Ю Несбё - Не было печали (Богиня мести)
Вигдис осталась ждать в гостиной, надеясь, что Холе заснул в ванной. Она снова бросила взгляд на часы. Прислушалась к музыке. Бьющие по нервам хиты «Police», к счастью, кончились. И теперь Стинг пел своим прекрасным успокаивающим голосом песни из сольного альбома. О каплях дождя, что вновь и вновь падают, словно слезы со звезды. Так красиво, что она сама едва не разрыдалась.
Раздался хриплый лай Грегора. Наконец-то!
Она открыла входную дверь и, как и договаривались, вышла на крыльцо. По саду в сторону террасы пробежал какой-то человек, другой скрылся за домом. Двое мужчин в черной форме, с небольшими короткоствольными винтовками застыли перед ней.
— Все еще в ванной? — шепотом спросил один из них из-под черной маски. — Слева от лестницы?
— Да, Том, — прошептала она в ответ. — И спасибо, что приехали так…
Но они уже ворвались в дом.
Вигдис прикрыла глаза и прислушалась. Быстрые шаги по лестнице. Отчаянное «гав-гав» Грегора на террасе. Мягкий голос Стинга, выводящего «How fragile we аге», [51]грохот двери в ванную, распахнутой ударом ноги.
Она повернулась и вошла в дом. Стала подниматься по лестнице. На шум голосов. Ей требовалось выпить. Наверху она увидела Тома Волера. Маску он снял, но лицо у него так исказилось, что она едва узнала его. Он пальцем показывал вниз. Она опустила взгляд. На ковре остались кровавые следы. Она обвела глазами гостиную и увидела, что дверь на террасу открыта. Этот баран в черном что-то крикнул ей, но она не разобрала слов. « План, — вот единственное, что пришло ей в голову. — А вышло не по плану».
Глава 36
Waltzing Matilda [52]
На бегу Харри слышал только отрывистый лай Грегора, словно позади отбивал секунды метроном. В остальном вокруг стояла полная тишина. Продираясь сквозь живую изгородь, он выставил вперед руки, не обращая внимания на шипы, впивавшиеся в ладони и рвавшие в клочья образчик из коллекции Бьёрна Борга. Свои одежду и обувь он не нашел, наверное, она отнесла все вниз, где сидела в ожидании Волера. Он поискал другие ботинки, но тут Грегор снова залаял, и ему пришлось рвать когти в чем был — в брюках и рубашке. Дождь заливал глаза, и дома, яблони и кусты расплывались перед ним. И все же он разглядел в темноте очередную живую изгородь. Она казалась невысокой, и он решил ее перепрыгнуть, но потерял равновесие и плюхнулся лицом на ухоженную лужайку. Бег с препятствиями в нетрезвом состоянии. Не подымаясь, Харри прислушался.
Ему показалось, что лает теперь не один только Грегор. Неужто Виктор прибыл? Так скоро? Волер наверняка уже расставил их по местам. Харри поднялся на ноги и огляделся. Он был на вершине холма, на который и держал курс.
Он сознательно избегал освещенных дорог и улиц, где его могли бы увидеть и где вскоре появятся патрульные машины. Он разглядел виллу Албу на Бьёрнетроккете. Четыре автомобиля стояли перед воротами, два из них с включенными мигалками. Он посмотрел на поселок по другую сторону холма. Это Хольмен или, быть может, Грессбанен? Что-то в этом роде. У перекрестка стояла обычная машина с зажженным стояночным светом. Она припарковалась прямо на пешеходной полосе. Харри действовал быстро, но Волер оказался еще проворнее. Так паркуются только полицейские.
Он с силой потер ладонями щеки, пытаясь сбросить с себя остатки того блаженного полусонного состояния, в котором совсем еще недавно так страстно мечтал пребывать. Сквозь ветви деревьев он разглядел мелькнувший на Сташонсвейен голубой свет. Сеть они уже забросили, и скоро ему в ней барахтаться. Ему не уйти. Волер слишком хитер и опытен. Одного он не понимал. Волер же не мог самостоятельно организовать такую облаву. Кто-то ведь дал разрешение привлечь столько сил для поимки одного-единственного человека. Что же случилось? Неужели Беате не получила его материалы?
Он прислушался. Ну точно, собачий лай раздавался уже чуть ли не со всех сторон. Он огляделся. В виллах, разбросанных по холму, в безлунную ночь казавшемуся черным, светились окна. Он представил себе, как тепло и уютно за этими окнами. Норвежцы любят свет. Электроэнергии у них достаточно. И только уезжая на две недели в отпуск на юг, они выключают электричество. Он скользил взглядом от дома к дому.
