Энн Перри - Палач из Гайд-парка
Питт многое что мог ответить на это, но он никак не мог опровергнуть тот факт, что в обществе действительно существует страх, даже если Эттли и преувеличивает его масштабы. На улицах пахло паникой, и он сам ощущал этот запах.
– Мне это известно, мистер Эттли, – ответил Томас со всей возможной вежливостью. Его гнев возбуждало не то, что политик еще раз подчеркивал существование страха, но удовольствие, которое мерцало в глазах говорившего. – Мы делаем все, чтобы поймать этого человека.
– Но очевидно, этого недостаточно, – проницательно заметил Эттли.
К молодому человеку на ступеньках присоединился второй.
– Что рассказал вам констебль, мистер Эттли? – Питт изо всех сил старался, чтобы голос звучал спокойно, но не совсем в этом преуспел.
– Что на Рэдли напал человек с топором, который пытался его убить, – ответил Эттли, взглянув на человека на ступеньках. – Через минуту я к вашим услугам, джентльмены! – И снова взглянул на Питта, улыбаясь еще шире. – Вот уж действительно, суперинтендант, неужели это самое лучшее, что вы сейчас можете сделать? Уж конечно, человек вашего положения мог бы подумать о чем-то более необходимом, а не выспрашивать меня о второстепенных, добытых из вторых рук сведениях; и я не могу при этом не подумать, не поступаете ли вы так с целью принести в жертву какого-нибудь несчастного подчиненного за то, что он поделился со мной сведениями, которые вы, очевидно, хотели бы скрыть.
Молодой человек приблизился.
– Разумеется, мистер Эттли, если я узнаю, кто это, – процедил Питт, – я вынесу ему порицание за то, что он поставил в известность о случившемся не меня, а вас. Это нарушение служебного долга, и подобное нарушение потребует тщательного объяснения с его стороны.
– Не рассказал вам? – удивился Эттли. – Святое небо! – Лицо его преисполнилось изумления, а затем такого большого удовлетворения и восхищения от услышанного, что он даже не пытался этого скрыть. Он едва не смеялся. – Вы хотите сказать, что явились сюда узнавать факты, потому что ваши собственные полицейские не доложили вам о случившемся? Господи боже! Ваша некомпетентность превосходит всякое воображение. И если вы думаете, что я сильно критиковал вас в прошлом, то уверяю вас, мой дорогой: я только начал.
– Нет, мистер Эттли, я здесь не для того, чтобы узнавать факты, – отрезал Питт. – Я узнал их от самого мистера Рэдли, включая и то, что он не назвал своего имени тем, кто ему помог, и не вызывал полицию.
– Не вызывал полицию? – Лицо у Эттли вытянулось, у него был вид человека, совершенно сбитого с толку. – Что вы хотите сказать? На него напали и почти что убили! Ну конечно, он сообщил об этом в полицию.
– Да, на него напали, – Питт тоже повысил голос, – но сегодня утром он был совершенно здоров, и я так понял из слов миссис Рэдли, что он сразу дал отпор нападавшему и это стоило ему всего несколько ушибов.
– Это он сам так сказал? – Выражение лица Эттли стало менее насмешливым. – Какой он храбрый и как верен своей довольно странной задаче – во что бы то ни стало защитить полицию.
– Но разве он не прав? – коротко осведомился Питт.
– По слухам, на него напал Палач из Гайд-парка, – уже не так нагло продолжал Эттли. – И, разумеется, любой человек, обладающий хоть каплей ответственности перед обществом, сразу должен был сообщить обо всем в полицию, независимо от того, пострадал он или нет.
– Рэдли сообщил об этом мне, – отвечал Питт, весьма вольно распорядившись истиной, – но суть, если не идею, он передал точно.
Эттли пожал плечами, состроил гримасу и отвернулся.
– Но тогда, полагаю, вам известно все, что требуется. А это не оставляет сомнений на тот счет, что вы меня выспрашиваете с явной целью ущемить того несчастного констебля, не так ли?
– Если он занимается этим делом, то необходимо все у него выяснить, – ответил Томас, с каждой секундой обретая в себе уверенность. – А так как мистер Рэдли, едва спасшись от нападавшего, сразу покинул место преступления, то, может быть, именно констебль мог обнаружить что-нибудь вещественное на месте преступления, например топор.
Эттли вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– Тогда, значит, вам лучше отыскать его. Не такой уж это непосильный труд для полицейского с вашим опытом, чтобы узнать, кто из констеблей это был. – Он громко засмеялся. – Но что же это за фарс получается! Гилберт и Салливан могли бы сочинить занятные куплеты, суперинтендант, даже более занятные, чем в водевиле «Пензанские пираты». Подождите еще, когда газеты узнают, что суперинтендант, занимающийся розысками Палача, прочесывает весь Лондон в поисках одного из своих подчиненных. Уверен, что карикатуристы тоже получат для своих усилий благодатную тему. Это будет для них просто замечательный подарок!
