Энн Перри - Палач из Гайд-парка
– Не сомневаюсь. – Он слегка поклонился, пытливо и явно озабоченно всматриваясь в ее лицо. – С моей стороны не будет невежливым сказать, как я восхищаюсь чувством достоинства, с которым вы переносите свою утрату, миссис Арледж?
Она сильно покраснела и опустила глаза.
– Благодарю, мистер Харлвуд, хотя боюсь, что вы мне льстите. Но это очень благородно с вашей стороны.
– О, вовсе нет, – поспешно вставила леди Лисмор. – Это истинная правда. А теперь, я полагаю, вы уже можете удалиться после такого эмоционального напряжения, которого стоил вам этот прием. А я почту за честь остаться здесь и попрощаться за вас с присутствующими, если хотите.
Далси глубоко вздохнула, больше не глядя на Харлвуда.
– Дорогая моя, я, наверное, должна быть благодарна, если вы не против остаться.
– Позвольте проводить вас до экипажа? – И Харлвуд предложил ей руку.
Несколько мгновений вдова колебалась. Она нервно провела кончиком языка по губам, лицо ее при этом выразило крайнюю степень усталости. Но Далси любезно отклонила предложение и направилась в одиночестве к двери, которую предупредительно открыл отступивший назад Скарборо. Затем он, пропустив ее, последовал за миссис Арледж, спросил у лакея ее плащ и подозвал ее карету.
– Замечательная особа, – сказала прочувствованно леди Лисмор.
Харлвуд, с легкой краской на щеках, все еще смотрел на дверь, в которую вышла миссис Арледи.
– Да, действительно, – отозвался он эхом, – в высшей степени замечательная.
Глава девятая
Ранним утром леди Аманда Килбрайд в одиночестве выехала на прогулку и направилась к Роттен-роу. Накануне вечером она поссорилась с мужем и решила: пусть, когда встанет, поищет ее. Он, конечно, не подумает, что она покинула его навсегда. О таком не могло быть и речи, но пусть поволнуется. А он очень встревожится и будет опасаться, как бы она не выкинула какой-нибудь глупости: вдруг, например, выполнит свое обещание бежать из дома и начать драматический любовный роман с первым же представительным мужчиной, который будет ее о том умолять.
Однако при холодном бледном свете утра она должна была признать, что ей встречалось не слишком много представительных мужчин, тем более таких, которые склонны завести любовный роман с замужней женщиной. Причем в такой короткий промежуток времени: от девяти часов вечера, когда она произнесла свою угрозу, и до полуночи, когда удалилась в спальню и заперла за собой дверь.
Но все же теперь пусть он поломает себе голову в догадках, где она!
Миссис Килбрайд доехала до начала Роттен-роу, отметив, как мрачно выглядит пространство за деревьями. Она подумала, что сейчас не помешал бы хороший легкий галоп – это то, что надо. Женщина наклонилась немного вперед и похлопала лошадь по шее, сказав ей несколько ободряющих слов. Лошадь запрядала ушами, уловив перемену в интонации седока. Все утро хозяйка жаловалась ей на свою несчастную жизнь и несправедливое к себе отношение. А теперь понуждала ее к легкой пробежке и даже к галопу…
Леди Аманда была хорошей наездницей и знала это. И сейчас испытывала большое удовольствие от верховой езды, которое обострялось еще ярким весенним солнцем, длинными утренними тенями, ложащимися на Роттен-роу, и видом сверкающей росы на траве близлежащего парка. Людей вокруг почти не было – даже на Найтсбридж, насколько она могла видеть сквозь деревья у конца парка. Попадались навстречу редкие гуляки, еще не ложившиеся спать, но, может, это были ранние пташки вроде нее, наслаждающиеся ярким светом прохладного утра и благодетельным одиночеством.
У дальнего конца миссис Килбрайд повернула обратно и галопом поскакала к углу Гайд-парка, чувствуя, как ветер овевает лицо. Наконец-то улыбнулась.
Проехав три четверти пути, женщина решила немного пройтись. Она не собиралась поить еще разгоряченную лошадь у неглубокой колоды, но ей очень хотелось ополоснуть лицо прохладной водой. Сойдя с лошади и бросив ей на спину поводья, леди Аманда прошла шага два к колоде с водой. Она рассеянно наклонилась над ней, все еще думая о том, как ее обидел муж, и, опустив руки в воду, вгляделась в нее.
Вода была красно-коричневой.
Она быстро отдернула руки, вскрикнув от отвращения. Вода была какой-то взбаламученной и помутневшей от непонятно откуда взявшейся темной жидкости. Это была необычная вода. И было в ней еще что-то – большое… но что, она не могла разглядеть.
