Эд Лейси - Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах
— А что вы делали после обеда?
— Ничего. Спал, думал.
— И о чем же вы думали?
— Да уж не помню — о том, что на ум приходило, — ответил я, размышляя, куда же заведет нас этот глубокомысленный разговор.
— Мечтали о несбыточном?
— Пожалуй. А что, мне надо было думать о чем-то конкретном?
— О, только поймите меня правильно! Я и сама люблю мечтать. В детстве я обожала забираться в огромный ящик, который стоял у нас в огороде, и там я воображала себе, что этот ящик — замок, театр… А ведь я и впрямь жила в замке — пока волшебные чары не развеялись. Но если бы этого не произошло, я бы так и осталась в замке своих грез, и это перестало бы быть простой мечтой. Вы понимаете, о чем я?
— Не уверен.
— Ну, что этого не так трудно добиться, если вы удерживаете некий баланс. Вот это самое главное: хрупкий баланс между мечтой и реальностью. Ну например, вот этот островок — чудесный клочок ровного песчаного пляжа и чистой воды. Ведь можно представить, что мы находимся сейчас в тихом уголке в Майами-Бич, или в Атлантик-Сити, или на Файр-Айленде, или даже в Монте-Карло. Там ведь тоже ровный песок, чистая вода и тишина. Вот я сижу на этом клочке песчаного пляжа — и пока я сохраняю баланс между явью и грезой, я ведь могу воображать, что нахожусь на Майами-Бич. И я могу оставаться здесь — там — до тех пор, пока какой-то неверный поступок, неудачная мысль не нарушит баланс, не разрушит мечту. Понимаете теперь?
— Да, теперь понимаю. В особенности если неверным поступком окажется выстрел из «сорокапятника», который вы прячете в сумочке.
— Ну вот! — вскричала она, хлопнув в ладоши и вскочив на ноги. — Вот вы все испортили! Это как раз то, о чем я и говорю. Мы только что мечтали о песке, воде, солнце, Майами-Бич. Ну зачем все портить дурацким замечанием об оружии?
— Да потому, что в Майами-Бич и без того много пистолетов. И еще потому, что вы все это время целились в меня из «пушки», что спрятана у вас в сумке.
— Ну и что, об этом можно забыть — как можно забыть о том, что этот мерзкий островочек без капли пресной воды, без еды, без удобств просто куча дурацкого песка. Мы это просто игнорируем — в этом и состоит весь секрет. Мы просто притворились, что это Лагуна-Бич, а не безлюдный клочок песка. И до тех пор пока кто-то из нас не рассеет чары, мы будем находиться в Лагуна-Бич…
Говорю тебе, Хэл, я дал ей года тридцать три — возраст-то не подходящий для детских игр. Но в то же время было ясно, что она вовсе не психопатка. Она говорила это вполне сознательно. Но я все равно не мог уразуметь, что за комедию она ломает. И предложил:
— Я с вами в одной команде. И по-моему, в настоящий момент мы с вами ужинаем на яхте недалеко от мыса Код — или где вам будет угодно.
— Да вы просто насмехаетесь надо мной! Спасибо за ужин! Я хочу вернуться на берег. Немедленно!
Я спустил ялик на воду, дал ей старенькое солдатское одеяло.
— Вот, возьмите! Здешние комары и блохи страдают от недостатка воображения. Так что вы вмиг забудете, что это не Венеция.
Я довез ее до берега, и когда вернулся на «Морскую принцессу», мне пришло в голову вот что. Первое — надо ставить парус и рвать отсюда когти, потому что тот, кто привез ее сюда — тот, для кого она приготовила пистолет, — мог вернуться. Она вполне смахивала на подружку крупного мафиози. Но была и другая мысль: девица явно на меня вешается. То есть я же не мог бросить ее на голодную смерть — вернее, мне этого не хотелось. Такую красоточку можно встретить раз в жизни. Помнишь те карабины, что мы выиграли в кости?
Хэл кивнул, и в его глазах стоял недоуменный вопрос.
— Ну вот, я вытащил их из чехлов, почистил, зарядил и оставил под брезентом около движков — чтобы в случае чего они сразу оказались под рукой. И пошел спать. А рано утром услышал стук в борт. Начался отлив, и она без труда дошла до «Морской принцессы», как и в прошлый раз держа свои вещи над головой. Она попросилась со мной позавтракать и даже добавила: «Я вам заплачу». В левой руке она держала свой чемоданишко, а в правой сумочку с пистолетом.
— Только смотрите на нарушьте баланс, — подколол я ее. — Вчера вечером я вообразил себя миллионером.
— Ну тогда, по крайней мере, дайте-ка я сама что-нибудь приготовлю.
Она отправилась на камбуз. Я кричал ей, где что найти — хлеб, яйца, но она не отвечала. Я понял, что она играет в разведчика. Наконец не выдержал и заглянул в каюту — она приканчивала пинту джина, которую неизвестно где нашла. Она подняла глаза, увидела меня — и на ее лице возникло такое свирепое выражение, что меня дрожь пробрала. Потом зарделась — а может, румянец этот был вызван дешевеньким джином — и сказала:
— Извините, что я тут хозяйничаю. Мне было необходимо выпить — чертовски необходимо.
