Хеннинг Манкелль - Китаец
— Выясни о нем все, что можно. В этом доме мы устроим штаб-квартиру. Просмотрим имена и будем искать родственников. Что случилось с шофером мебельного фургона?
— Его проверили на алкоголь. Трезвый, ни в одном глазу. Поскольку по-шведски он говорит плохо, на допрос его забрали в Худиксвалль, на дороге стоять не стали. Но он, похоже, ничего не знает.
— Пока что нам это неизвестно. Разве не в Боснии совсем недавно убивали друг друга?
Эрик Худден ушел. Виви Сундберг хотела вернуться в дом, но заметила, что по дороге к ней бежит полицейский, и подошла к калитке. С первого же взгляда увидела, что парень напуган.
— Мы нашли ногу. Собака обнаружила ее в лесу, метрах в пятидесяти от опушки. — Он махнул рукой в ту сторону.
Виви Сундберг показалось, что парень хочет сказать что-то еще.
— Это все?
— Думаю, лучше тебе самой глянуть.
Он отвернулся, и его вырвало. Виви не стала ему помогать, поспешила к лесу. Два раза поскользнулась и упала.
Добравшись до места находки, она поняла, почему полицейский так разволновался. В нескольких местах нога была обглодана до кости, стопа вообще откушена.
Она посмотрела на Иттерстрёма и кинолога, стоявших возле находки.
— Каннибал, — сказал Иттерстрём. — Мы что же, его ищем? Явились сюда и помешали его трапезе?
Что-то упало Виви Сундберг на руку. Она вздрогнула. Но это оказалась всего-навсего снежинка, которая тотчас растаяла.
— Палатку. Палатку сюда. Надо сохранить следы.
Виви зажмурилась и вдруг подумала о синем море и белых домах, рассыпанных по жаркому горному склону. Потом вернулась в дом маклеров и устроилась у них на кухне, со своим списком имен.
Тут наверняка есть что-то, чего я никак не замечу, думала она.
Медленно принялась читать имена, одно за другим, словно двигаясь по минному полю.
4
Виви Сундберг казалось, будто перед нею надгробная плита с именами жертв большой катастрофы. Если бы потерпел крушение самолет или затонул корабль, имена погибших выбили бы на мемориальной доске. Но кто установит мемориальную плиту жителям деревни Хешёваллен, убитым январской ночью 2006 года?
Она отодвинула перечень в сторону, посмотрела на свои руки. Ей не удавалось унять дрожь. Руки тряслись. Будь у нее возможность передать дело кому-нибудь другому, она бы ни секунды не колебалась. Ей хотелось работать хорошо, может быть, приобрести известность. Но в начальники полиции она отнюдь не рвалась. Считала себя честолюбивой, но власти не жаждала. Увы, именно сейчас не было никого, кто бы лучше ее мог руководить дознанием. С прокурором Робертссоном ей работалось легко. Тобиас Людвиг, который вот-вот явится в деревню, вернее, свалится с неба, то бишь с вертолета, не может взять ответственность на себя. Он бюрократ — считает деньги, не желает оплачивать сверхурочные, посылает подчиненных на бессмысленные семинары о том, как не обижаться на издевательскую ругань прохожих.
Виви поежилась, снова придвинула к себе список.
Эрик Август Андерссон
Вендела Андерссон
Ханс-Эверт Андерссон
Эльса Андерссон
Гертруд Андерссон
Виктория Андерссон
Ханс Андрен
Ларс Андрен
Клара Андрен
Сара Андрен
Эльна Андрен
Брита Андрен
Август Андрен
Херман Андрен
Хильда Андрен
Юханнес Андрен
Тура Магнуссон
Регина Магнуссон
Восемнадцать человек, три родственные группы. Виви встала, прошла в комнату, где супруги Ханссон шептались, сидя на диване. При ее появлении оба умолкли.
— Вы говорили, детей в деревне нет. Это верно?
Оба кивнули.
— И вы не видели здесь детей в последние дни?
— Иной раз дети, приезжающие в гости, привозят своих детей. Но такое случается редко.
Виви Сундберг помедлила, но все-таки продолжила:
— К сожалению, среди убитых есть мальчик.
Она указала на один из домов. Женщина смотрела на нее во все глаза.
— Тоже убит?
— Да. Если вы все написали правильно, то найден он в доме Ханса-Эверта и Эльсы Андерссон. Вы уверены, что не знаете, кто он?