– Нет, это никуда не годится! – в сердцах сказала миссис Килбрайд. – Это просто гадко! Ну кто так мог поступить? Вода отвратительно грязна! – Она откинулась назад и, выпрямившись, увидела странный предмет у противоположного края колоды. Он был настолько странный, что она вгляделась пристальнее.
На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, она не поверила глазам. Затем, когда наконец поняла, что видит именно то, что показалось ей с самого начала, пошатнулась и упала в воду вниз лицом.
Едва не захлебнувшись, она отшатнулась, задыхаясь и отплевываясь.
Вся одежда сверху вымокла, и женщина дрожала от холода. Ужас ее был так велик, что она даже не могла крикнуть и молча скорчилась над колодой, сотрясаясь от крупной дрожи.
Позади раздался стук копыт, шум летящего гравия, и она услышала мужской голос:
– Мэм, с вами все в порядке? Упали? Могу я… – И он внезапно замолчал, увидев предмет. – О господи! – задохнулся он и стал откашливаться.
– Он там весь, – и Аманда указала на колоду с окровавленной водой, из которой торчало колено в ливрейном чулке.
…Телман с мрачным выражением на темном длинном лице смотрел на сидевшего за столом Питта.
– Да? – спросил Томас, и сердце у него упало.
– Еще один, – ответил Телман, вернув ему пристальный взгляд. – Опять он это сделал. И на этот раз вы его должны арестовать.
– Его?..
– Да. Карвела. В парке найден еще один обезглавленный труп.
Сердце Питта упало еще глубже.
– Кто убитый?
– Элберт Скарборо. Дворецкий Карвела. – Мрачная усмешка тронуло лицо Телмана. – Леди Килбрайд нашла его в лошадиной колоде у водопоя. Или, если быть точнее, нашла все, кроме головы, – поправился он, – а голова лежала за колодой.
– А где эта колода?
– У Роттен-роу, в сотне шагов от Гайд-парк-корнер.
Питт попытался прогнать страшное видение и сосредоточиться на деловых аспектах.
– На некотором расстоянии от Грин-стрит, – заметил он. – Есть идея, как там очутился труп?
– Еще не знаю. Ведь Скарборо большой, высокий мужчина, так что на руках Карвел донести тело не мог. Возможно, они там гуляли, а после…
Питт вытаращил глаза.
– Полночная прогулка с хозяином? Но он не такой человек, с которым можно прогуляться ради удовольствия. И, как свидетельствует помощник начальника участка, сейчас никто по ночам не ходит на прогулки в парк.
– Так он и не прогуливался, – поправил Телман, гримасничая. – Карвел убил его у себя дома и доставил туда с помощью какого-нибудь подсобного средства. Может быть, даже в собственной карете. Вы сами его арестуете или мне это сделать?
Питт встал, чувствуя во всех членах внезапную усталость, словно на него упала огромная тяжесть. Ему бы надо радоваться, что загадка наконец разрешилась, если бы не ужас всей этой трагедии. Но он совсем не чувствовал облегчения.
– Пойду я. – Он снял с вешалки шляпу, хотя утро было прекрасное. – Вам тоже лучше пойти со мной.
– Да, сэр.
Еще не было девяти, а Питт и Телман уже стояли у входной двери дома на Грин-стрит. Томас нажал на звонок, но открыли дверь не сразу.
– Да, сэр? – Лакей со спутанными светлыми волосами встревоженно оглядел их.
– Я желал бы говорить с мистером Карвелом, если не возражаете, – ответил Питт, но то была не просьба, а приказ.
Лакей очень удивился.
– Извините, сэр, но я не уверен, что мистер Карвел уже встал, – сказал он извиняющимся тоном. – Вы не могли бы прийти еще раз, около десяти часов?
Телман хотел было ответить, но Питт его перебил:
– Боюсь, дело не терпит отлагательства. Это в высшей степени важное дело. Не скажете ли мистеру Карвелу, что суперинтендант Питт и инспектор Телман прибыли сюда и требуют немедленно принять их?
Лакей побледнел. Он открыл было рот, словно что-то хотел ответить, но передумал и повернулся, но, уходя, забыл попросить их подождать или провести в более удобное, чем холл, место ожидания.
Через несколько минут появился Карвел в халате и со взлохмаченными волосами. Он был бледен и напуган.
– Что случилось, суперинтендант? – спросил он Питта, не обращая внимания на Телмана. – Что-нибудь плохое? Что привело вас ко мне в этот час?
Питт снова почувствовал, как ему не хочется начинать все это сначала, и ощутил уже знакомую жалость к этому человеку.
