Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых
— Зато теперь разыгрываете, — продолжал Ребус. — Похоже, это ваш конек. Только сейчас вы морочите голову сестре Эллен Уайли. Для этого только и требуется что немножко вина, сочувствия и никаких упоминаний о мадам, сидящей дома у телевизора
На лице Тенча появилось страдальческое выражение, но Ребус лишь холодно усмехнулся.
— Любопытно, — сказал он. — Вы заглянули на сайт «СкотНадзор» — ведь на Эллен и ее сестру вы вышли через него. Значит, не могли не видеть там фото вашего старого приятеля Тревора. Странно, но об этом вы почему-то ничего не сказали.
— А если бы сказал, загнал бы себя в ловушку, которую вы все надеетесь для меня поставить, — возразил Тенч, качая головой.
— Мне нужно, чтобы вы собственноручно написали все, что вам известно о Гесте: то, что вы мне уже рассказали, и то, что еще вспомните. Забросьте листочек на Гейфилд-сквер. Хорошо бы вы сделали это сегодня в течение дня.
Ребус развернулся и зашагал к машине. Выруливая с парковки, он посмотрел в зеркало заднего вида и заметил парня, выглядывающего из-за угла собора. Парень был в той самой одежде, которую Ребус уже видел в суде: Кейт Карберри. Ребус замедлил ход, но не остановился, а продолжал медленно ехать вперед, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. Он ожидал, что Карберри перейдет улицу, чтобы перекинуться парой слов с боссом, но тот стоял на месте, держа руки в карманах фуфайки и прижимая локтем к боку какой-то странный узкий черный футляр. Вокруг роились туристы, но ему это было глубоко безразлично.
Он не обращал на них ни малейшего внимания.
Он пристально смотрел через дорогу.
На здание Городского собрания.
На здание Городского собрания… и на Гарета Тенча.
23
— Ну, и насколько преуспела? — поинтересовался Ребус.
Она ждала его на Арден-стрит. Увидев ее, он спросил, не дать ли ей ключ от квартиры, раз уж они решили использовать ее как офис.
— Не сильно, — ответила Шивон, снимая куртку. — А у тебя как?
Они прошли на кухню, и Ребус сразу же налил воды в чайник, рассказывая ей о Треворе Гесте и советнике Тенче. Глядя, как он насыпает в чашки растворимый кофе, она задала ему пару вопросов.
— Вот тебе и привязка к Эдинбургу.
— Вроде того.
— Ты, кажется, сомневаешься.
Он покачал головой.
— Ты сама говорила… и Эллен тоже. Возможно, Тревор Гест — это ключик. Начнем с того, что он весь изранен в отличие от остальных…
Ребус вдруг умолк.
— Что такое?
Он опять покачал головой и стал размешивать кофе в своей чашке.
— Тенч уверен, что с ним что-то произошло.
Гест употреблял наркотики и неслабо прикладывался к бутылке… Вдруг он ни с того ни с сего едет на север, бросает якорь в Крейгмилларе… встречается с муниципальным советником… и несколько недель работает в дневном стационаре для престарелых.
— В материалах дела нет ни единого намека, что он занимался чем-то подобным раньше или потом.
— Весьма странно для вора, пусть даже оказавшегося на мели, заниматься подобной деятельностью.
— Если, конечно, он не планировал каким-то образом обчистить этот стационар. Кстати, там не упоминали о пропаже денег?
Ребус помотал головой, однако достал мобильник и, связавшись с миссис Иди, задал ей этот вопрос. Ответ был отрицательным, и когда Ребус закончил разговор, Шивон уже сидела за обеденным столом в гостиной и снова просматривала бумаги.
— А что еще он делал в Эдинбурге? — вдруг спросила она.
— Я попросил Мейри выяснить. — Заметив удивленный взгляд Шивон, он добавил: — Не хотел никого посвящать в то, что мы все еще занимаемся этим делом.
— И что говорит Мейри?
— Ничего определенного.
— Так, может, позвонить Эллен?
Она была права. Он связался с Эллен и попросил ее быть как можно осторожнее.
— Чтобы войти в компьютерную базу и начать поиск, придется зарегистрироваться.
— Джон, я давно уже не ребенок.
— Так-то оно так, но ведь у начальника полиции повсюду есть глаза.
— Все будет нормально.
Пожелав ей успеха, он сунул мобильник в карман.
— У тебя все в порядке? — спросил он Шивон.
— В каком смысле?
— Ты в какой-то прострации. Говорила с родителями?
— После их отъезда еще нет.
