Нулевая версия - Вильям Михайлович Вальдман
— Почему вы решили, что убит Пономарев?
— Но вы тоже решили.
— Нам стало известно об этом всего несколько дней назад. Но вы-то знали почти два месяца! Чувствуете разницу?.. И второе: вы продали вещи Пономарева, значит были уверены, что он к вам уже не вернется. Отмалчиваться, как видите, не в ваших интересах. Кажется, в последнее время ваши отношения с Пономаревым не отличались особой дружелюбностью?
Убедившись, что окольными вопросами от Северцева ничего не добьешься, Арслан вывалил перед ним, как из мешка, сразу все улики. Расчет оказался правильным. Северцев после очередной паузы, подперев голову руками, заговорил.
— В недобрый час свела меня судьба со Славкой... Дернула нелегкая взять квартиранта. А все одиночество, тоска, хоть на стену лезь... Думал, все же человек, вместе работаем, слово живое скажешь — все легче. А вот как обернулось... — Северцев задумчиво провел рукой по бороде. — Поначалу ничего, мирно жили. Потом завертелось: часто выпивал он, придет — лыка не вяжет, свалится куда попало и дрыхнет. Я ему сказал: «Не будь свиньей!» Он обиделся, несколько дней не разговаривал. Как-то вечером подсел ко мне, все о дочке расспрашивал, — потерялась она во время войны. Куда я только ни обращался, как в воду канула. Да разве найдешь — страна-то вон какая. Я и в поселок подался из-за того, что показалось, будто девушка одна уж больно на нее смахивает. Жила через два дома от меня. Присмотрелся — нет, не она...
Северцев налил в стакан квасу, жадно выпил.
— Славка и говорит: есть у меня приятель, работает там, где розыском пропавших занимаются, могу подсобить. Мы, говорит, частный сыск сделаем, только деньга нужна. Фирма с гарантией. Поверил, дурак, ему, деньги дал, он по субботам все в город ездил, к другу. «Идут дела, не дрейфь, старик, найдем дочку». Почитай, три месяца за нос водил, как слепого кутенка. Понял наконец: врет все. Однажды, в апреле было, пошел я вечером на станцию: получил телеграмму от фронтового друга — буду, мол, проездом. Встретил, погутарили с ним, вспомнили, как под Будапештом с того света вернулись. Проводил его. А Славка не отстает, рядом маячит — он этим же поездом из города прибыл, тепленький. Давай, говорит, выпьем, Феофилыч. Я отказался и пошел по железнодорожному пути в сторону поселка, он за мной увязался. Когда деньги отдашь, спрашиваю, которые обманом выманул? Да ты что, отвечает, шарики потерял? Деньги все на поиск ушли. И чего ты так убиваешься за дочкой, вон у меня двое их, так ведь одно разорение — алименты плачу. Хочешь, я тебе своих отпрысков отдам — и в расчете. Ну, я тут не выдержал, припечатал ему в поганую рожу и пошел дальше, а он лежать остался. Утром проснулся, нет его. И здесь меня страх взял: вдруг я его прикончил, силой-то бог не обидел. Побежал на то место — никого и ничего. Через месяц по поселку слух: на станции человека мертвого нашли. Ну, я вещи его продал и подался сюда, на старое место. Не знаю, может, и виновен...
— Нож был у вас? — тихо спросил Соснин.
— Такими игрушками не балуюсь...
* * *Кадырханов любил эти вечерние часы, когда наконец переставал трезвонить телефон, да и сотрудники уже не так часто входили в кабинет. Можно было спокойно обозреть прошедший день со всеми его происшествиями. А за день их случалось немало. Бывали, конечно, и крупные происшествия, но последнее время больше беспокоили маленькие ЧП. Вот сегодня, например, пришел один гражданин, очень взволнованный, и говорит: «Куда это милиция смотрит, никакого порядка!» Оказывается, на улице, где расположен райотдел милиции, днем не выключают уличное освещение. Вот тебе и чрезвычайное происшествие! Вспомнив этот случай, Кадырханов невольно усмехнулся: неплохой урок по охране народного достояния!
Чаще всего Кадырханов занимался вечерами разбором поступившей за день почты. Долгие годы работы в милиции приучили его внимательно относиться к любым сообщениям. Сколько раз бывало, что незначительный на первый взгляд факт при тщательной проверке приводил к раскрытию тяжких преступлений. Но не только с профессиональной точки зрения относился Кадырханов к письмам граждан. Читая их, он чувствовал биение пульса района во всем многообразии жизненных ситуаций. О чем только не писали люди! С горестями и радостями обращались они в милицию, потому что верили ей. Это людское тепло согревало, придавало силы, делало особенно значительным нелегкий милицейский труд.
Сегодня внимание Кадырханова привлекло одно письмо, в котором сообщалось, что заведующий магазином № 17 Азизбеков живет явно не по средствам. «Жена Азизбекова, — писали в письме его соседи, — хвастается, что магазин ее мужа — «золотое дно». Наверное, это на самом деле так. Азизбеков работает один, имея четырех иждивенцев. Часто покупает ценные вещи. В квартире Азизбековых без конца пьют, гуляют...»
Отодвинув письмо, Кадырханов потянулся к телефонной трубке.
— Рустам Каримович? Еще не ушел? Зайди, пожалуйста, посоветоваться надо.
Через несколько минут в кабинет начальника милиции вошел невысокий седоватый начальник ОБХСС Хафизов.
— Познакомься, пожалуйста, с этим письмом.
Кадырханов протянул майору синий конверт и, выждав, пока тот ознакомится с содержанием письма, спросил:
— У вас что-нибудь имеется на этого Азизбекова?
— Нет, это первая ласточка.
Внезапная инвентаризация, проведенная на следующий день в магазине № 17, выявила крупную недостачу. Азизбеков объяснить причину ее образования не мог. Не могли объяснить и другие работники магазина. Некоторая надежда забрезжила лишь после беседы с практиканткой Лолой Каршиевой. Она рассказала, что накануне инвентаризации случайно услышала часть разговора Азизбекова с продавцом Ковалевым. Речь шла о деньгах, которые Азизбеков должен сегодня кому-то передать.
Возникло предположение: Азизбеков изъял деньги из выручки магазина для закупки «левого» товара, после его реализации деньги должны быть возвращены в кассу магазина. В свою очередь, не исключалось, что часть этого товара еще не реализована, ведь операция, по словам Лолы, могла быть проведена только в конце вчерашнего дня. Как бы то ни было, проверить эту версию следовало немедленно, поэтому тотчас же приступили к обыску в магазине.