– Вы, по-видимому, считаете, мистер Эттли, что я нахожусь в затруднительном положении, – удачно найдясь, ответил Томас, – но ведь для того, чтобы узнать, кто дежурил в тот вечер, мне достаточно навести справки в соответствующем участке.
– Ну, мне об этом ничего не известно, – ответил Эттли, но щеки его чуть-чуть порозовели, и он уже избегал смотреть Питту в глаза, не то что раньше, еще глубже засунул руки в карманы и отвернулся. – А теперь, если я больше ничем не могу быть вам полезен, я бы хотел заняться другими, весьма многочисленными делами. К сожалению, я не в состоянии оказать для вас бо́льшую помощь, в которой вы так явно нуждаетесь.
– Но вы уже и так очень и очень мне помогли, – ответил Питт и прибавил с напускной живостью: – Вы, по сути дела, совершенно решили для меня эту задачу. Всего хорошего, сэр. – Он вышел через парадную дверь и, проходя мимо двух молодых людей на ступеньках, легонько дотронулся до шляпы. – Добрый день, джентльмены.
Молодые люди ошеломленно поглядели, как он спускается вниз, и затем уставились друг на друга.
Питт собирался направиться прямо в участок в центре Мэйфер, откуда выходили патрулировать полицейские в тот вечер. По дороге ему надо было миновать широкий переулок, по обе стороны которого громоздились ящики с рыбой и повозки, груженные овощами. И тут перед ним вырос, как из-под земли, очень толстый мужчина с длинными седеющими локонами, падающими на воротник. Зеленые глаза его были выпучены, лицо опухло, но одет он был безукоризненно, и на животе сверкала длинная золотая цепочка от часов. Рядом с ним был другой человек, едва достававший ему до локтя, его квадратная фигура была странно деформирована, личико дышало злобой, мелкие, потемневшие зубы оскалены в кривой усмешке.
– Доброе утро, Джордж, – сказал Питт великану и, взглянув на его спутника, добавил: – Доброе утро, Джорджи.
– А, мистер Питт, – сказал великан тонким голосом, странно жалобным и почти неслышным. – Вы подвели нас, сэр. Вот что вы наделали. Теперь джентльмены не прогуливаются по вечерам в парке. Стало опасно, и это ужасно накладно для дела, сэр. Очень накладно.
– Вы нехорошо поступаете с нами, сэр, – вставил Малыш Джорджи, как бы передразнивая в гротескной манере своего партнера, потому что в его голосе, тоже очень тихом, звучало еще какое-то шипенье, отчего он делался как-то особенно противен. – Нам все это очень не нравится. Это стоит нам кругленькой суммы, мистер Питт.
– Уверяю вас, если бы я знал, кто этот Палач, я бы моментально его арестовал, – ответил Питт ровно и спокойно, насколько был сейчас на это способен. – И мы делаем все, чтобы разыскать его.
– Недостаточно делаете, мистер Питт, – отвечал, гримасничая, Малыш Джорджи, – совсем недостаточно.
– Очень многие джентльмены боятся теперь доставить себе удовольствие, мистер Питт, – пояснил Жирный Джордж, ковыряя землю палкой с серебряным набалдашником, – и расстраиваются от этого, очень, очень расстраиваются.
– Тогда, значит, вам тоже надо поразмыслить, чем можете вы поспособствовать поискам и помочь узнать, кто он есть, этот Палач. У вас больше глаз и ушей в парке, чем у меня.
– Но мы ничегошеньки не знаем, – пожаловался Жирный Джордж. – Помнится, мы вам об этом уже докладывали. А иначе мы бы, мистер Питт, не стояли здесь между возами с картошкой и не ругали бы вас. Мы бы сами с ним управились. Он ведь не из наших людей. Если вы воображаете, что он хоть как-то вхож в наше дело, вы, мистер Питт, ошибаетесь.
– Дураком надо быть, – со злостью заметил Малыш Джорджи. – И кретином. Не так ли, мистер Питт? Неужели вы думаете, нам нравится, что здесь происходит? Если бы кто из наших начал отрезать господам головы, мы бы сами кое-что воткнули ему в спину и бросили бы в реку. Мы бы проучили этого рубаку, как надо жить и уважать джентльменов. А то наше дело страдает…
Он коснулся пальцами чего-то спрятанного под полой пальто. Томас уверен был, что это нож. Человечек облизнул губы острым языком и уставился на суперинтенданта немигающим взглядом.
