Питер Робинсон - Подруга Дьявола
Гости притихли, а Бэнкс, глядя на нее, сказал:
— Знаете, я тоже иногда вскакиваю ночью, разбуженный гениальной идеей, но почти всегда оказывается, что эта идея не стоит выеденного яйца.
Все дружно, с облегчением рассмеялись. София выдержала его взгляд и теперь сама принялась с интересом рассматривать Бэнкса своими темными, бездонными, влекущими глазами.
Общий разговор за столом прекратился, гости беседовали, разбившись на небольшие группки. София рассказала Бэнксу, какое удовольствие получает от прогулок по ночному Лондону, а он признался, что обожает пешие походы по Озерному краю. Харриет поведала несколько забавных историй, приключившихся с ней, когда она путешествовала с передвижной библиотекой. Подали десерт: пюре из яблок и ревеня под слоем взбитых сливок, после чего гости перешли в гостиную отдохнуть после обеда, выпить кофе и поднять настроение вином.
Вечер подходил к концу. Пили в молчании, нарушаемом лишь прерывистым храпом Тревора и стонами Джеммы. От еды и питья все отяжелели, даже разговаривать стало лень. Баха сменил «Благословенный край» Пола Саймона. Бэнксу было так тепло и уютно, что еще чуть-чуть, и он бы заснул в кресле, но гости потянулись в прихожую — наступило время расходиться, ему предстояла долгая поездка назад, в Грейтли, в обществе верного айпода, который не даст заснуть за рулем.
— Время, леди и джентльмены, время! — громко объявил хозяин паба «Конь и гончие», когда часы показали половину двенадцатого. — Ждем вас завтра. А сейчас пора и по домам.
Перед Челси стоял стакан с недопитым коктейлем «Бакарди бризер», пятый, а может, и шестой за вечер. Музыканты перестали играть полчаса назад, но в пабе по-прежнему было шумно и многолюдно. У всех ее приятелей еще оставалась выпивка, у мальчиков — пиво, у девочек — белое вино. Они неплохо провели вечер, подумала она, но, доведись ей еще раз услышать попурри на тему «Сатисфэкшн», она бы разрыдалась. Ей не нравилась эта песня и совсем не нравилась группа «Роллинг Стоунс»: когда ее еще на свете не было, их лица уже покрывали эти ужасные старческие морщины!
Челси закурила. В пабе можно и задержаться минут на десять, если не шуметь и не выводить из себя хозяина. Но тогда она попадет домой после полуночи, придется пробираться в спальню на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, а уж у себя она сможет надеть наушники и, лежа в постели, послушать новый диск «Киллерз». Они отлично провели время, Челси ощущала легкий алкогольный дурман и усталость. Шейн поцеловал ее, когда они встретились в коридоре на пути в туалет, а завтра они едут в «Сейдж». Надо будет порыться в гардеробе и обдумать, что надеть.
Наконец последние глотки были выпиты, и компания высыпала на рыночную площадь. Здесь толпилась куча народу. Неподалеку от Челси две барышни затеяли перебранку, а потом перешли к рукопашной. На противоположной стороне площади стоял полицейский фургон, но копы не обращали на драку внимания: они вмешаются только в случае полномасштабного побоища, затеянного какой-нибудь гангстерской бандой.
Напротив полицейского управления девушка колошматила сумочкой худощавого парнишку, и все окружающие — кроме самого парнишки, разумеется, — громко смеялись. Другая девушка, видимо отставшая от своей компании, еле ковыляла по булыжникам площади — у нее сломался каблук. Она плакала, тушь стекала по щекам черными ручьями. В аллее рядом с клубом два парня по очереди затягивались косячком. Проходя мимо них и почувствовав запах травки, Челси отвернулась, стараясь проскользнуть незамеченной. Она подхватила под руки Катрину и Паулу, и они втроем, распевая старую песню Робби Уильямса, пошли по Касл-роуд. Робби Уильямса Челси ненавидела так же сильно, как и «Роллинг Стоунс», но куда от него денешься! Он был таким же атрибутом нации, как, к примеру, «Манчестер Юнайтед», впрочем, и они тоже не заслужили у нее доброго слова. Погода стояла отличная, полная луна вовсю светила с ясного, не затянутого тучами неба. Парни шли впереди, дымя сигаретами и добродушно подталкивая друг друга.
— Может, пойдем в «Три короля»? — обернувшись, спросил Шейн. — У нас в запасе еще полчаса. Как насчет добавить?
— «Три короля» — это же сущая трущоба, — ответила Катрина. — Там тусуются одни старпёры. Как войдешь, они сразу начинают на тебя пялиться — чувствуешь себя старухой.
— Только не в ночное время, — возразил Шейн. — Все старичьё уже давно дома, храпят в своих кроватях. Тогда в «Фонтан»? Они до полуночи открыты.
