Стивен Соломита - Укрепленный вход
— У тебя есть что-нибудь выпить? — помолчав, спросил Мудроу.
— Я не хочу.
— Зато я хочу, — сказал Мудроу. — Сделай одолжение, если у тебя что-нибудь есть, скажи где.
— Посмотри в холодильнике. Там должна быть бутылка водки.
Мудроу достал бутылку, два стакана и вернулся в комнату. Должно быть, ситуация со стороны выглядела забавно: бывший заключенный в трауре и бывший полицейский. Такую парочку не часто увидишь. Вечная проблема для полицейского: в какой-то момент надо начать разговор о деле с человеком в горе, несмотря на его страдания.
— Я же сказал, не хочу. — Шиман показал на второй стакан.
— Просто так, на всякий случай, чтобы мне не пришлось приходить еще раз. — Он налил себе водки на три дюйма и медленно ее потягивал. — Совсем никакого вкуса. Я предпочитаю бурбон. Тогда уж точно знаешь, какой напиток в стакане.
— Ты зачем пришел, Мудроу?
— Послушай, мне не хотелось тебя беспокоить. — Теперь, когда они перешли к сути, Мудроу не спешил начинать. Лучше пусть Шиман сам его подтолкнет. — Если бы я знал о Луи, то не пришел бы.
Не поднимая глаз, Шиман вздохнул.
— Я твой должник, Мудроу. Нет вопроса. За то, что ты хоть немного, но облегчил последние дни Луи. Ты с ним общался, как и с любым другим человеком. Он даже посмеивался над этим. Я серьезно. Кто бы мог подумать, что единственным, кто может выносить общество Луи, кроме меня и медсестры, окажется полицейский! Это больше, чем услуга.
— Да ничего особенного, — сказал Мудроу. Он даже немного покраснел. — Не надо преувеличивать.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Мудроу?
— Я все еще пытаюсь найти людей, которые ответственны за все, что здесь происходило. В прошлый раз я просил тебя переговорить кое с кем.
— Я поговорил, но, пожалуй, толком ничего и не выяснил. Такое ощущение, что вся эта публика сюда явилась из Чертовой Кухни, но я так и не понял, почему они сюда переехали. Может, если бы у меня было побольше времени… Но сейчас они все отсюда сматываются. Прошел слушок, что фараоны прикрывают это место.
— Это уж точно, — подтвердил Мудроу. — Продавцы наркотиков скоро будут взяты с поличным за нарушение прав собственности домовладельца, потому что живут, не оформив документы. А патрульные полицейские пару месяцев понаблюдают за домом.
— Ну тогда это конец и для меня, — сказал Шиман. — У меня тоже с документами не все в порядке.
— Не надо так быстро сдаваться. — Мудроу подлил водки в свой стакан, а потом налил Шиману. На этот раз тот не отказался. — Поговори с помощником юриста, — сказал Мудроу. — Как там его зовут?
— Кавеччи. — Лицо Шимана исказила гримаса. — От этого парня можно с ума сойти. Он без конца жалуется на все подряд.
— Но он специалист по жилищным вопросам. Может быть, с его помощью, а еще потому, что владелец здорово напуган, ты сможешь удержать за собой квартиру. — Мудроу немного поколебался и сказал, не поднимая глаз: — Я еще кое о чем хотел тебя попросить. Мы нашли имя того подлеца, который сделал поджог в подвале, но самого его взять не можем. Я просматривал его личное дело и заметил, что он мотал срок в Клинтоне в то же самое время, что и ты.
— Да? — заинтересовался Шиман. — Он белый?
— Да. Его имя Моррис Беббит.
— Беббит? Вот черт!
— Ты его знал? — Мудроу не мог сдержать волнения.
— Знал — слишком сильно сказано. Беббит сумасшедший, а я стараюсь держаться от сумасшедших как можно дальше. Ты знаешь, в тюрьме не так много белых. Поэтому, если есть хоть один, который настолько ненормален, что поджигает людей в их камерах, то тогда надо о нем разузнать получше, а то он и твою камеру подожжет. Беббит вышел двумя годами раньше меня.
— Да, да. И сейчас уже не в условном заключении, поэтому-то мы не можем его взять.
— Ты что думаешь, я знаю, где он живет?
— Нет, не думаю. Но может, ты знаешь людей, которые с ним тусуются? Может, кто-то из его друзей сейчас в условном заключении? Это бы мне помогло.
Шиман откинулся на стуле и немного подумал перед тем, как ответить.
— Извини, но я не смогу тебе назвать никаких имен, — наконец признался он. — Слишком поздно мне становиться стукачом. Если бы я знал, где Беббит, то сказал бы. Но назвать парней, которые с ним тусуются? Ты же их будешь раскалывать! Меня и Луи слишком долго прижимали. Все: и соседи, и офицеры, контролирующие условное заключение, и государственная медицинская служба, и медсестры «скорой помощи», и домовладельцы. Я не хочу, чтобы на моей совести был хотя бы один человек, которого я заложил.
— Да никого прижимать я не собираюсь!
— Ну, не надо.
Мудроу усмехнулся.
— Хорошо, но должен же быть какой-то выход?
— Всегда есть выход. Выход есть всегда. Поэтому ты здесь. — Шиман поднял голову. — На этой неделе я не буду работать, потому что у меня сейчас просто нет сил перевозить эти пакеты. Значит, будет время, чтобы все как следует разузнать. Понимаешь, во всем доме только улыбка Сильвии Кауфман меня не оскорбляла. Этого достаточно, чтобы взять на крючок сукина сына Морриса Беббита, даже если бы я тебе ничего не был должен. А я признаю, что должен. Да и не сидеть же без дела, все равно работать я сейчас не могу.
Глава 29
Двадцать седьмое апреля
Марек Ножовски на соревнованиях пользовался своим обычным ружьем. Из него он попадал в мишень с точностью до полдюйма. Но Марек не был уверен, что спортивное ружье 22-го калибра сгодится, чтобы застрелить из него Мартина Бленкса. По крайней мере, не со ста двадцати ярдов, тем более если цель будет двигаться. При этих условиях вне конкуренции снайперская винтовка с двадцатишестидюймовым стволом, снабженная оптическим прицелом, к которой подходят патроны калибра четыреста пятьдесят восемь от винчестера (одного такого патрона достаточно, чтобы уложить слона, несущегося на стрелка, хотя за последнее время столь захватывающие ситуации случались не так уж часто). Это ружье и на расстоянии двухсот ярдов в ураганную погоду било абсолютно точно. Конечно, владеть таким оружием мог только исключительный человек. Многие ли могли себе это позволить? Марек приобрел винтовку за четыре тысячи долларов. Одна только отделка из орехового дерева, заказанная во Франции, стоила ему больше тысячи баксов.
Естественно, идиоты вроде Мартина Бленкса просто усмехнутся: «Что, один выстрел за один раз? Да вы издеваетесь надо мной?» Но именно те, кто предпочитал стрелять из движущегося автомобиля, пользуясь полуавтоматическим (или, упаси Господь, полностью автоматическим) оружием, никогда не интересовали Марека Ножовски. Марек слишком заботился о стиле. Он был убежден: без стиля жизнь совершенно невыносима. В свое время он достаточно насмотрелся на боль и унижения и никогда к ним не вернется! Никогда! Лучшей порукой тому, с его точки зрения, служили в равных пропорциях твердость характера и гордость. Он никому не прощал обид. Поскольку Мартин Бленкс запугивал людей как раз стрельбой из движущегося автомобиля, ему и в голову не придет остерегаться другого способа покушения на его жизнь. Это великолепно совпадало с целями и методами Марека Ножовски.
Пока Марек Ножовски устраивался среди мусора в пустующем здании неподалеку от дома, где жил Мартин Бленкс, тот сидел на кухне своей квартиры в обществе Мухаммеда Латифа и его сестры Лили Браун. Бленкс обсуждат с ними необъяснимое спасение Стенли Мудроу. Он ничего не знал о Катерине Николис и предательской водяной постели, и поэтому то, что бывший полицейский остался жив, казалось Бленксу одним из чудес, о которых в детстве ему рассказывали монашки. Навязчивая идея Бленкса убрать Стенли Мудроу совсем не удивляла Латифа. Он вырос в районе седьмого участка в восточной части города и очень хорошо знал этого здоровенного полицейского с мордой кирпичного цвета. Самому Латифу уж никак не хотелось попадаться Стенли Мудроу на узенькой дорожке, тем более Мудроу охотился именно за Бленксом, замешанным в преступлении, к которому Латиф не имел никакого отношения.
— Я тут кое-что узнала об этой истории, — сказала Лили Браун. Ее роль в операции «Латиф — Бленкс» заключалась в связи с дилерами, живущими в «Джексон Армз». — Так ты что, выбрал для этого дела белых парней? Да, Марти? Все и полетело к чертям собачьим! — Лили громко хмыкнула. Она презирала белых, делая исключение только для Мартина Бленкса, который в тюрьме помогал ее брату.
— Но почему? — удивился Бленкс. — У этих идиотов были «узи», а полицейский находился всего лишь в двадцати футах от них. Как можно промахнуться? Я спрашиваю, как?
— Ходит слушок, — продолжала Лили, — что у этих парней мозги не в голове, а совсем в другом месте. — Она затряслась от смеха. — Да, вот так, Марти! Твои парни оказались сексуальными маньяками, а никакими не стрелками! Они прихватили с собой белую суку, чтобы скоротать время. Когда началась перестрелка, она вылетела из машины, как будто черт поджаривал ей задницу! У твоих ребят от этого крыша поехала. Они настолько свихнулись, Марти, что вместо полицейского пришили свою суку.