— Самое лучшее — это передать фотографии обвинителю и добиться наказания.
Она кивнула, но по ее лицу Ребус понял, что его слова ее не убедили.
— Значит, если кто-то покусился на самого родного для тебя человека, ты должен поступить именно так, да? — спросила она.
— В прокрустовом ложе нет места для маневра. Она пристально посмотрела на него:
— В каком еще прокрустовом ложе?
— Да в том, в котором я, похоже, всю жизнь нахожусь. Размахнешься — ушибешься.
— Как это понимать?
— Думаю, надо предъявить фотографии, и пусть решение принимают судья и присяжные.
Она все еще сверлила его взглядом.
— Наверно, ты прав.
— А что еще остается? — добавил он. — Ничего больше не придумаешь.
— Это точно.
— Ты можешь попросить меня дать в лоб этому недоноску в бейсболке.
— А ты что, не забыл, как это делается? — спросила она с чуть заметной улыбкой.
— Может, и позабыл немного, — согласился он. — Но отчего бы не попробовать?
— Да нет, лучше не стоит. Я просто хотела добиться правды. — Она на миг задумалась. — Когда я думала, что это кто-то из наших…
— В таком хаосе, который творился на этой неделе, вполне могло и такое случиться, — резонно заметил он, выдвигая стул и усаживаясь напротив.
— Вот это, Джон, меня особенно мучило. Ребус придвинул к себе бумаги:
— Теперь ты успокоилась?
Он рассчитывал услышать утвердительный ответ. Она кивнула, тоже склонившись над бумагами.
— Почему он перестал убивать?
Ребусу потребовалось мгновение, чтобы сообразить, о чем она спрашивает. Он как раз готовился рассказать ей, что видел Кейта Карберри напротив Городского собрания.
— Понятия не имею, — признался он.
— Ведь, войдя во вкус, они обычно нападают все чаще и чаще?
— Это только теория.
— Они ведь сами собой не останавливаются?
— Некоторые, может, и останавливаются. Зависит от того, что у них в голове… Может, агрессия рассасывается. — Он пожал плечами. — Не хочу прикидываться знатоком.
— Я тоже. И поэтому мы едем на встречу с одной особой, которая считается знатоком.
— Что?
Шивон посмотрела на часы:
— Встреча через час. За это время надо решить, о чем следует ее спросить…
Факультет психологии Эдинбургского университета располагался на Джодж-сквер. Кабинет доктора Ройзин Гилри находился под самой крышей, из окна открывался вид на сад.
— Как здесь удивительно тихо, — отметила Шивон. — Я хочу сказать, в студенческие каникулы.
— Да, только смею напомнить, что в августе в саду устраивают экстравагантные шоу, — уточнила доктор Гилри.
— Поставляющие богатейший материал для исследований человеческой психики, — добавил Ребус.
Маленькая комната вся простреливалась солнцем. У доктора Гилри — молодой женщины лет тридцати пяти — были густые вьющиеся светлые волосы, ниспадающие на плечи, и впалые щеки, по которым Ребус сразу определил, что корни у нее ирландские. Когда она улыбнулась его шутке, заостренность ее носа и подбородка стала еще заметнее.
— По пути сюда, — перебила ее Шивон, — я говорила детективу Ребусу, что вы считаетесь знатоком психологии преступников.
— Я бы не стала утверждать столь категорично, — посчитала нужным возразить доктор Гилри. — Но исследования в этой области открывают перед нами широкие горизонты. В здании бывшего гаража на Крихтон-стрит открылся новый центр информатики, где, в частности, будут заниматься исследованием поведенческих моделей. А при тесном сотрудничестве с кафедрами невропатологии и психиатрии, представляете, чего можно достичь…
Она с торжеством посмотрела на гостей.
— Но вы лично не работаете ни на одной из этих кафедр? — неожиданно для себя спросил Ребус.
— Совершенно верно, — с готовностью подтвердила она.
Ройзин Гилри не переставая вертелась на стуле, постоянно меняла положение тела, словно неподвижность считалась в этом кабинете преступлением. Хороводы пылинок кружились в солнечных лучах перед ее лицом.
— Может, занавесить окно? — предложил Ребус, сощурившись для придания просьбе большей убедительности.
Ройзин вскочила со стула и с извинениями опустила штору. Сделанная из бледно-желтого рыхлого материала, она нисколько не затемнила комнату. Ребус бросил на Шивон взгляд, в котором ясно читалось: мне кажется, что доктора Гилри загнали на этот чердак не случайно.
