Алекс Норк - Бал зверей
— Не наелся вчера?
— Так это было вчера. Знаете, что Стаут ей тогда, демонстрируя деньги, заявил?.. «Скоро у меня будет куча денег, моя дорогая». Ей не понравилось.
— Что именно?
— Что «дорогой» раньше времени называет.
— Макс, насчет реализации краденых машин ты ее щупал?
— Не очень она дается, в смысле пощупать. Честная девушка, патрон… — Помощник сменил выражение с беззаботного на серьезное. — Нет там краденых, я больше чем уверен. Другое что-то. И мне она дала понять, что у него вообще всегда был крупный наличняк.
— Не знает и не догадывается откуда?
Макс отрицательно повел головой:
— Непростое это дело, патрон… И пуля, третья, ему в живот, какая-то очень дурацкая. И маска другая в кармане… Зачем, если он будто нарочно везде там светился?
— Еще меня что-то тревожит. Понять не могу, а вроде бы рядом… — Недовольный самим собой, Блейк встал и прошелся по кабинету. — Ты прав, дело странное, ни на что не похожее. И вот что мне удалось выяснить, покопавшись в его записной книжке. Там телефонные номера всех членов клуба «Леопард». Всех, кроме одного. Ты обратил внимание, книжка совсем новая? Телефоны туда, значит, переписаны из предыдущей. Этот он переписывать не стал.
— Кто же составил исключение?
— Глава очень крупной финансовой корпорации Хью Данфорд. Я был у него сегодня утром. Говорит, что вместе учились в Колумбийском университете и водили в то время одну компанию. Потом Данфорд работал в Нью-Йорке, и только семь лет назад основал здесь свою корпорацию. Он тоже родом из нашего города. Но утверждает, никаких близких отношений между ним и Стаутом уже не было. Просто иногда пересекались в клубе.
— Так-так, патрон, вы хотите сказать… раз в записной книжке были все прочие номера, но не было телефона Данфорда, Стаут просто очень хорошо помнил его наизусть? Еще точнее: мы не записываем телефоны, которыми долго и регулярно пользуемся?
— Вот именно. Теперь второе. Бармен утверждает, что Стаут хватанул у него последнюю порцию почти в одиннадцать. Следовательно, убит он был где-то в начале двенадцатого. А значит, почти не задерживаясь, проследовал из бара в беседку.
— Правильно. Подтверждается тем, что после одиннадцати его уже никто не видел. А где в это время был Данфорд?
— Заявил, что сразу после одиннадцати уехал из клуба. Ну, это его алиби я еще завтра проверю. А ты повозись, собери любую возможную информацию о нем. И кроме того, мы не сделали еще подробный осмотр одежды покойного, возьми это на себя, будь любезен.
— Понял, патрон, пойдемте теперь пожуем?
* * *Знакомый спортивный «электро» сориентировал Блейка, когда он въехал на уже знакомую улицу. И опять лейтенант отметил недорогой уровень здешнего жилья и того дома, у которого сейчас остановился.
Мальчика в коляске не было. Наверное, читает или смотрит телевизор.
А жалко, что он не захватил ему какую-нибудь безделушку в подарок. Такая славная мордочка, и эти мамины глаза…
— Здравствуйте, лейтенант, — послышалось откуда сбоку. — А я тут прошла в магазин. Хорошо, что вам ждать не пришлось.
Глупая полицейская привычка — все примечать. В пакете у нее дешевая курятина, лук, несколько морковок и свекл, недорогое подсолнечное масло и две пачки сигарет. Он, хоть давно не курил, но понял — сигареты тоже дешевые. В управлении рядовой состав что-нибудь получше употребляет.
Она пошла вперед, вынула ключ и открыла дверь. И вдруг, обеспокоенно обернувшись, спросила:
— Сейчас начались непонятные мне процедуры — остановка деятельности фирмы, балансы какие-то. Вы не знаете, лейтенант, вот этот автомобиль, хотя бы его нам оставят?
— Если он официально приобретен вашим мужем, то безусловно, мэм. Неважно, на себя он зарегистрировал автомобиль или на принадлежавшую ему фирму.
— Сколько он, по-вашему, стоит? — Она посмотрела на Блейка так, будто ждала очень важного для себя ответа.
— Полагаю, что тысяч сорок, не меньше. Модель позапрошлого года. Возможно, новые модификации с тех пор даже еще не выпускались.
— Хорошо бы, — с облегчением произнесла она… И опять уголки ее губ нервно дернулись. — Только все ведь сожрут долги.
— Вы про какие долги, мэм?
— Ну, мужа, разумеется.
— Мой помощник уже просмотрел балансовые счета. Фирма вполне стабильна. Задолженность только по кредитному обороту.
