Николай Леонов - Шакалы
– Илья Сергеевич, лучше примите контрастный душ и выпейте крепкого кофе, – сказал Гуров.
– Таких следует убивать, слишком много знаете. – Коржанов отставил бутылку. – Значит, все профессионалы, все понимают, а вас послали лишь на всякий случай?
– Человек чем больше понимает, тем сильнее сомневается. – Гуров понял, что разрешения закурить не дождется, и сигареты убрал. – Уголовная среда многолика и противоречива. Одни авторитеты газеты читают, другие газетами лишь подтираются. Одни здраво мыслят, иные лишь быстро стреляют. И точно прогнозировать поведение уголовников – дело крайне опасное. Легко может случиться, что в момент выступления Президента на соседней улице шарахнут из автомата. Вам, уважаемый Илья Сергеевич, такое ни к чему, и ментам оно лишнее, а пресса раздует. А на самом деле выяснится, что просто Валет убрал Короля, но отмываться мы с вами будем долго.
Гуров взглянул на генерала вроде мельком, но понял, что аргумент подействовал.
– Вы сыщик, Лев Иванович, вам в этом деле виднее. – Коржанов выбрался из низкого кресла, протянул руку. – Однако предупреждаю, коли случится инцидент, не связанный с профессиональными уголовниками, я лично вам голову оторву.
– Это вряд ли, господин генерал-лейтенант, – пожимая сановную руку, ответил Гуров.
– Почему вряд ли? – искренне удивился Коржанов.
– Не успеете, вам голову оторвут раньше. – Гуров поклонился и вышел.
* * *Когда он вернулся в свой номер, то застал там Котова и Нестеренко. Оперативники понимали, что старшой четкой версии не имеет, помочь ничем не могли. Станислав сказал, что Лев Иванович у Коржанова, и, когда Гуров вернулся, оперативники ничего не спросили. Лишь Станислав на правах друга сказал:
– Лев Иванович, ты нырнул. И как там, глубоко или не очень?
– С головкой, Станислав, даже с ручками, – ответил Гуров. – У нас чего пожрать имеется или в буфет пойдем?
– Зависит от вкуса и аппетита. – Станислав достал из сумки бутерброды и бутылку кефира. – Твоя пайка, мы уже перекусили.
– Начальнику пайка положена больше и лучше, – недовольно пробурчал Гуров, надкусывая уже засохший бутерброд.
– Лев Иванович, зачем вас вызвал Коржанов? – спросил упрямо Станислав. – Мы в одной команде, имеем право знать. – Он открыл бутылку кефира, наполнил стакан, подвинул Гурову.
– Право вы имеете, – Гуров отложил несъедобный бутерброд, залпом выпил кефир, вновь наполнил стакан. – Только зачем? – Он достал из кармана платок, вытер губы. – Ну, если настаиваете. Генерал вежливо сообщил, что если произойдет что-либо… Глупости все это! Угрожал!
– Извините, Лев Иванович, – тихо произнес Котов. – Может, сообщить генералу имеющуюся у нас информацию?
– Григорий, если ты мне скажешь, что конкретно я должен сообщить генералу, я сделаю это немедленно. – Гуров допил кефир, вновь вытер губы платком, задумчиво оглядел коллег. – Дела у нас хреновые, у меня мозги заклинило, я не могу понять Фокина. А если я ошибаюсь, дую на воду? Возможно, ни Фокина, ни Смирнова в городе нет.
– Господин полковник, – подал голос Нестеренко, – лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Валентин, дело не в том, что я боюсь попасть в дурацкое положение. – Гуров хотел закурить давно, сейчас с удовольствием чиркнул зажигалкой, поднес сигарету к трепещущему огоньку, со вкусом затянулся. – Личные амбиции тут ни при чем. Взвесив все, я пришел к выводу, что Коржанов никак не может быть замешан в деле. – Он усмехнулся. – Если дело вообще существует. Вопрос в том, что генерал и его люди никак не могут нам помочь. Отменить визит сейчас никто не может, оснований никаких. Да и вообще, вы же оперативники!
Чувствуя свою беспомощность, Гуров начал раздражаться, даже повысил голос:
– Я должен убедить Коржанова провести инструктаж его людей. Что я скажу? Сообщу приметы Игоря Смирнова? Вы представляете, какая поднимется суматоха, сколько молодых парней будет задержано? Все это не имело бы никакого значения, располагай я конкретной, проверенной информацией. А если я все высосал из пальца? Массовая облава в городе, в который прибыл Президент за голосами избирателей! А если будут задействованы служба охраны, соответственно и местные оперативники милиции, и ФСБ, то облава примет грандиозные масштабы. В городе поползут слухи, естественно, материалы попадут в газеты и на телевидение, начнется обсуждение в Думе, поднимут вой коммунисты. И все произойдет в преддверии выборов. Мы зачем прилетели? Мы собираемся защищать демократию, правопорядок и человеческие жизни или хотим все закопать по самую маковку и дать зеленый свет коммунистам?
– Ну, Лев Иванович, ты просто художник, – сказал Станислав. – Такую картину нарисовал. Художник-баталист.
Котов с Нестеренко взглянули на Крячко недоумевающе, ожидали, Гуров сейчас взорвется. Но Станислав знал своего друга и начальника. Гуров лишь усмехнулся, пожал плечами:
– Я, Станислав, реалист, художественными способностями не обладаю. Вопрос закрыт. Мы, розыскники, должны заниматься своим делом. Сейчас наша задача разыскать Игоря Смирнова.
– А ты, Лев Иванович, знаешь изречение о поисках черной кошки в темной комнате, когда кошки в комнате нет? – спросил Крячко.
Гуров совершенно неожиданно рассмеялся, сказал:
– Не старайся, Станислав, от твоих подначек я умнее не стану. Что выросло, то выросло.
Крячко не сдавался, продолжал нападать:
– Меня всегда смешит, когда решение сложной проблемы сравнивают с поисками иголки в стоге сена. Считается, что подобная задача невыполнима. А всех и делов-то – перебрать стог руками, ждать, пока не уколешься.
– Согласен. – Гуров кивнул, взглянул на часы. – Вот и перебирай, а сейчас нам пора в аэропорт.
* * *Встреча в аэропорту прошла согласно протоколу. Подобное можно чуть ли не ежедневно наблюдать на экране телевизора. Сверкающий лайнер, трап, по которому спускаются улыбающиеся люди. Главное лицо на два шага впереди сопровождающей свиты. Встречающие тоже улыбаются, среди них тоже имеется главное лицо, тоже слегка опережает свое окружение. Непременные девушки протягивают высокому гостю румяный каравай хлеба. Меняются города, а девушки и каравай все те же, создается впечатление, что их возят по России из одного аэропорта в другой.
На экранах высвечивают лишь авансцену, телекамеры не пускают за кулисы, где действующих лиц значительно больше, никто не улыбается, лица у людей напряженные, усталые, злые.
Встречающая толпа на первый взгляд, казалось бы, неорганизованная, напоминает слоеный пирог. Первый ряд, который порой попадает в телеобъектив, состоит в основном из женщин, которые осторожно размахивают цветами. Мужчин мало, и они похожи друг на друга, они стараются улыбаться и незаметно, однако уверенно, порой жестко, сдерживают своих эмоциональных соседок.
В аэропорту, куда гость направляться не собирается, шныряют мужчины в штатском. Одни из них что-то шепчут, оттопырив борт своего пиджака, другие держат микрофоны и телефонные трубки открыто. Эфир вокруг места встречи забит невразумительными фразами и словами.
Когда гость садится в сверкающий черный лимузин, сопровождающие облегченно вздыхают, так ныряльщик, выскакивая из-под воды, хватает ртом воздух, чтобы снова погрузиться и плыть дальше.
Штатские вылетают на улицу, рассаживаются по машинам, бросаются следом за выкатившим на шоссе черным, похожим на торпеду, лимузином. Естественно, что впереди и позади главной машины несутся, словно борзые, машины с вертящимися над крышами световыми сигналами, оповещающими округу, что прибыл главный слуга российского народа.
Еще когда личный самолет Президента рулил по аэродрому, подлаживаясь к ковровой дорожке, расстеленной в установленном месте, Гуров с оперативниками прошелся по залу аэровокзала, затерялся среди встречающих.
Разыскивать даже знакомого человека в толпе – занятие сложное, требует профессиональных навыков. Если последние отсутствуют, то очень скоро окружающие люди превращаются в многоголовую шевелящуюся массу. Устаешь быстро, можно столкнуться с родным братом и не увидеть его.
Гуров и его оперативники были, естественно, людьми опытными, они знали, необходимо надеть на глаза как бы очки с узкой прорезью, видеть не всех окружающих разом, а выборочно, только тех людей, которые попадают в оставленную щель. Рост – это первый фильтр, все, кто выше или ниже, в «прицел» не попадают. Далее, каждый розыскник имеет свой набор фильтров. В подавляющем большинстве на втором месте находится пол. И хотя Игорь Смирнов ушел из-под наблюдения, переодевшись девчонкой, Гуров был уверен, что разыскиваемый сегодня к маскараду не прибегнет, сохранит свое естественное мужское обличье. Третье – цвет волос, особенно, если он выражен определенно – светлый или черный. Сыщик полагал, что Фокин к краске прибегать не станет, прикажет парню прикрыть заметную блондинистую шевелюру головным убором. Обязательно убором, простым по форме и нейтрального цвета. Интуиция подсказывала сыщику, что Смирнова, скорее всего, оденут в солдатское обмундирование, тогда на голове уместен выцветший берет или ношеная фуражка. Но о своих предположениях Гуров коллегам не сказал, чтобы не сужать их поле зрения. Оперативники люди опытные, пусть каждый для себя решит, какие приметы следует положить в основу наблюдения и розыска.
