Стивен Соломита - Укрепленный вход
— В качестве кого: судьи, присяжного или исполнителя приговора? — улыбнулся Мудроу. — Желание отомстить очень притягательно. Убить подлецов, убить их! Недавно я снова испытал это чувство. Они бы все могли жить! И Инэ, и Сильвия, и девочка, которая была с теми в машине. — Мудроу отхлебнул кофе. — Но моя месть в том, чтобы поймать преступников. Поймать их и передать юристам для суда. Вот и все, что мне позволено, и я смиряюсь с этим. — Он коротко рассмеялся. — Разве что виновник попробует уйти от наказания. Иногда, например, отсутствуют прямые доказательства. Тогда будет другой разговор.
Они легли в постель. Последнее, о чем подумала Бетти перед тем, как уснуть, так это о том, что злость в конце концов уляжется. Злость уляжется и превратится в нечто иное, совсем не напоминающее теперешний ужас.
Ближе к обеду Мудроу проснулся от громкого стука. Кто-то колотил в дверь его квартиры. На какое-то мгновение он хотел засунуть голову под подушку и подождать, пока шум прекратится. Но так как Стенли жил в ожидании больших перемен, которые могли произойти в любое время, то окончательно проснулся при мысли, что обязан не прятаться, а идти навстречу неожиданностям.
Большие перемены, ломившиеся в дверь, материализовались в образе Пэта Шимана. Он был одет в черные джинсы, серую футболку, коричневый пиджак и выглядел настоящим уличным наркоманом.
— Какого черта! Что происходит?! — Шиман уставился на Мудроу.
— Я спал, — объяснил тот.
— Уже час дня!
Мудроу пригляделся к Пэту Шиману, пытаясь найти признаки того, что Шиман снова стал пользоваться наркотиками. Тот все понял, снял пиджак и показал обнаженные руки без следов иглы.
— Насколько я понимаю, ты пришел сюда провести время? — непринужденно пошутил Мудроу.
— Я нашел Беббита, — заявил Шиман. Под глазами у него были темные круги.
— Где?
— Он живет в северной части Манхэттена, в Инвуде.
— Давай-ка выпьем кофейку. Надо встряхнуться. — Мудроу повел Пэта Шимана через гостиную в кухню. Бетти уже была там.
— Что случилось? — спросила она.
— Я нашел Беббита, — повторил Шиман.
— Как тебе это удалось?
— Очень просто. Я поддерживаю отношения кое с кем из бывших заключенных, которые были в тюрьме в мое время. Зашел к ним в гости. После нескольких рюмок разговорились о старых добрых временах. Естественно, кто-то и ляпнул: «А помните того трахнутого идиота, который поджег Руфуса Джонсона?» Другой парень продолжил: «Да, да, я его иногда вижу. Он сейчас крутой. Ошивается в стрип-баре под названием „Сиззл-клуб“ на Бродвее, на Сто четвертой улице». Ну, вот я туда и подъехал. Покрутился там пару вечеров, пока не появился Беббит. Я проследил за ним, когда он шел домой. Сказать по правде, не так уж и сложно это оказалось. Просто заняло достаточно много времени.
— Он тебя узнал? — спросил Мудроу.
— Не думаю. Его выпустили меньше, чем через год после того, как я угодил за решетку, и с самого начала я старался держаться подальше от маньяков вроде Беббита.
Бетти налила кофе и себе, они молча выпили его, пока Мудроу одевался. Вернувшись, он проглотил свой и задумчиво смотрел на Пэта Шимана.
— Можешь сделать мне одолжение, Пэт? — спросил он.
— Разве мы еще не в расчете?
— Да, верно, — согласился Мудроу, — но я в затруднительном положении. Мой бывший напарник Джим Тиллей не может сейчас мне помочь. Он поехал в Олбани, пытается найти одного типа, сбежавшего из-под ареста.
— Ты же говорил, у него сейчас отпуск, — заметила Бетти.
— Когда работаешь в полиции, ты в отпуске до тех пор, пока тебе не скажут, что ты уже не в отпуске. В распоряжении капитана не оказалось свободных людей, и он позвонил Джиму. Роза думает, в лучшем случае он вернется завтра, если повезет, и юрист не станет оспаривать ордер на задержание.
— Говори, что ты от меня хочешь, — сказал Шиман.
— Мне надо, чтобы ты сыграл роль полицейского, пока я буду допрашивать Беббита. Так он станет вести себя спокойнее.
— А почему бы тебе самому не сыграть роль полицейского?
— Понимаешь, после того как он назовет того человека, который приказал ему сделать поджог, я передам его настоящим полицейским. И мне не хочется, чтобы он им сообщил, будто я выдавал себя за полицейского.
Шиман выпрямился на стуле.
— Ну, а я-то как же? Мне могут дать десятку только за обман.
