, чтобы где-то побегать, мяч погонять, на рыбалку съездить… Нет! Даже ест у компьютера. Для него он — и отец, и мать, и весь белый свет. Отца дома нет уже несколько дней, может, его уже и в живых-то нет, а он этого даже не заметил…
— А можно его увидеть? Да и с вашей прислугой хотелось бы поговорить. Вы мне не поможете?
Кивнув в ответ, Тамара Федоровна поднялась с кресла и жестом руки позвала Стаса за собой. Положив на стол свою визитку и уведомив о том, что по этому телефону, в случае появления новой информации о пропавшем главе семьи, можно звонить в любое время суток, Крячко поспешил следом. Они прошли в одну из комнат на этом же этаже. У окна, занавешенного плотными занавесками, при свете люстры перед монитором компьютера сидел чахлый юноша лет восемнадцати с неразвитыми плечами и хлипкой мускулатурой рук. Увлеченно тарабаня пальцами по клавишам, он даже не заметил вошедших.
Крячко огляделся. Комната была обставлена, как некий салон завзятого чернокнижника. В книжных шкафах стояли толстенные фолианты с весьма характерными названиями: «Черная магия для всех», «Магические ритуалы», «Магия в повседневности» и тому подобная белиберда. На стенах висело несколько картин, больше напоминающих кадры из фильмов ужасов, где всевозможные монстры, вурдалаки и оборотни зловеще съедали попавших в их когти ротозеев. Несколько вудуистических африканских масок дополняло убранство стен. На книжном шкафу высились то ли какие-то туземные языческие идолы, то ли просто статуэтки неких уродливых созданий, скорее всего, порожденных в пьяном или наркотическом бреду.
Тамара Федоровна, тоже окинув взглядом стены, пояснила, что когда-то в школе Артем связался с так называемыми «готами» и года три все свое свободное время проводил в их компании. Картины, обладая неплохими художественными дарованиями, написал он сам. Да и «идолы» тоже были его рук делом. Чтобы оторвать Артема от «гробопоклонников», как называл «готов» Евгений Перлинов, он купил сыну новый, самый лучший компьютер. Тот и впрямь с «готами» вскоре расстался. Но, как говорится, из огня да в полымя — целиком ушел в виртуальный мир Интернета, забыв обо всем сущем.
— Артем! — строго окликнула внука Тамара Федоровна. — Может, хоть на минуту оторвешься? Видишь, что к тебе пришли?
— Да вижу… — кивнул тот, лишь слегка покосившись в ее сторону. — Ну и что?
— Ты хотя бы помнишь, что твой отец пропал без вести? — с осуждением в голосе спросила Тамара Федоровна. — Или ты об этом уже забыл?
— Помню, помню… — поморщился тот. — Что дальше?
С трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться, женщина старалась говорить как можно спокойнее:
— Вот человек из милиции… Или как там теперь? Полиции. Хочет расспросить тебя — может быть, ты в курсе, где он сейчас? Может быть, он как-то обмолвился о том, куда собирается ехать, или что-то еще говорил? Артем! Неужели тебе безразлично, что произошло с отцом? С твоим отцом!
— Нет… И что? — Все так же тупо таращась в монитор, Артем говорил голосом робота.
— Ну, вот, видите? Ему на все наплевать, — всхлипнула Тамара Федоровна. — Идемте к прислуге… А этот — уже все. Считай, нет человека. Что ни скажи — в ответ только и слышишь это бессмысленное «Бы-бы-бы! Бы-бы-бы!» Господи, кто их только придумал, эти компьютеры? За что нам такое наказание? Когда Артемка родился, Женя так радовался! Он и рос-то мальчишкой живым, подвижным. Но вот Маришке взбрело в голову, что без компьютера сын вырастет необразованным. В девяносто седьмом купили по той поре самый лучший. И — все! Ребенка как подменили.
— А врачам показать его не пробовали? — спросил Крячко, шагая следом за ней.
— Пробовали… — безнадежно отмахнулась Тамара Федоровна. — Кого только не привозили! Иные, только глянув на него, сразу же разводили руками, мол, с этим уже ничего не поделаешь…
Они спустились на первый этаж и, пройдя через холл, оказались в коридоре, в который открывались несколько дверей. Тамара Федоровна пояснила, что это — комнаты прислуги. Жилье у всех имеется, но если кто не хочет мотаться взад-вперед, он может проживать здесь постоянно.