— Нет, — твердо сказала Челси. — Туда ходила Хейли Дэниэлс, ну, та, которую убили.
Челси не была знакома с Хейли, но иногда в субботние вечера видела ее в пабах. К тому же Челси, когда была маленькой, играла в Лабиринте, и теперь мысль, что там произошло убийство, не выходила у нее из головы.
— Обязательно надо испортить удовольствие, — недовольно поморщился Шейн, принимая у Микки сигарету.
— А в чем дело? — спросил Микки насмешливо-вызывающим тоном, всегда выводившим Челси из себя. — Ты что, боишься приближаться к Лабиринту? Ты боишься темноты? Или злых духов? Ганнибала-каннибала?
— Да заткнись ты! — огрызнулась Челси. — Чего мне бояться? Там же полно видеокамер. Посмотри.
— Камеры только над проходом с Тейлор-ярда, — сварливым голосом возразил Микки. — А туда можно попасть и с Касл-роуд, и с парковки позади замка. Но держу пари, ты струсишь. Да ты уже и сейчас вся трясешься.
— Что ты несешь? — вскипела Челси, однако почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног: то ли хмель ударил в голову, то ли страх.
— Что слышишь. — Микки перемигнулся с приятелями. — Держу пари, ты струсишь идти одна в Лабиринт.
— Не струшу, — решительно возразила Челси.
— Тогда иди.
— Что?
Они остановились, а Микки продолжал подначивать:
— Спорим, что ты побоишься пойти туда и пробыть там пять минут. Одна.
— На что спорим? — спросила Челси, надеясь, что в ее голосе больше смелости, чем в душе.
— Если ты выиграешь, мы пойдем ко мне и я покажу тебе, как правильно целоваться.
— Постой, Микки! — возмутился Шейн. — Это уж слишком!
— Прости, друг, — со смехом произнес Микки, — но мы не в силах отказаться от такого удовольствия. — И спросил у Челси: — А ты что скажешь, любовь моя?
— Прибереги свои таланты для потаскух, — отбрила его Челси, — а мне попрошу выложить десять фунтов за пять минут, которые я пробуду в Лабиринте.
— Челси, прошу тебя, не делай этого! — взмолился Шейн. — Микки же в хлам надрался. Он и трезвый-то задница, ты ведь его знаешь. Наплюй на него!
— Ну так как? — Челси было уже не остановить. — Что ты надумал, детка? Или тебе жаль десятки?
— Ты не понимаешь, от чего отказываешься, — растерянно произнес Микки и облизал вдруг ставшие непослушными губы. — Я-то отвечу. Как бы ты не подвела. И учти, если ты выскочишь оттуда с воплями, до того как пройдут пять минут, десятку выложишь ты. Договорились?
— Заметано.
Они хлопнули друг друга по рукам, и вся компания направилась по Касл-роуд мимо «Фонтана», который, как заметила Челси, уже закрылся. Наверное, смерть той девушки повлияла и на их бизнес.
Челси уже жалела, что сгоряча согласилась на пари с Микки. Хотя чего бояться? Ведь все говорят, что Хейли убил либо ее бывший бойфренд, либо кто-то из близких знакомых, и ее убийца едва ли сделает то же самое с Челси. Зачем это ему? Кроме того, она уже решила, какой дорогой пойдет по Лабиринту, ведь она с детства знала кратчайшие пути, о которых большинство людей даже и не догадывается. Да и десять фунтов не помешают, ведь завтра они идут в «Сейдж». Так почему не пойти в Лабиринт? Она выиграет пари у этого тупицы Микки и вытряхнет из него десятку.
Интересно, спрашивал себя Бэнкс, почему людям так нелегко распрощаться в конце званого обеда? Самые важные и неотложные беседы начинаются именно в последние минуты, и люди стремятся высказать друг другу все, что копили в себе на протяжении вечера. Тревор и Джемма нуждались в помощи, которую им оказали доброжелательные соседи. Дафне казалось, что она прекрасно держится на ногах, она даже делала бесплодные попытки оттолкнуть Квентина, хотя ноги ее почти не слушались. Бэнкс поблагодарил Харриет и Дэвида, пообещав позванивать, и пошел по тропинке. Он поглядывал на небо и с удовольствием дышал прохладным ночным воздухом. Легкий ветерок почти не колебал только что вылупившиеся листочки.
Так получилось, что Бэнкс вышел из дома одновременно с Софией, и они вместе прошли до конца пешеходной дорожки, освещенной тусклым светом уличного фонаря. София ждала Харриет, спешно побежавшую наверх за старым семейным фотоальбомом, который София собиралась посмотреть дома. Они впервые остались наедине, и Бэнкс смущенно умолк, не находя слов. Во время обеда он видел Софию только сидящей, а сейчас разглядел, что на ней обтягивающие джинсы, подчеркивающие стройность длинных ног, и ростом она выше, чем показалось ему сначала.