— Что это такое?
— Маленькие проценты с текущего счета, грубо говоря. Как у любой компании. По основным суммам ваш муж никому ничего не должен.
— Это правда? — она поставила пакет у ног и посмотрела на лейтенанта.
Какие странно открытые глаза, как будто душа выглядывает наружу.
— Мэм, почему вы подумали, что должны быть разорены? Откуда могли быть долги у вашего мужа?
Она чуть задумалась и, не ответив, показала Блейку рукой — войти.
— Присаживайтесь, я только на минуту зайду навестить сына.
И очень скоро вернулась в гостиную с картонной папкой в руках.
— Вот мои обещанные рисунки.
Блейк открыл папку и увидел большой карандашный портрет.
Но прежде чем рассмотреть лицо он сразу обратил внимание на очень умелую и, как ему показалось, совершенно профессиональную работу.
Портрет был штриховой, длинными легкими линиями, и ими же, нигде не растирая карандаш, она очень ловко изобразила тени.
— Вы учились рисованию, мэм?
— Нет, я, кажется, говорила, у меня это с детства.
— Могли бы стать художником, да и сейчас, я думаю, вам этим заняться не поздно.
Она стояла чуть сбоку с уже дымящейся сигаретой в руках и смотрела на свой рисунок.
— Когда-то я решала кем стать, художником или медиком. Выбрала не первое, а второе.
— У вас медицинское образование?
— Нет, всего лишь два курса. Потом бросила.
Она перешла и села в кресло напротив.
На другом рисунке был очень хорошо изображен автомобиль.
— Прекрасно, мэм, это «форд». Не сомневаюсь, консультанты сразу же определят модель.
— Еще хотела вам рассказать, лейтенант, не знаю, может быть это и не существенно… Один странный звонок…
— Вам, мэм?
— Нет, мужу. Ровно неделю назад.
— Что за звонок?
— Вечером, довольно поздно. А я была тут же. Он взял телефонную трубку и вдруг резко выкрикнул: «Какого черта ты здесь?!». Оглянулся на меня, как будто не хотел, чтобы я присутствовала при разговоре.
— Что было дальше, мэм?
— Ничего. Слушал некоторое время, потом сказал: «Завтра у тебя».
— Вы не помните, следующим вечером он был дома или куда-то отъехал?
— Да, именно так, как вы сказали.
— А слежку за ним вы обнаружили через день после звонка? То есть, на следующий день после состоявшейся у вашего мужа с кем-то встречи?
Она энергично кивнула.
— Спасибо, мэм. И все-таки, почему вы решили, что можете быть разорены? Фирма, как я уже сказал, хоть небольшая, но в полном порядке. Кроме того, нам удалось выяснить, что у него нередко бывали крупные наличные деньги.
— Я это знаю.
— Он не говорил, зачем ему такие суммы наличными?
— Нет, никогда, — она вытащила из пачки новую сигарету, — и у нас были сложные отношения из-за денег, лейтенант.
— Материально он вас плохо обеспечивал, если я правильно догадываюсь?
Она, глядя перед собой, кивнула. Потом пожала плечами:
— Ладно бы я, тем более, брак давно стал формальным… Но он всегда очень ограничивал сына. Хотя тот так любил его, так стремился к контактам. Даже, стыдно сказать, въедливо узнавал у меня — насколько ему нужны очередные лекарства или платные медицинские процедуры, — она подавила какое-то слово, готовое слететь с губ, и вместо этого зло выпустила через ноздри две быстрые струйки дыма. И почти тут же продолжила: — Сам страшно много на себя тратил. Недавно, например, пролил в клубе вино на костюм. Костюм просто можно было сдать в чистку. Так тут же купил себе новый. И отказал мне в деньгах на массажистку для сына.
Блейк взял папку с рисунками.
— Я послезавтра верну их вам, мэм. И поверьте, вам нужно всерьез этим заниматься.
Она, прощаясь, благодарно ему кивнула.
Оставались еще два с половиной часа рабочего дня, и он велел просмотреть все портретные сходства по федеральным и местным городским данным. Попросив, если не уложатся, задержаться. Потому что здесь главная сейчас зацепка.
Трое сотрудников сели у компьютеров за работу, а сам лейтенант, не гнушавшийся мелочами во время пауз, снова сел в машину, чтобы проехать в местный фордовский автомобильный салон.
* * *— Триста седьмая модель, сэр, — взглянув на рисунок, сразу же заявил ему старший продавец. — Последние два года такие машины уже не выпускаются, но до того производились в течение пяти лет. Недорогой, надежный. Хорошо продавался. Но конкуренты спокойно жить не дают, поэтому на линию пришлось поставить более современный в дизайновом отношении автомобиль.
