Николай Леонов - Шакалы
– И все? – Игорь глянул возмущенно. – За погибших товарищей, за свою изувеченную жизнь? Будет он читать, не будет – безразлично, слова, они и есть слова.
Фокин положил на стол два листа чистой бумаги, ручку и конверт.
– Каждый солдат выполняет свой маневр. Твоя задача – передать письмо лично в руки Президенту.
Игорь недовольно скривился, но послушно сел за стол, подвинул ближе бумагу, взял ручку, спросил:
– И чего писать?
– Правду, как есть, так и пиши. Как воевал, как вас накрыли свои снаряды, как под Грозным убили твою мать, – ответил Фокин. – О госпитале, о своей контузии, о пенсии, которую тебе назначили по инвалидности.
– Да ему десятки тысяч таких писем пишут. Что толку?
– Но из рук в руки никто не передает. Пиши, – сказал Фокин, открыл лежавший на диване чемодан, достал из него солдатскую форму Смирнова. Игорь начал было писать, но, увидев свою форму, отвлекся, спросил:
– Хотите, чтобы я снова эту шкуру натянул? Да кто же ее так отстирал и заштопал?
– Солдатские матери. Они тебе помогут добраться до Президента. Ты, Игорь, пиши, тебе скоро на самолет, там познакомишься с женщинами из Комитета солдатских матерей.
– А вы, Семен Петрович? Вы с нами не полетите?
– Не могу, Игорь. У меня служба, – легко соврал Фокин.
* * *Генерал не обманул, Гуров получил машину, подробный план пребывания Президента в городе. Время было расписано по минутам. Лайнер с российским триколором приземлялся сегодня в двадцать, улетал завтра в четырнадцать. Гурову и оперативникам предоставили в лучшей гостинице два двухместных номера. Естественно, Гуров поселился с Крячко, а Котов с Нестеренко.
Сыщик бросил спортивную сумку в шкаф, уселся за стол, начал просматривать полученные от генерала документы, сразу обратил внимание, что завтра в одиннадцать глава государства должен посетить крупный станкостроительный завод. А перед входом на завод Президент выступит перед жителями города.
– Станислав! – позвал Гуров.
Крячко хозяйничал в ванной, раскладывал бритвенные приборы, тюбики с кремом для бритья и зубной пастой.
– Иду, командир. – Станислав брызнул в лицо одеколоном. – Весь внимание. – Он подошел к столику.
Гуров пометил ногтем посещение завода, протянул бумагу.
– Взгляни.
В этот момент в дверь постучали. Гуров легко поднялся, пересек номер, остановился у двери, спросил:
– Кто? Кого надо? – И шагнул в сторону.
– Из службы безопасности, мне нужен полковник Гуров, – ответил мужской голос из коридора.
– Очень нужен? – спросил сыщик, повернул ключ и встал по другую сторону двери, у платяного шкафа.
Дверь открылась, в номер шагнул здоровенный парень в штатском костюме. Крячко уже подошел, держался настороженно, вошедший оказался между сыщиками, сказал:
– Здравствуйте. – Глядя на Станислава, спросил: – А где полковник?
– Я тоже полковник, – ответил Крячко, – прошу ваши документы.
– Торопиться не надо, – сказал Гуров из-за спины вошедшего. Тот хотел повернуться, но Гуров положил руку ему на плечо. – Вы сказали, что из службы безопасности, предъявите свое удостоверение.
Парень скривился, пытаясь изобразить презрение, достал из кармана красную книжечку, развернул.
– Вы будто в тылу врага.
– Мы люди осторожные. – Станислав взял из рук гостя удостоверение, внимательно посмотрел, вернул.
– Слушаем вас, господин капитан.
– Господин? – Капитан убрал удостоверение. – Мы друг друга так не называем.
Гуров подтолкнул его в спину, вошел за ним в номер.
– Здравствуйте. Я – Гуров, – сыщик кивнул. – Слушаю вас.
– Вас просят в триста двенадцатый номер. – Капитан начинал раздражаться. – Генерал-лейтенант Коржанов.
– Это вряд ли. – Гуров с сомнением покачал головой. – Полагаю, что Илья Сергеевич сейчас еще в Москве, рядом с Президентом.
– Нет, мы прилетели еще вчера вечером, – ответил капитан.
– В самом деле? – усмехнулся Гуров. – Вы что же, становитесь профессионалами?
Глава 15
Всесильный начальник Управления охраны Президента генерал-лейтенант Илья Сергеевич Коржанов сидел, развалившись, в кресле, смотрел на сидевшего за столом полковника милиции из-под опущенных набрякших век. Видно было, человек постоянно недосыпает.
– Каким ветром тебя сюда занесло?
Гуров терпеть не мог «тыканья», никому этого не спускал, сухо ответил:
– Я по своим делам, уголовным. А ты, Илья Сергеевич, судя по всему, не высыпаешься. Так использовал бы ситуацию, прихватил пару часиков, не тратил бы время и силы на дела ментовские.
Коржанов был полноват, но крепок, русское лицо грубой лепки, русые волосы он зачесывал так, чтобы прикрыть рано образовавшуюся лысину. Гуров прекрасно знал, внешней простоте собеседника верить нельзя, он умен, хитер, быстро ориентируется при перемене обстановки, иначе не достиг бы положения, которое давало ему практически неограниченные возможности управления силовыми структурами России. Звание генерал-лейтенанта ни о чем не говорило, в его кабинет не могли попасть люди званием и повыше. Коржанова не привлекали внешние атрибуты, такие, как звезды и прочие украшения мундира, его интересовала только реальная власть. Несмотря на относительную молодость, он был при Президенте в роли дядьки-советника. Коржанов отлично понимал, что мент Гуров не просто полковник, каких тысячи, а специалист высочайшего класса, один из главных сыщиков России. Появление такого человека в городе в день прибытия Президента, мягко выражаясь, настораживало. «Дядька» устал, смертельно хотел спать, сыщик мгновенно отгадал его состояние. Обращение мента на «ты» вывело Коржанова из сонливости, взбесило, но он был политиком, сдержал себя, сменил тон:
– Лев Иванович, вы на меня не серчайте, я порой забываюсь, кто без греха?
Однако Гуров брошенный медовый пряник на лету не схватил, но вежливый, доверительный тон поддержал:
– Уважаемый Илья Сергеевич, я ваше положение понимаю, за все отвечать тяжело. Давайте беречь нервы и время. Вам, естественно, не нравится мое присутствие, но не ищите в нем подвоха. Обыкновенная русская перестраховка. – И Гуров коротко изложил свою легенду.
Коржанов выслушал внимательно, спросил:
– А вы сами, Лев Иванович, верите, что уголовные авторитеты могут появиться в городе в день прибытия сюда Президента?
– Я лично не верю. У уголовников свои интересы, в первую очередь забота о сохранности собственной шкуры. Зачем лезть в город в тот день, когда он набит ментами и другими спецслужбами? Над авторитетами крыша не горит, они могут и переждать.
– Я все знаю, полковник, вы наверняка высказывали свои соображения руководству. – Коржанов взял стоявшую на столе бутылку виски, тряхнул, поставил на место.
– Ошибаетесь, Илья Сергеевич, в данном случае я промолчал. Мой начальник – человек высокопрофессиональный, ему незачем объяснять прописные истины, – ответил Гуров, достал из кармана сигареты, но не закурил.
Сыщику очень хотелось сказать генералу правду, но Гуров воздерживался. Для его молчания существовало множество причин. Подполковник Фокин служит у Коржанова, никакими конкретными уликами против подозреваемого сыщик не располагает. Гуров был убежден, что если все его догадки – не бред больного воображения, не случайное стечение обстоятельств и заговор действительно существует, то Фокин никак не может его возглавлять. Значит, существует неизвестная, значительно более крупная фигура. Теоретически генерал Коржанов никак не может оказаться причастен к заговору. Могущество генерала вплотную связано с личностью Президента. Однако сыщик прекрасно сознавал, что ни черта не смыслит в большой политике, знал – теория и практика в любом деле суть вещи разные.
Сильно настораживало сыщика и то обстоятельство, что за время работы на него произошло два покушения, а ребята из службы безопасности даже не появились, словно вся их контора ушла в отпуск. А руководитель ФСБ и генерал Коржанов не только хорошо знакомы, но говорят, что родственники. Гуров слухами не интересовался и не знал, кто на ком женат.
Знакомы, незнакомы, но контрразведка и Управление охраны Президента наверняка тесно контактируют, что естественно и правильно. Одно непонятно, как могло получиться, что уголовный розыск на Фокина вышел в одиночку. И ментовского полковника пытаются уничтожить так усердно, словно на нем вся правоохранительная сила и заканчивается. Гурову и себя было жалко, и за державу обидно, в которой творилось что-то непонятное.
Обо всем вышесказанном Гуров подумал не в номере генерала, сыщик ломал над этими вопросами голову давно. Сейчас мысль рассказать Коржанову правду лишь на секунду мелькнула у него в голове и пропала.
Генерал вновь взял бутылку виски, решая, выпить или воздержаться. Его регламентировал не устав, а Коржанов не мог разобраться в своем самочувствии и понять, глоток взбодрит или еще больше потянет в сон.
