Грехи наших отцов - Оса Ларссон
– По поводу чего?
– Нас интересуют ваши соседи, – ответила Ребекка Мартинссон.
Супруги дружно замахали руками. Женщина сжала губы. Мужчина озадаченно покачал головой, поглаживая окладистую бороду.
– Мы ничего о них не знаем, – сказал он.
– Мы ничего не знаем, – повторила женщина и еще крепче сжала вязание.
– Ну что-нибудь вы наверняка знаете, – возразила Ребекка. – Как их зовут, к примеру. Вы – единственные, кроме них, кто здесь живет.
– Мы ничем не можем вам помочь.
– Ну хорошо. – Анна-Мария Мелла достала визитку. – Нас интересует любая информация о них. Если что-нибудь вспомните, позвоните, ладно?
Мужчина взял визитку.
– «Комиссар криминальной полиции Анна-Мария Мелла», – прочитал он вслух. – Это вы?
– Да, до замужества моя фамилия была Нюгорд.
Бородач рассмеялся:
– Боже мой, а я вас сразу и не узнал… Вы обрезали косу? Меня вы, конечно, не помните, но это вы вернули нам сына, после того как он однажды ушел из дома. Это давняя история…
– Не помню, – призналась Анна-Мария.
– Лет пятнадцать тому назад. Боже мой, его все время тянуло в странствия. Муравьи в штанах – так в наше время называлась эта болезнь. В тот раз вам его передала одна женщина, которая посчитала, что будет неправильно бросить на произвол судьбы шестилетнего малыша, который бродит по округе один-одинешенек. Он, помимо прочего, описался от страха.
Мужчина ностальгически улыбнулся.
– И вот я прибегаю в полицейский участок. Сердце как и клокочет… вот здесь, между миндалин, – мужчина показал на горло. – А шалопай преспокойно сидит у вас на коленях, ест булку и запивает шоколадом. Он еще играл с ключами от вашего полицейского мотоцикла. Я сразу понял, что вы теперь не разлей вода. Вы с ним здоровались, когда потом встречались в городе.
– Ммм…
Анна-Мария наморщила лоб. Но она плохо помнила даже собственных детей в таком возрасте.
– И вы не сказали ни слова по поводу того, что он сделал, хотя ваши штаны тоже промокли насквозь. Малый даже застыдился.
– Он и потом долго стыдился, – вспомнила женщина. – И еще долго писался после этого, прежде чем приятели это заметили.
– Вы сделали вид, будто ничего не произошло, – повторил мужчина Анне-Марии Мелле. – Никогда не забуду ваши мокрые колени. Надеюсь, у вас было во что переодеться?
– Конечно, было. – Мелла улыбнулась. – Чем сейчас занимается ваш сын?
– Учится в ракетной школе.
На некоторое время стало тихо.
– Если мы расскажем вам о соседях, – сказала женщина, – можете вы обещать, что они не узнают об этом?
– Я защищаю своих информаторов, – ответила Анна-Мария.
«Об обязательствах свидетелей мы поговорим позже», – решила она.
– В таком случае, проходите, – пригласила хозяйка. – Обувь можете не снимать. Снег на улице чистый.
– У вас здесь не то что в городе. – Мелла кивнула. – Зима задержалась.
Она сняла ботинки, несмотря на протесты хозяев.
– Кофе? – предложила женщина. – Мы только что сварили к ужину.
Они устроились на кухне. Хозяйка поставила на стол печенье канго и кофе из перколятора.
– Расскажи о Бенгте, – сказала она мужу.
– Бенгт – это ваш сын? – спросила Анна-Мария.
– Нет, так звали нашу собаку.
Мужчина вздохнул.
– Борзая, – подхватила женщина. – Милейшее существо.
– Они убили его.
– Ваши соседи?
– Нет, их собаки.
Мужчина прикрыл рот ладонью, в то время как женщина продолжала:
– Мне нужно было в город. Бенгт прыгнул в багажник, а я вернулась в дом, потому что оставила на столе очки. Багажник не закрыла, он ведь никогда не выпрыгивал из машины без разрешения. Они появились ниоткуда, двое убийц в собачьем обличье. Этот крик, я слышу его до сих пор… Я выглянула в окно и увидела, как они запрыгнули в багажник и выволокли оттуда Бенгта. Выскочила на улицу, но они уже убежали. А Бенгт…
Женщина замолчала, собираясь с силами и помешивая кофе ложечкой.
– Он посмотрел на меня. Живот разворочен, кишки наружу. Он умер у меня на руках. По крайней мере, это произошло быстро. Тут и ты спустился со второго этажа. – Она повернулась к мужу.
– Да, – подтвердил тот. – Меня до сих пор трясет, когда вспоминаю об этом. Я взял ружье и побежал к ним.
– Я пыталась его остановить, – кивнула женщина.
– Я плохо соображал, – продолжал он. – Во дворе меня встретил один из их парней. Собак он успел загнать на псарню. Направил на меня пистолет. У меня было ружье, но я совсем не уверен, что смог бы из него выстрелить. Кажется, даже не снял с предохранителя. Он закричал что-то по-русски в сторону дома, и оттуда вышла женщина. Она спросила по-английски, что мне нужно.
– Боже мой, – сочувственно покачала головой Мелла.
– Я был не в себе, даже ухмылялся от страха. Сказал, что их собаки разорвали нашу и что я буду звонить в полицию. Она сделала знак подождать, ушла в дом и вернулась с пачкой купюр. Тридцать тысяч, вот так…
– И что вы сделали? – спросила Анна-Мария.
– Взял деньги. Ни на что большее не решился, потому что тот тип все еще держал меня на прицеле. А она несколько раз повторила: «No police. Remember: No police»[43].
– Когда это было?
– С полгода тому назад, думаю. Продать дом и переехать было бы самое правильное. Но у нас нет на это средств. Мы выплачиваем большой кредит за дом и помогаем нашему мальчику, пока тот не встанет на ноги. – Он покачал головой.
– Мы видели у них только одну собаку, – сказала Ребекка.
– Другой, наверное, больше нет, – ответила женщина. – Они ведь устраивают собачьи бои, делают ставки…
– Откуда вы знаете? – спросила Мелла.
Супруги быстро переглянулись, как будто о чем-то договорились.
– Пойдемте наверх, – предложила женщина. – Только никому не рассказывайте о том, что увидите и услышите.
Они поднялись по лестнице. Супруги первыми вошли в спальню, с кроватью, аккуратно застеленной