— Ты смотаешься еще до появления фараонов. Наверное, Пэт, я и сам могу все это сделать, но ты мне во многом облегчишь задачу. Беббита не так легко провести. Его содержали в условиях усиленного режима, и трудно предвидеть, какие проблемы у меня с ним могут появиться.
Мудроу, приняв молчание Шимана за согласие, повернулся к Бетти.
— Я думаю, надо предоставить тебе шанс поехать с нами. Но предупреждаю, мне придется делать то, чего ты не захочешь видеть. Если ты согласишься подождать снаружи, тебе легче будет продолжить прежнюю жизнь, работая в отделе помощи неимущим. Иначе надо будет сознаться, что ты не видела многое из того, против чего боролась всю жизнь.
Бетти прикоснулась пальцем к губам Мудроу. Наверное, им казалось — они вдвоем в комнате.
— Я не могу поехать, — сказала она. — Я тебя слишком люблю, чтобы рисковать. Уж лучше я буду видеть Стенли Мудроу только с лучшей стороны. Но я хочу, чтобы ты прижал их всех! Достань Беббита и найди того, кто послал братьев. Мне трудно чувствовать себя нормально, пока они…
Бетти искала нужные слова, чтобы выразить свои чувства, но поняла, как бы она ни выразилась, это будет жестоко. И все же нашла эти слова.
— До тех пор пока они живут на белом свете, — наконец произнесла она.
Глава 31
Стенли Мудроу забарабанил в дверь Морриса Беббита, когда тот, вспоминая детство, видел, словно наяву, огненные цепочки на траве. Ему всегда необходима была какая-нибудь горючая смесь: газолин, керосин, спирт, какой-нибудь пятновыводитель, скипидар. Малыш Моррис умел мастерски обманывать взрослых, таская у них воспламеняющиеся жидкости. Подобно тому как другие ребятишки раскладывают домино на кухонном столе, он делал сложные цепочки из пламени.
Все перепуталось. Он уже не в том возрасте, когда занимаются пожарами, напоминающими цепочки. Но Моррис не замечал несоответствия. Каким-то образом малышу тогда удалось добыть пять галлонов газолина, и он начал создавать огромную спираль, от самого центра дворика и почти до дверей веранды. На газоне спираль была узкой. Он вылил в траву лишь чуть-чуть газолина, чтобы не дать погаснуть огню. В центре двора все было просто пропитано воспламеняющейся смесью. Четыре мышки сходили с ума от резкого запаха газолина. Они пытались протиснуться между прутьями своей клетки.
Этих мышек, по совету врача, ему подарили на Рождество родители. Доктор считал, что Моррису необходимо общение с живностью, поскольку он избегал контактировать с человеческими Существами, даже с матерью, которая любила своего единственного ребенка больше жизни. Чем безобиднее существа, вроде крошечных мышек, которых принес усмехающийся отец, тем лучше.
Для Морриса мышки были не более живыми, чем трава или газолин, и превратились в часть его плана. Моррис не совсем четко представлял себе, откуда появился план, да и не особенно задумывался над этим. Он сосредоточился на его осуществлении. Методика выполнения — сильная сторона Морриса Беббита. Он всегда спокоен и внимателен, когда готовит пожар, не важно, маленький или большой. Даже в воспоминаниях он внимательно и аккуратно поливал траву зажигательной смесью, оставляя едва заметный след, и представлял себе быстрый бег пламени по расширяющейся спирали. Наконец взрыв — и черное маслянистое облако поднимается вместе с душами четырех белых мышек к небесам.
Он здорово взвинтил себя этими фантазиями. Вот почему, услышав громкий стук в дверь, Беббит некоторое время ничего не понимал, пока не вернулся назад, в свою взрослую жизнь в Нью-Йорке. И тут же сильно разозлился.
— Эй, Борис, — заорал Беббит, — потом придешь! Мусор никогда не убирают по субботам, черт возьми!
Но грохот только усилился. Неужели управляющий мог так колотить в дверь, не доставляя неудобств другим жильцам? Наконец Моррис решил смириться с неизбежным. Надевая брюки и туфли, он быстро заменил в своем воображении мышек на Бориса Кракова.
— Ты что, совсем идиот, — заорал Беббит, открыв дверь. Он был готов добавить длинное описание русских предков Кракова, когда перед ним в дверном проеме возникла высоченная фигура Мудроу. В мозгу Беббита родился вопль: «Фараон! Фараон! Фараон!» А губы беспомощно повторяли: «Что? Что? Что?»
Пэт Шиман появился слева от Мудроу с удостоверением в руке. Он выкрикнул: «Полиция!», втолкнул Морриса в комнату, и сам последовал за ним. Огромный полицейский улыбался, и Моррис подумал, это для того, чтобы его запугать. Он услышал:
