Хищный зверь - Вито Франкини
Установленная связь вызвала такую бурную радость у Маризы, что она даже не заметила явной иронии в словах собеседницы:
— Да, да, да, да! Это он!
Женщина собралась пододвинуться ближе, но Сабина заговорщицким жестом велела ей не двигаться:
— Сиди на месте, так будет безопаснее. Успокойся, я взгляну сама.
Она нарочито медленно просмотрела сообщения в обе стороны, стараясь не ужасаться убожеству профиля этого человека. Потом, заметив, как побледнела новая знакомая, поняла, что переборщила, и спросила:
— Я думаю, что вы больше не друзья в «Фейсбуке», потому что ты спросила про недавние публикации, доступные абсолютно всем.
— Да, да, да! Вот именно. А они есть? Что он говорит?
— Последняя запись сделана этим утром; он говорит о фильме, который видел вчера в кино и который вызвал у него отвращение. Должна сказать, он довольно вульгарен…
— А… Этот пост я уже видела.
Разочарование состарило ее лицо на несколько лет. Но она быстро встряхнулась и продолжила:
— Слушай, а как по-твоему, если мы часто ходили в кино и мне нравились такие фильмы, это может быть посланием для меня?
— Не знаю, Мариза, я ничего о вас не знаю. А что говорит Нардо?
Она нарочно задала этот вопрос, чтобы прощупать почву. Если эта женщина находилась здесь, значит, она подвергалась «серьезному» преследованию со стороны этого мужлана. Нардо, конечно же, выслушивал не всех заявителей обоего пола, которые заявляли друг на друга только потому, что сами были неспособны расстаться по-взрослому. Да и «преследования» в большинстве случаев обнаруживались только после принятия нового закона. Но эта женщина вела себя как подросток, едва вышедший из возраста первых школьных поцелуев… Что-то тут не вязалось.
Слегка смутившись, Мариза ответила еще тише:
— Ну… он говорит, что я должна решить, чего я вообще хочу от жизни.
— А ты хочешь, как я догадываюсь, этого Маттео…
— Да нет! Господи, нет!
На этот раз Сабина не сумела сдержаться и рассмеялась:
— Мариза, прости, конечно, но по тому, как ты себя ведешь, этого не скажешь.
Женщина, разрушив все преграды, придвинулась к ней так, чтобы можно было разговаривать, глядя в глаза друг дружке. Она рассказала, что несколько недель назад у нее случился короткий внебрачный роман с этим Маттео, постоянным клиентом ее табачного магазина на улице Маркони. По ее словам, она не особенно раскаивалась в этой связи: поскольку ее жизнь с мужем, отцом четверых ее детей, не отличалась особой пылкостью, она дала себя уговорить. Секс был бурным и многократным, и она уже дошла до того, что пообещала расстаться с мужем и отдаться счастливой жизни с любовником, который, опять же по ее словам, в постели был настоящим феноменом, необыкновенно искусным и пылким, как очень немногие. Но, как часто случается — и она трезво это признавала, — у нее не хватило мужества все рассказать мужу. Маттео был порочный бездельник, никудышный человек, сынок бывшего члена парламента, который до сих пор находился на виду благодаря кровным связям с римской курией. А ее муж, наоборот, поскольку сидел дома и скучал, был примерным отцом, работящим и бла-бла-бла.
Прежде чем этот нарыв лопнул, Мариза отдалила любовника, который, как положено по сценарию, был от этого совсем не в восторге. Ослепленный обладанием, статусом «раненого самца» и всеми атавистическими ментальными процессами, которые Нардо прекрасно знал, тот начал угрожать Маризе. Он постоянно подкарауливал ее везде, включая окрестности школы, где учились дети, и появлялся в магазине даже в присутствии мужа. Но Маттео был трусоват и ни разу не исполнил того, чем угрожал по телефону. Наступил момент, когда Мариза потеряла терпение и обратилась к Нардо, которого ей порекомендовала одна из клиенток табачного магазина. Она просила сохранить ей семью, которая, опять же по ее словам, была ей дороже всего. Семейные узы оказались под серьезной угрозой из-за той легкости, с которой Маттео обнародовал подробности своих отношений с некоей «М» в соцсетях. Когда же дело дошло до того, что он стал навязываться в друзья к мужу, у него ничего не вышло, поскольку тот был в скверных отношениях с информационной техникой. Нардо счел необходимым вмешаться, потому что эта зловредная агрессия была недостаточна для того, чтобы подключить полицию или карабинеров.
Сабина не нашла ничего странного в этом рассказе, слишком похожем на сотни других, которыми занималась или на работе, или из-за того, что в события были вовлечены близкие ей люди. Но когда она начала догадываться, какими методами пользовался этот демон Нардо, чтобы успокоить кипящие страсти Маттео, то в очередной раз ощутила, как земля уходит у нее из-под ног.
Мариза не умела ясно выражать свои мысли, но роль роскошной Лореданы в рабочих механизмах Нардо прорисовалась в сознании Сабины без малейшего усилия. Дело касалось проститутки, к услугам которой Нардо прибегал, когда считал, что сыграть на мужском инстинкте похитителя женщин будет вернее, чем разбить нос. Видимо, с Маттео он так и поступил. А тот, благодаря ловкости белокурой Лореданы, по всей видимости, великолепной в роли юной девушки, которую надо завоевать и вывести в свет, быстро отбросил остатки горечи от отказа Маризы и прекратил свои непристойные преследования. Но тут механизм завертелся в обратную сторону, ибо теперь ревность овладела уже Маризой. Она понятия не имела о стратагеме Нардо, а потому возобновила отношения с Маттео и пустилась с ним во все тяжкие, снова угодив в порочный круг.
Мариза продолжала говорить, но Сабина начала отвлекаться, а потом и вовсе перестала ее слушать. Ей не верилось, что она против воли вовлечена в опасный механизм поощрения проституции. Нардо, несомненно, оставался лидером, номером один, и возможно, такие методики могли считаться менее инвазивными, чем другие, которые он применял, но всему должен быть предел. Инстинкт полицейского в мыслях унес ее далеко, и она вспомнила, как совсем недавно звонила Лоредане. Мало того, она отвезла ее на совещание, касающееся «работы». Проведи кто-нибудь из коллег, ведущих это дело, — не по поводу Нардо, ибо он был чист, а по поводу прелестной блондинки, поставляющей ему «особые» услуги, — тщательное расследование, Сабина наверняка снова оказалась бы в центре скандала. Этого она себе позволить не могла.
Внезапно на нее нашло озарение. Повинуясь какому-то разрушительному любопытству, Сабина встала, оставив Маризу сидеть на диване. Возле входа она увидела сумку Лореданы и без малейшего смущения открыла ее. На