Супруги переглянулись, покачали головой. Виви Сундберг встала и опять вышла на кухню. Девятнадцатая жертва безымянна. Он исключение, думала она. Он, двое в этом доме да слабоумная Юлия, которая вообще не ведает о катастрофе. Остальных восемнадцати человек, улегшихся с вечера в свои постели, теперь нет в живых. И мальчик. Только он сюда как-то не вписывается.
Она сложила листок, спрятала его в карман и вышла на улицу. С неба падали редкие снежинки. Глубокая тишина вокруг. Лишь изредка звуки голосов, хлопок двери, лязг каких-то инструментов. Подошел Эрик Худден. Очень бледный. Все были бледные.
— Где медик? — спросила Виви Сундберг.
— Возле ноги.
— Как она?
— В шоке. Сперва бросилась в туалет. Потом заплакала. Но скоро подъедут еще эксперты. С журналистами-то что будем делать?
— Я поговорю с ними.
Она достала из кармана список.
— Мальчик без имени. Надо выяснить, кто он. Сделай копии списка. Но не раздавай.
— В голове не укладывается, — вздохнул Эрик Худден. — Восемнадцать человек.
— Девятнадцать. Мальчик там не указан.
Она вынула из кармана ручку и подписала внизу: «Неизвестный мальчик».
Потом замерзшие недоумевающие журналисты полукругом собрались возле нее на дороге.
— Я дам вам короткую информацию, — начала она. — Вы можете задать вопросы, только ответов у нас пока нет. Позднее, сегодня же, состоится пресс-конференция. Примерно в восемнадцать часов. Единственное, что я могу сообщить: сегодня ночью здесь произошло несколько очень тяжких преступлений. Это все.
Молодая веснушчатая девица подняла руку:
— Наверно, вы могли бы сказать и побольше? Мы сами догадались, что случилось что-то серьезное, раз вы закрыли доступ в деревню.
Виви Сундберг девушка была не знакома. Но на ее куртке красовалось название крупной общенациональной газеты.
— Можете спрашивать сколько угодно. Однако в силу тайны следствия я пока больше ничего сказать не могу.
Один из телевизионщиков подсунул Виви микрофон. Этого она знала, видела уже не раз.
— Будьте добры, повторите последнюю фразу!
Она выполнила просьбу, но когда он открыл рот, собираясь задать следующий вопрос, отвернулась и пошла прочь. Внезапно накатила дурнота. Отойдя в сторону, она несколько раз глубоко вздохнула и вернулась на дорогу, только когда дурнота отступила.
В первые годы полицейской службы она как-то раз упала в обморок, когда они с коллегой, зайдя в дом, обнаружили самоубийцу в петле. И ей вовсе не улыбалось повторение инцидента.
Женщина, сидевшая на корточках возле ноги, при появлении Виви встала. От мощной лампы в палатке было очень тепло. Виви Сундберг приветственно кивнула и представилась. Валентина Миир говорила с сильным акцентом, было ей лет сорок.
— Что скажете?
— В жизни не видела ничего подобного, — ответила Валентина. — С отрезанными или отрубленными конечностями иной раз сталкиваешься. Но это…
— Кто ел эту ногу?
— Скорее всего, понятно, какое-то животное. Но здесь есть отметины, которые меня тревожат.
— То есть?
— Животные объедают и гложут кости на особый манер. Практически всегда можно сразу сказать, о каком животном идет речь. Подозреваю, что здесь орудовал волк. Однако тебе надо увидеть еще кое-что.
Она подняла прозрачный пластиковый пакет, где лежал кожаный сапог.
— По всей видимости, он был на ноге. Животное, конечно, могло стащить его, чтобы добраться до стопы. Однако шнурки-то завязаны, вот что меня беспокоит.
Виви Сундберг вспомнила, что второй сапог был крепко зашнурован на ноге мертвеца.
Мысленно она сверилась со списком. Если список верен, то без ноги остался Ларс Андрен.
— Еще что-нибудь можете сказать?
— Пока слишком рано.
— Будьте добры, пойдемте со мной. Я, разумеется, не намерена вмешиваться в вашу работу. Просто мне нужна ваша помощь.
Они вылезли из палатки и зашагали к дому, где находился неизвестный мальчик, а вместе с ним, очевидно, Ханс-Эверт и Эльса Андерссон. В помещении царило глухое безмолвие.
Мальчик лежал в кровати, на животе. В маленькой комнате со скошенным потолком. Виви Сундберг стиснула зубы, чтобы не заплакать. Жизнь ребенка — едва начавшись, уже кончилась.
Обе молчали.
— Не понимаю, как можно совершить такое злодеяние над ребенком, — в конце концов сказала Валентина Миир.