Том Волер разглядывал виллы, украшавшие ландшафт, точно свечи рождественскую елку. Большие темные сады. Краденые яблоки. Волер сидел, водрузив ноги на приборную доску изготовленного специально для нужд Виктора автофургона. Он оборудован лучшими средствами связи, поэтому Волер и перенес сюда штаб операции. Волер находился в постоянном контакте со всеми приданными ему подразделениями, уже готовыми окружить местность. Он посмотрел на часы. Вот уже десять минут, как проводники с собаками отправились в погоню, сразу же растворившись в темноте.
В рации послышался треск:
— Сташонсвейен для «Виктора-один». У нас тут Стиг Антонсен на машине. Ему надо на Ревехивейен, семнадцать. Говорит, что едет с работы. Что нам…
— Проверьте личность и адрес и пропустите. То же и всех остальных касается, о'кей? И маски наденьте!
Волер выудил компакт-диск из нагрудного кармана и вставил его в магнитолу. Группа запела фальцетом «Thunder all through the night, morning light». [53]Человек, сидевший рядом с ним на водительском сиденье, поднял бровь, но Волер сделал вид, что ничего не видит, и прибавил звук. Куплет. Куплет. Припев. Куплет. Припев. Следующая мелодия. «Рор Daddy, Daddy Pop. Oh, sock it to me. You're the best». [54]Волер снова посмотрел на часы. Черт, что они там телятся с этими псами! Он стукнул по приборной доске. И удостоился еще одного взгляда водителя.
— Они со свежими следами крови имеют дело, — сказал Волер. — Чего тут сложного?
— Это же собаки, не роботы, — возразил напарник. — Расслабься, скоро поймают.
Певец, навсегда прославившийся под именем Принц, допел до середины «Diamonds and pearls», [55]когда поступило сообщение:
— «Виктор ноль три» для «Виктора ноль один». По-моему, он здесь. Мы стоим напротив белой виллы на… э-э. Эрик пытается выяснить название улицы, но, во всяком случае, на стене дома табличка с номером шестнадцать.
Волер приглушил музыку:
— О'кей. Выясните название и ждите нас. Что это у вас за свист?
— Это не у нас, это в доме.
В телефоне раздался скрипучий голос:
— «Сташонсвейен» для «Виктора один». Прости, что прерываю, но у нас тут машина экстренной помощи. Они говорят, что им надо на Харелаббен, шестнадцать. Там сработала охранная сигнализация — на центральном пульте зарегистрировано. Мне…
— «Виктор ноль один» — всем подразделениям — вперед! Харелаббен, шестнадцать, — скомандовал Волер.
Бьярне Мёллер был в прескверном расположении духа. Его вытащили из дома во время «Apen Post». [56]Он нашел белую виллу с номером 16 на стене и припарковался напротив. Миновал ворота и подошел к открытой входной двери, где стоял полицейский с овчаркой на поводке.
— Волер здесь? — спросил начальник убойного отдела, и полицейский кивнул в сторону двери. Мёллер отметил, что стекло в дверях разбито. Волер стоял в коридоре прямо перед ним и ожесточенно спорил о чем-то с другим сотрудником.
— Что, черт вас всех побери, здесь происходит? — спросил Мёллер без всякого вступления.
Волер обернулся:
— Ах вот как! Ты-то здесь какими судьбами, Мёллер?
— Мне позвонила Беате Лённ. Кто дал разрешение на все это безумие?
— Прокурор.
— Я не арест имею в виду. Я спрашиваю, кто дал сигнал к началу третьей мировой войны всего лишь из-за того, что один из наших коллег, возможно — возможно! — в состоянии прояснить пару вещей?
Волер качнулся на каблуках и посмотрел Мёллеру прямо в глаза:
— Начальник отдела полиции Иварссон. Мы нашли кое-что у Холе на квартире, так что от него требуется нечто большее, чем просто поговорить с нами. Он подозревается в убийстве. Еще что-нибудь хочешь узнать, Мёллер?
От удивления Мёллер вскинул бровь и предположил, что Волер не в себе: первый раз в жизни он услышал, как тот в таком вызывающем тоне говорит с вышестоящим начальником:
— Да. Где Харри?
Волер показал на красные следы на паркете:
— Был здесь. Взломал дверь, как видишь. Так что ему много чего объяснять придется, ты не находишь?
— Я спросил, где он сейчас?
Волер и другой сотрудник обменялись взглядами.
— Харри, по всей видимости, не желает ничего разъяснять. Когда мы прибыли, птичка уже упорхнула.
— Как это? У меня сложилось впечатление, что вы всю округу в железное кольцо взяли.