— Ну ничего! — ответил я. И со спиртным она была на короткой ноге: выхлестала пинту джина — и ни в одном глазу. — Но может, не откажетесь сварить кофе и пожарить яичницу?
Она приготовила нехитрый завтрак, и мы молча поели на палубе. Она то и дело стреляла в мою сторону глазами, точно оценивала. И я понял, что она готовится к решающей атаке. Она закурила последнюю сигарету, выбросила пустую пачку за борт, и мы оба стали смотреть, как ее уносит отливом в океан.
— Такая красная, — проговорила она, — точно морской цветок, точно роза. Кстати, о нашем вчерашнем разговоре: вы понимаете, что если мы оба сыграем по-умному, то ведь и впрямь сумеем осуществить эту мечту, сделать ее реальностью — и навсегда?
— Помедленнее, пожалуйста. Я не поспеваю за ходом вашей мысли. Что сыграть по-умному?
— Но это же так просто. Начнем с того факта, что мы с вами одни на этой яхте. Вы вот с меня глаз не спускаете со вчерашнего дня. Вы тоже мне подходите. Так что давайте представим, что я Нэнси, а вы Джо…
— А я Мики.
— …и мы сидим здесь, и нас ничто не связывает с прошлым. И мы можем забыть обо всем, кроме того, что мы здесь сидим на этой яхте. Эта яхта сделает нашу мечту реальной. Этот дурацкий клочок песка — жуть, но ведь есть другие острова. Ведь вот прямо сейчас мы можем сняться с якоря и отправиться на Кубу. Там мы загрузимся едой, питьем, горючим и отправимся искать себе подходящий остров — где любопытные дураки не сломают нашу мечту, не нарушат хрупкого баланса. И всю оставшуюся жизнь Нэнси и Мики будут только предаваться радостям жизни. И если мы сумеем мысленно, в воображении поддерживать этот баланс и будем думать только о настоящем, у нас все получится… Наш маленький мир начинает рождаться прямо сейчас. У этого мира нет никакого прошлого, а завтра — это то, то мы сами сумеем создать. Ну как, покупаете идею?
— Мне нравится, что вы употребили слово «покупаете». А что вы скажете насчет таких разрушителей грез, как еда, одежда, бензин? Или мы также сможем намечтать себе и доллары?
Она сидела, по своему обыкновению, на чемодане. И тут она встала, отступила от чемодана на шаг и произнесла:
— Мики, откройте чемодан — только не торопитесь! — И ткнула в меня своей сумочкой с пистолетом. Я открыл чемодан. Он был набит пачками банкнот. Сотенные, двадцатки, пятидесятки.
— Вот наш ковер-самолет, Мики. Если мы умерим свои аппетиты, этого нам хватит до конца дней. Так что деньги не проблема — вот они! — Она тронула ладонью свою светловолосую головку. — Пока нам хватит здравомыслия думать только о настоящем — а это, возможно, будет не всегда легко, — нам все удастся. Иными словами, Нэнси и Мики родились вот в эту самую секунду! — И она протянула ко мне руки.
— Вы хотите сказать — для нас троих: вас, меня и вашего пистолета?
Она уронила руки так быстро, что я уже подумал: так, сейчас врежет!
— Ну вот опять, — уныло проговорила она. — Опять вы все испортили. Может, хватит, а? Если мы намерены удерживать баланс, то вам надо с этим кончать. Прошу вас — перестаньте. Не надо ни шуток, ни каламбуров. Вы же вчера вечером просто могли уплыть. Никто вас не заставлял остаться. И я не заставляю вас жить со мной. Я прошу. Если вы откажетесь, ну что ж, нет — значит, нет. Но почему вы вечно вспоминаете про мой пистолет?
— Потому что он постоянно с вами. Он часть вашего настоящего.
Она передернула плечами.
— А у вас пара ружей вон там под брезентом. И еще я заметила охотничий нож в каюте. Но я же вам про это ничего не сказала. А придет время — и пистолета не будет. Я его просто выброшу. В свое время…
— Вот и весь рассказ, Хэл, — закончил я и, кивнув на стенные часы, встал. — Пора, да и отлив начался. Мне надо выходить. Короче говоря, я купился на эту идею насчет мечты и с тех пор все складывается как нельзя хорошо. Мне было приятно повидаться с тобой и, даст Бог, когда-нибудь еще свидимся. Но окажи мне одну услугу. Не пытайся меня искать.
— Мики, да разве я когда-нибудь… — широко ухмыльнулся Хэл. Мы вышли на палубу. По выражению его лица я понял, что в голове у него роятся десятки вопросов. Но я ни слова не сказал и запустил дизель. Хэл прислушался к рокоту двигателей и одобрительно закивал:
