Эд Макбейн - Поцелуй
Келлер: Мистер Денкер, я бы посоветовал на этот раз хранить молчание.
В.: Мистер Денкер? Вы понимаете содержание этого отчета?
О.: Мне безразлично то, что там изложено. Это не имеет никакого отношения ко мне.
В.: Мистер Денкер, из этого пистолета вы стреляли в двух детективов, пытавшихся вас арестовать…
О.: Я думал, что это грабители.
В.: Этот пистолет был отобран у вас арестовавшими вас детективами. Теперь оказывается, что это тот самый пистолет, с помощью которого прошлым вечером было осуществлено убийство. Как вы объясните?..
О.: Я не должен ничего объяснять. Это не зал суда. Я могу прекратить отвечать на вопросы в любой момент, когда мне захочется.
В.: Мистер Денкер, я показываю вам некоторые вещи, которые, были конфискованы в вашей квартире этой ночью во время вашего ареста. Вы узнаете эти вещи?
О.: Возможно, эти вещи были оставлены в шкафу предшествующим жильцом.
В.: Вы утверждаете, что кто-то, живший в этой квартире до того, как вы вселились в нее…
О.: Да, возможно, это так и произошло.
В.: Оставил сотню тысяч долларов чеками и наличными, так? Плюс драгоценности стоимостью… у вас есть этот список, мистер Карелла?
Карелла: Он у меня с собой.
В.: Благодарю вас. Это напечатанный на машинке список содержимого сейфа квартиры на Батлер-стрит. Я думаю, детективы нашли его в ящике стола…
Карелла: В столе гостиной. В промежутке между тумбами.
В.: В списке перечислены драгоценности общей стоимостью около пятидесяти тысяч долларов. Точно те самые драгоценности, все до одной, которые были найдены в вашей квартире. Номера серий на чеках тоже совпадают. Итак, мистер Денкер…
О.: Вот так. Ничего больше.
В.: Я правильно понимаю вас, что вы желаете на этом прекратить допрос?
Келлер: Вы слышали, что сказал этот человек. Он сказал «ничего больше». И это означает «ничего больше».
В.: Прекрасно. Если это то, чего вы хотите, то мы так и поступим. Но вы знаете, мистер Денкер… отключите камеру, пожалуйста.
Оператор камеры нажал на кнопку «Отключено». В комнате стало тихо. Когда Нелли начала снова говорить, ее голос был мягким и почти добрым. В голосе не было и тени угрозы. Но Карелла знал, что она собиралась сделать, и наблюдал за ней в немом восхищении.
— Разрешите мне вам дать маленький совет, — сказала она. — За рамками протокола.
— Конечно, — произнес Денкер и самоуверенно улыбнулся.
— Я понимаю, что вы приехали из Чикаго и поэтому, возможно, не знаете, как работает закон здесь, в этом штате. Я могу сказать вам, что в нашем случае это серьезное дело с орудием убийства и…
— Ну, это решать присяжным, верно? Серьезный это случай или нет.
Он все еще самоуверенно улыбался.
— Ну, я думаю, это очень серьезное дело — убийство и драгоценности. Итак, дело подпадает под убийство по второй статье. Это так же серьезно в этом штате, как убить полицейского офицера или охранника тюрьмы, или… в общем, мне бы не хотелось углубляться сейчас в этот вопрос. Обвинение будет предъявлено в убийстве по второй статье. И я уверена, что большое жюри подтвердит наше обвинение. Если мы получим признание… которое, я уверена в этом, не очень сложно получить при наличии имеющихся у нас материалов… тогда окончательный приговор может находиться в пределах минимум от пятнадцати лет до пожизненного заключения, а максимальный приговор — в пределах от двадцати пяти лет до пожизненного заключения. Все будет зависеть от судьи, который будет вести ваше дело. У нас в этом городе очень много строгих судей. И конечно, — продолжила она как бы случайно, — вы будете отбывать ваше наказание в каторжной тюрьме.
Она на мгновение замолчала, а потом повторила эти слова:
— В каторжной тюрьме, мистер Денкер.
И позволила ему вдуматься в эти слова.
— Я не знаю, знакомы ли вы с условиями пребывания в каторжных тюрьмах нашей прекрасной страны, — промолвила она, — но я не думаю, что какая-нибудь из них может понравиться.
— Я хочу воспользоваться своими шансами, — возразил Денкер.
— О, я уверена, что вы хотите воспользоваться вашими шансами. Симпатичный белый парень…
Во фразе акцент был сделан на слове «белый».
Опасное слово.
Карелла внимательно смотрел на нее и еще более внимательно слушал. В ее поведении было что-то профессионально хладнокровное, почти ледяное, но было в ней и что-то очень соблазнительное. Он подумал о том, что значит быть женатым на такой женщине.
— Мужчина, который так о себе заботится, — промолвила она, — который так хорошо одевается…
— Спасибо, — откликнулся Денкер, но, кажется, он теперь обращал больше внимания на ее слова.
— Вы очень уверены в себе, и я думаю, что вы предполагаете хорошо устроиться среди обитателей тюрьмы, где вы будете представлять национальное меньшинство. — Она снова играла на страхе. — Может быть, там будет соотношение десять к одному, мистер Денкер. Я имею в виду соотношение черных к белым, испанцев к белым. Вероятнее всего, вы там найдете уличных хулиганов, отбывающих большой срок наказания, — вот что вы найдете в каторжной тюрьме. Такова реальность. Они там задают тон. Замкнутый мир. Изолированный от всего остального мира. Вы будете там предоставлены самому себе, мистер Денкер. Выражаясь фигурально.
— А теперь послушайте меня, — сказал Келлер.
— Эта беседа не входит в протокол, — напомнила Нелли.
— Вот как.
— Я думаю, что мистер Денкер нас слышит. Вы слушаете меня, мистер Денкер?
— Так что же вы скажете по существу? — спросил он.
Карелла увидел, как ее глаза незаметно вспыхнули. Она понимала, что поймала его на крючок. Теперь осталось только вывести его.
— По существу, может быть не каторжная, а федеральная тюрьма.
— Ах-ха.
— Что-нибудь наподобие Денбюри или Алленвуда.
— Ах-ха.
— Что-то наподобие сельского клуба.
Она дала ему время усвоить смысл ее слов.
— А теперь я не знаю, где вы можете облегчить себе свое положение, если не здесь, — сказала она. — Я знаю, что вы совершили убийство вчера вечером, и собираюсь доказать это и докажу. Поверьте мне. Но если мы можем что-нибудь прояснить уже сейчас, то, может быть, мы сумеем договориться о меньшем сроке в федеральной тюрьме. Это остается на ваше усмотрение.
— Насколько меньше?
— Ну, я пока не знаю, что вы еще совершили, верно?
— Здесь больше ничего.
— За исключением преступления вчерашним вечером.
— Я ничего не говорил о вчерашнем вечере.
— Хорошо, так где вы совершили преступления?
— В Чикаго.
— Тогда давайте сосредоточимся на Чикаго. Хорошо? Говорите… я еще ни о чем вас не спрашиваю, но и не даю вам пока никаких обещаний… но вы совершили какие-то проступки там, и мы можем прояснить их с помощью тамошних работников ФБР…
— Какого рода проступки? Я не говорил, что сделал…
— Я понимаю. Это все не регистрируется в протоколе.
— Так что вы имеете в виду?
— Ну, дела, связанные с характером вашей работы…
— Я уже говорил вам, что работаю телохранителем и в этом состоит моя работа. Какого рода дела вы имеете в виду?
— Кража картин, — сказала Нелли, пожав плечами. — Отмывание денег, связанных с наркотиками. Вымогательство… — Она снова пожала плечами. — Мы просим вас свидетельствовать о любом человеке, для которого вы выполняли такого рода работу. Если у вас есть информация о чем-нибудь таком, то это могло бы положительно повлиять на ход здешнего дела.
— Как вы думаете, на что я могу рассчитывать?
— Скажем так, от десяти лет до пожизненного заключения. Как это звучит? Если я сумею этого добиться.
— Я не говорю, что я участвовал в такого рода делах. Вы понимаете…
— Я понимаю это. Кроме того, мы сперва должны установить все детали здешнего дела. Это надо сделать до того, как я сумею…
— Так не получится. Сперва поговорите с вашими людьми. Скажите им, что, может быть, я смогу дать информацию, которая их заинтересует, а вы узнайте, могу ли я в таком случае рассчитывать на федеральную тюрьму. И потом, от десяти лет до пожизненного заключения слишком много.
— Тогда мне следует сделать несколько телефонных звонков. Хорошо?
— Конечно. Я не спешу, — сказал Денкер.
Нелли кивнула и промолвила:
— Дайте мне несколько минут.
Затем она вышла из комнаты. Денкер сидел в кресле, положив руки на стоявший перед ним стол, внимательно изучал их. Часы отсчитывали минуты. Оператор видеокамеры испортил воздух, пробормотал извинение и зевнул. Нелли пришла через десять минут и произнесла:
